Киммерийцу нужна была быстрая победа, которая бы раз и навсегда устранила все сомнения со стороны тех, кого он должен вывести из этих земель. Если же поединок будет длиться долго, то это может поселить в воинах бамула сомнения касательно мощи Амры.
Кроме того, длительный поединок увеличивал риск получить тяжелое увечье, после которого киммериец не смог бы возглавлять отряд. Не стоило сбрасывать со счетов и пиктов. Чем дольше битва отвлекает внимание воинов, тем больше у дикарей шансов собраться и атаковать.
С другой стороны, Конан не мог оборвать этот бессмысленный поединок и броситься в лес. Ни честь, ни здравый смысл не позволяли ему сделать этого. Поэтому выбора у киммерийца не было. Быстрая победа или смерть. Не только его жизнь, но и жизнь остальных будет спасена.
Оставалось лишь ждать, пока Идоссо откроется. Судя по тому, как развивались события, этого момента можно было ждать хоть до заката. На самом деле прошло лишь несколько мгновений, прежде чем Идоссо предоставил Конану возможность атаковать.
Киммериец сделал вид, что оступился. Идоссо, который в этот момент стоял к противнику боком, резко развернулся. Конан мгновенно упал на спину и нанес бамульскому вождю удар обеими ногами.
Киммериец не промахнулся, и кожанные сандалии угодили туда, куда и должны были угодить. Против такого удара набедренная повязка из шкуры зебры защищала не больше, чем шелковый платок. Даже стальная пластина, защищающая это место у аквилонской рыцарской гвардии, и то бы не устояла. Образовавшаяся вмятина в ряде случаев, несомненно, создавала бы владельцу доспеха определенные неудобства.
Идоссо согнулся пополам, однако тут же попытался захватить ноги Конана. Киммериец мгновенно откатился в сторону и нанес следующий удар. На этот раз нога врезалась Идоссо в колено, и Конан услышал характерный хруст.
И тут же он услышал крик. Но кричал не Идоссо.
— Берегись, Конан!
Киммериец узнал голос Кубванде. Он снова откатился, и его меч, который оказался в руке Идоссо, вонзился в то место, где только что была его голова. Лезвие глубоко ушло в каменистую почву. На мгновение у Конана мелькнула мысль о том, что на лезвии, несомненно, после этого появятся новые щербины. Еще немного таких щербин — и либо придется искать кузнеца, либо вместо меча выламывать себе добрую дубину.
Конан вскочил на ноги, и в следующее мгновение Идоссо был обезоружен. Варвар сцепил руки и с размаху ударил ими по основанию шеи Идоссо. Кости черепа и позвоночника затрещали. Великан упал лицом вниз, перекатился на бок, затем снова на спину. Глаза его начали тускнеть.
Звуки еще одной битвы или, по крайней мере, потасовки достигли ушей киммерийца, все чувства которого были до крайности обострены поединком. Повернувшись так, чтобы за его спиной никого не было, Конан увидел Говинду и какого-то деревенского воина, катающихся по земле. Киммериец нагнулся, чтобы поднять свой меч. Кубванде предостерегающе воздел руку:
— Подожди! Это тоже поединок вождей. Железу тут не место.
Конан на мгновение подумают, что железу самое место у Кубванде в животе, однако сдержался. Вполне возможно, что у этого парня достанет мозгов, чтобы последовать за победоносным Амрой, по крайней мере до тех пор, пока тот выводит отряд из Дебрей Пиктов. Честь, похоже, не является основной добродетелью этого человека. Но с любым предательством, которое Конан встретит здесь, в привычном для северянина мире, можно будет разобраться привычным для северянина способом.
Кроме того, Кубванде был достаточно гордым воином, и амбиции его простирались далеко. К тому же он хитер. В отряде таких было немного. Не стоит терять такого союзника.
Конан не мог назвать имя противника Говинду, но решил для себя, что если он проиграет, то вынужден будет ответить на несколько чертовски острых вопросов. А если победит и убьет парнишку, то Конан сделает эти вопросы еще острее с помощью меча. Конечно, и теперь уже при виде того, как изуродован бесценный клинок, любого кузнеца хватит удар. Но меч тем не менее может еще послужить какое-то время. В частности, он пригодится, чтобы преподать урок тому тупоголовому, который не придумал ничего лучше, как затевать в таком месте грызню за лидерство.
Силы сражающихся были примерно равными. На стороне Говинду — юношеское проворство и гибкость, в то время как его противник полагался на свой опыт и силу. Кроме того, юноша был честолюбив. Даже если бы победа вернула отца к жизни, вряд ли Говинду сражался бы более яростно.
