Человек, присевший на корточки, чтобы собрать в корзины свой негодный картофель, проворчал:
– Говорят, это потому, что Кит-Канан заковал в цепи собственного сына, чтобы тот помогал строить крепость Пакс Таркас. – Он по-прежнему не понимал, с кем разговаривает.
При этих резких словах эльфийская женщина покраснела, а Кемиан Амбродель шумно прочистил горло. Человек поднял голову.
Хотя Пророк не был облачен в роскошные позолоченные придворные одежды, человек узнал его.
– Будь милосерден, Высочайший, я прошу прощения! – задохнулся он. – Я не знал, что это ты!
Кит-Канан сурово ответил:
– Не бойся. Я согласен выслушать все, что думает обо мне мой народ.
– Это правда, Величайший? – смиренно спросила эльфийка. – Ты продал собственного сына в рабство, только бы закончить этот огромный замок?
Кемиан и Иртения начали было упрекать женщину за ее непочтительный вопрос. Пророк вытянул руку, заставляя приближенных умолкнуть. Он терпеливо разъяснил, какой проступок совершил Ульвиан и почему его отправили в Пакс Таркас. Первоначальное желание Кит-Канана сохранять преступление Ульвиана в тайне от широкой публики оказалось невыполнимым. Теперь он понял, что народу нужно сказать правду, иначе лишь возникнут подобные дикие слухи.
Пока он говорил, вокруг собрались еще горожане – коробейники, медники, фермеры, горшечники. Все пришли послушать рассказ Кит-Канана о горе, которое ему причинил сын. К изумлению правителя, все были уверены, что изгнание Ульвиана и двенадцать дней чудес связаны между собой.
– Откуда у вас такие мысли? – резко спросила Иртения.
Торговец картофелем пожал плечами:
– Разговоры. Просто болтовня… сами знаете.
– Молва, – едва слышно произнес Кит-Канан.
Кемиан уловил его слова и бросил на Пророка быстрый взгляд.
– Теперь лорд Кемиан Амбродель будет твоим Сыном? – выкрикнул кто-то из толпы.
Трое верховых завертели головами, стараясь понять, кто говорит.
– Так лорд Амбродель будет следующим Пророком Солнца? – допытывался тот же голос.
– Кто это сказал? – проворчала Иртения.
Ответа не последовало, но остальные подхватили крик. Крепко удерживая поводья волновавшейся лошади, Кит-Канан позволил людям покричать еще некоторое время. Он хотел узнать чувства своего народа.
Кемиан, однако, не мог оставаться спокойным.
– Тихо! – проревел генерал. – Имейте уважение к Пророку!
– Сильванести! – крикнул кто-то ему в ответ, и слово это прозвучало, словно ругательство.
Молодой воин, сгорая от гнева и смущения, оглянулся на своего повелителя. Кит-Канан, казалось, погрузился в размышления.
– Государь, – в отчаянии произнес Кемиан, – мне кажется, лучше будет тебе уверить их, что я не твой наследник! – Голос его был напряженным, но искренним.
– Скажи же что-нибудь! – сквозь зубы прошипела Иртения.
Наконец Пророк поднял руку.
– Добрые люди, – начал он. Толпа мгновенно затихла в ожидании. – Я понимаю вашу заботу о троне. Лорд Амбродель – верный и отважный слуга. Он станет превосходным Пророком…
– Нет! Нет! – взорвалась толпа. – Не хотим Сильванести! Долой Сильванести! – нараспев повторял народ.
Кемиан, сам потрясенный словами Пророка, едва слышал оскорбления.
– Вы забыли, что я принадлежу к королевскому Дому Сильваноса? – ледяным тоном ответил Кит-Канан. – Нет более чистокровного Сильванести, чем я!
– Ты Пророк Солнца! Отец нашего государства! – возразил мужской голос. – Нам на троне не нужен какой-то придворный мальчишка-Сильванести. Нам нужен правитель, в жилах которого течет твоя кровь, или не нужно никакого!
– Твоя кровь или никакой! – подхватило большинство в толпе.
Кемиан ухватил поводья, готовый ворваться в гущу невооруженных Квалинести и покончить с этими оскорблениями. Кит-Канан наклонился и положил руку на локоть воина. Кемиан сердито, с горящими глазами воззрился на Пророка, но не сделал попытки высвободиться. С неохотой он остановился, и Кит-Канан отпустил его закованную в железо руку.
– Возвращайся в дом Пророка, генерал, – холодно приказал Кит-Канан. – Я скоро последую за тобой.
– Государь! – Кемиан, отсалютовав, развернул поднявшуюся на дыбы лошадь.
Торговцы и крестьяне рассыпались в стороны, давая ему дорогу. Генерал с криком пришпорил коня. Под громкий стук копыт конь и всадник промчались сквозь рыночную площадь и исчезли в глубине извилистой улицы.
Народ обрадовался этому внезапному отъезду. Кит-Канан, почувствовав отвращение к толпе, собрался уже последовать за Кемианом, как вдруг Иртения спрыгнула с лошади.
– Слишком я стара, чтобы сидеть так высоко и так долго, – громко заявила она, с преувеличенной заботой потирая спину. – Семьсот девяносто четыре года я пешком ходила всюду, куда мне было нужно. Ну а теперь я сенатор, и мне не положено ходить пешком. – (Стоявшие близко к женщине-Кагонести зафыркали.) – Надо платить за то, что сидишь в Талас-Энтии, – хрипло продолжила она.
Вокруг засмеялись.
Кит-Канан, ослабив поводья, сидел неподвижно, удивляясь, к чему ведет хитрая сенаторша.
– Вот вы, люди, – произнесла она громким голосом, разнесшимся по всей площади, – вы стоите здесь и говорите, что не хотите видеть Кемиана Амброделя следующим Пророком Солнца. Я спрашиваю, кто сказал вам о подобных планах? Я слышу о таком в первый раз.
Иртения отошла от своего серого в яблоках коня и очутилась в гуще толпы.
– Он прекрасный военачальник, этот эльф, но в одном вы правы: мы не хотим, чтобы нами управляла компания аристократов из Сильванести и внушала вам, будто мы не так хороши, как они. Это одна из причин, по которым мы покинули нашу прежнюю родину, – мы хотели освободиться от избытка господ и хозяев.
В своем лесном одеянии из кожи и грубого льна Иртения сливалась с толпой, одетой в домотканую шерсть и тускло-коричневый хлопок. Она оказалась буквально плечом к плечу с народом на площади. Иртения была одной из них.
– Когда я была моложе и красивее, – в толпе послышался смех, – меня похитили из леса воины. Они искали себе жен, и способ сватовства был такой: в кустах натягивали сеть, а потом смотрели, кто туда попался. – Достигнув центра площади, сенатор остановилась.
Все взоры устремились на нее. На мгновение Кит-Канан перепугался при виде ее хрупкой фигурки, со всех сторон сжатой людьми.
– Мне не очень-то хотелось быть солдатской женой, и я воспользовалась первым же случаем, чтобы сбежать. Меня поймали, и на этот раз сломали мне ногу, чтобы я не смогла повторить свою попытку. Вернакс Коллонтин с трудом мог сойти за любящего супруга. После того как он избил меня за то, что я недостаточно часто стираю его одежду и недостаточно быстро готовлю обед, я прикончила его хлебным ножом.
При этом признании у всех вырвался единый вздох изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79