Мысль об этом заставила Конана посмотреть туда, где лежало тело Бессу. Он оставался там, где застала его смерть. Рядом, должно быть, находилось немало и других трупов. Теперь, когда с Идоссо покончено, настало время подобрать убитых и провести ритуалы, необходимые для того, чтобы проводить умерших с честью. Иначе, чего доброго, пикты растащат трупы для своих ритуалов совсем иного свойства.
Конан лишь догадывался о том, что делают дикари с трупами врагов. Любой, кому доводилось наткнуться на патруль, рассаженный по кольям, расчлененный или каким-либо иным, еще более страшным образом умерщвленный свирепыми воинами авгули, вряд ли удивился бы чему-либо в обращении пиктов с пленными и убитыми врагами.
Конан был уверен, что лишь соответствующие ритуалы над убитыми облегчат груз потери, легший на души оставшихся в живых бамула. Они были слишком далеко от дома. Так далеко, что даже духам предстоит изнурительное путешествие назад, в Черный Лес. Конан же хотел, чтобы бамула были сейчас бодры и веселы. Поэтому все, что могло снять бремя с их душ, всячески приветствовалось киммерийцем и облегчало его задачу.
Казалось, мысли Конана каким-то мистическим образом придали сил юноше — Говинду высвободился из захвата противника. Тело юноши блестело от пота, когда он вскочил и ударил своего соперника ногой по шее. Удар был слишком слаб, чтобы раздробить позвоночник, но достаточен, чтобы заставить врага Говинду схватиться за горло обеими руками.
Юноша прыгнул вперед, схватил своего врага за одну из прижатых к горлу рук и вывернул ее.
— Сдавайся, Бовену! — В это мгновение его голос звучал так, будто и не подросток говорил, а умудренный опытом воин.
— Не мое дело решать за тебя, Бовену, — сказал Кубванде, — но если бы…
Ответ Бовену был нечленораздельным и не слишком вежливым — Говинду прижал его к земле.
— Ну что, сдаешься? Клянешься признать меня вождем деревни?
— А… Э… Над деревенскими… Здесь… Да. Человек Амры. Этого… достаточно?..
Конан в душе надеялся, что у Кубванде хватит ума помолчать, а у Говинду — принять сдачу. Явно, что парень был в том возрасте, когда он мог взять бразды правления, выпавшие из рук его отца. А то, что он сделал сегодня, и без того поработало на его репутацию, так что новую кровь он мог и не проливать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Кроме того, длительный поединок увеличивал риск получить тяжелое увечье, после которого киммериец не смог бы возглавлять отряд. Не стоило сбрасывать со счетов и пиктов. Чем дольше битва отвлекает внимание воинов, тем больше у дикарей шансов собраться и атаковать.
С другой стороны, Конан не мог оборвать этот бессмысленный поединок и броситься в лес. Ни честь, ни здравый смысл не позволяли ему сделать этого. Поэтому выбора у киммерийца не было. Быстрая победа или смерть. Не только его жизнь, но и жизнь остальных будет спасена.
Оставалось лишь ждать, пока Идоссо откроется. Судя по тому, как развивались события, этого момента можно было ждать хоть до заката. На самом деле прошло лишь несколько мгновений, прежде чем Идоссо предоставил Конану возможность атаковать.
Киммериец сделал вид, что оступился. Идоссо, который в этот момент стоял к противнику боком, резко развернулся. Конан мгновенно упал на спину и нанес бамульскому вождю удар обеими ногами.
Киммериец не промахнулся, и кожанные сандалии угодили туда, куда и должны были угодить. Против такого удара набедренная повязка из шкуры зебры защищала не больше, чем шелковый платок. Даже стальная пластина, защищающая это место у аквилонской рыцарской гвардии, и то бы не устояла. Образовавшаяся вмятина в ряде случаев, несомненно, создавала бы владельцу доспеха определенные неудобства.
Идоссо согнулся пополам, однако тут же попытался захватить ноги Конана. Киммериец мгновенно откатился в сторону и нанес следующий удар. На этот раз нога врезалась Идоссо в колено, и Конан услышал характерный хруст.
И тут же он услышал крик. Но кричал не Идоссо.
— Берегись, Конан!
Киммериец узнал голос Кубванде. Он снова откатился, и его меч, который оказался в руке Идоссо, вонзился в то место, где только что была его голова. Лезвие глубоко ушло в каменистую почву. На мгновение у Конана мелькнула мысль о том, что на лезвии, несомненно, после этого появятся новые щербины. Еще немного таких щербин — и либо придется искать кузнеца, либо вместо меча выламывать себе добрую дубину.
Конан вскочил на ноги, и в следующее мгновение Идоссо был обезоружен. Варвар сцепил руки и с размаху ударил ими по основанию шеи Идоссо. Кости черепа и позвоночника затрещали. Великан упал лицом вниз, перекатился на бок, затем снова на спину. Глаза его начали тускнеть.
Звуки еще одной битвы или, по крайней мере, потасовки достигли ушей киммерийца, все чувства которого были до крайности обострены поединком. Повернувшись так, чтобы за его спиной никого не было, Конан увидел Говинду и какого-то деревенского воина, катающихся по земле. Киммериец нагнулся, чтобы поднять свой меч. Кубванде предостерегающе воздел руку:
— Подожди! Это тоже поединок вождей. Железу тут не место.
Конан на мгновение подумают, что железу самое место у Кубванде в животе, однако сдержался. Вполне возможно, что у этого парня достанет мозгов, чтобы последовать за победоносным Амрой, по крайней мере до тех пор, пока тот выводит отряд из Дебрей Пиктов. Честь, похоже, не является основной добродетелью этого человека. Но с любым предательством, которое Конан встретит здесь, в привычном для северянина мире, можно будет разобраться привычным для северянина способом.
Кроме того, Кубванде был достаточно гордым воином, и амбиции его простирались далеко. К тому же он хитер. В отряде таких было немного. Не стоит терять такого союзника.
Конан не мог назвать имя противника Говинду, но решил для себя, что если он проиграет, то вынужден будет ответить на несколько чертовски острых вопросов. А если победит и убьет парнишку, то Конан сделает эти вопросы еще острее с помощью меча. Конечно, и теперь уже при виде того, как изуродован бесценный клинок, любого кузнеца хватит удар. Но меч тем не менее может еще послужить какое-то время. В частности, он пригодится, чтобы преподать урок тому тупоголовому, который не придумал ничего лучше, как затевать в таком месте грызню за лидерство.
Силы сражающихся были примерно равными. На стороне Говинду — юношеское проворство и гибкость, в то время как его противник полагался на свой опыт и силу. Кроме того, юноша был честолюбив. Даже если бы победа вернула отца к жизни, вряд ли Говинду сражался бы более яростно.
Мысль об этом заставила Конана посмотреть туда, где лежало тело Бессу. Он оставался там, где застала его смерть. Рядом, должно быть, находилось немало и других трупов. Теперь, когда с Идоссо покончено, настало время подобрать убитых и провести ритуалы, необходимые для того, чтобы проводить умерших с честью. Иначе, чего доброго, пикты растащат трупы для своих ритуалов совсем иного свойства.
Конан лишь догадывался о том, что делают дикари с трупами врагов. Любой, кому доводилось наткнуться на патруль, рассаженный по кольям, расчлененный или каким-либо иным, еще более страшным образом умерщвленный свирепыми воинами авгули, вряд ли удивился бы чему-либо в обращении пиктов с пленными и убитыми врагами.
Конан был уверен, что лишь соответствующие ритуалы над убитыми облегчат груз потери, легший на души оставшихся в живых бамула. Они были слишком далеко от дома. Так далеко, что даже духам предстоит изнурительное путешествие назад, в Черный Лес. Конан же хотел, чтобы бамула были сейчас бодры и веселы. Поэтому все, что могло снять бремя с их душ, всячески приветствовалось киммерийцем и облегчало его задачу.
Казалось, мысли Конана каким-то мистическим образом придали сил юноше — Говинду высвободился из захвата противника. Тело юноши блестело от пота, когда он вскочил и ударил своего соперника ногой по шее. Удар был слишком слаб, чтобы раздробить позвоночник, но достаточен, чтобы заставить врага Говинду схватиться за горло обеими руками.
Юноша прыгнул вперед, схватил своего врага за одну из прижатых к горлу рук и вывернул ее.
— Сдавайся, Бовену! — В это мгновение его голос звучал так, будто и не подросток говорил, а умудренный опытом воин.
— Не мое дело решать за тебя, Бовену, — сказал Кубванде, — но если бы…
Ответ Бовену был нечленораздельным и не слишком вежливым — Говинду прижал его к земле.
— Ну что, сдаешься? Клянешься признать меня вождем деревни?
— А… Э… Над деревенскими… Здесь… Да. Человек Амры. Этого… достаточно?..
Конан в душе надеялся, что у Кубванде хватит ума помолчать, а у Говинду — принять сдачу. Явно, что парень был в том возрасте, когда он мог взять бразды правления, выпавшие из рук его отца. А то, что он сделал сегодня, и без того поработало на его репутацию, так что новую кровь он мог и не проливать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75