…И в этот самый момент, когда он лежал, свернувшись клубочком, всеми покинутый, на земле, две огромные руки Малахии подхватили его и нежно прижали к широкой груди. Было так невыразимо сладко сознавать, что тебя наконец нашли, и сидеть на этих сильных руках, что он снова заплакал, на этот раз уже от облегчения. Старик ничего не говорил, только крепче прижимал его к себе. Сквозь куртку и грудную клетку старого воина Хэл слышал мощные размеренные удары взрослого сердца. Ему показалось, что и его собственное сердце замедлило свой ритм, приноравливаясь к биению сердца Малахии; и перед тем как провалиться в глубокий сон, от которого он пробудился несколько часов спустя в своей постели, он почувствовал так ясно, как будто в самом себе, боль и грусть, томящиеся в груди его учителя, равно как и потребность любить, не менее сильную, чем у него самого…
Он вернулся к действительности в холле отеля «Бахрейн», но некоторое время все еще оставался в плену вызванных воспоминаниями чувств. Тот первый шаг на пути человеческого взаимопонимания стал поворотным в его жизни. Легкость, с какой ему удалось вызвать воспоминания прошлого, убедила его в том, что запах, разлившийся в воздухе холла, не имеет ничего общего с попытками воздействовать на его тело или разум.
За спиной послышался звук приближающихся шагов. Они обернулись и увидели все того же юношу-портье.
- Не могли бы вы, джентльмены, подняться в номер четыреста тридцать девять? Это пятая дверь направо, как выйдете из лифта.
- Благодарю. - Хэл, встал, Джейсон поднялся вслед за ним, и они направились в сторону лифтов, куда указал им портье.
Когда они вышли на четвертом этаже из лифта, то увидели уходящий вправо и влево от них коридор с выкрашенными в ненавязчивый белый цвет стенами, слегка изгибающийся так, что на коротком расстоянии уже ничего не было видно. Безусловно, он был спроектирован так специально для того, чтобы постояльцы могли спокойно ходить из комнаты в комнату. Они свернули вправо. Когда они проходили мимо какой-либо двери, раздавался мелодичный звон и включалась подсветка; как только они удалялись, подсветка двери гасла.
- Пижоны! - презрительно фыркнул Джейсон. Хэл посмотрел на него и слегка улыбнулся.
Метрах в тридцати от лифта на засветившейся при их приближении двери они увидели цифру 439 и остановились.
- Это Ховард Иммануэльсон, - четко произнес Хэл, повернувшись к двери лицом, - вместе с нашим общим другом. Можно войти?
Несколько мгновений все оставалось без изменений. Потом дверь бесшумно отворилась, и они вошли внутрь.
Они оказались в просторной квадратной комнате. Прямо напротив двери находился выход на длинный балкон; несмотря на это, воздух внутри был прохладным и спокойным, что говорило о существовании невидимого силового барьера между комнатой и балконом. Плотные зелено-коричневые шторы были полностью раздвинуты, и между ними, как в рамке, виднелась синяя гладь озера Каттара с тремя белыми треугольниками парусов, какими оснащались одноместные прогулочные плотики.
В комнате никого не было видно; дверь за их спиной снова закрылась. Хэл повернулся к двери слева.
- Стой! - приказал чей-то голос. Из-за собранной в складки шторы, шагах в трех от боковой двери, выступила тощая напряженная фигура с длинноствольным вакуумным пистолетом. Это был Эмит Барбедж, все такой же костлявый, как и прежде, и такой же непредсказуемый и смертельно опасный, в нелепом одеянии - пляжные шорты цвета хаки и пестрая рубашка с засученными рукавами. Пистолет в его твердой руке держал под прицелом одновременно и Хэла и Джейсона.
Хэл сделал шаг ему навстречу.
- Стой, где стоишь, - приказал Барбедж. - Я знаю, на что ты способен, Хэл Мэйн, если позволить тебе подойти достаточно близко.
- Хэл! - быстро произнес Джейсон. - Все в порядке. Он теперь на стороне Рух!
- Я ни на чьей стороне, слабый человек, кроме как на стороне Господа, - сухо заметил Барбедж, - и никогда не был, как, возможно, ты. Но не стану отрицать, теперь я знаю, что Рух Тамани - избранница Божья и ее устами говорит Господь, и поэтому, пока я жив, я буду оберегать ее. И не позволю беспокоить ее кому бы то ни было.
Хэл изумленно смотрел на него.
- Ты веришь всему этому? - спросил он Джейсона, не спуская глаз с тощей застывшей на месте фигуры и замершей в неподвижности мушки пистолета. - Когда он успел перейти на другую сторону?
- Ни на какую другую сторону я не переходил, - отозвался Барбедж, - я уже сказал. Как я мог это сделать? Я, один из богоизбранных, поклявшийся беспрекословно следовать его воле? Но, как ты помнишь, тогда во дворе Его воля проявилась в том, что Он снял пелену с моих глаз, и я наконец увидел, что именно Рух, а не мне или кому-либо другому, Он открыл свой путь и именно ее возлюбил больше других. Я, слабый человек, заблуждался, но благодаря милости Божьей я теперь снова обрел свой путь. Предупреждаю вас, что ради защиты ее жизни не позволю ни вам, ни кому-нибудь другому нарушать ее покой. Он был предписан ее врачом, и я прослежу, чтобы это предписание выполнялось.
- Эмит Барбедж, - произнес Хэл, - мне необходимо ее увидеть немедленно; и я намерен увидеть ее. Если мне это не удастся, вся проделанная ею работа окажется напрасной.
- Я тебе не верю, - покачал головой Барбедж.
- А я верю, - сказал Джейсон, - потому что знаю об этом больше, чем ты. И мой долг перед Господом не меньше твоего. Можешь рассчитывать на это, Хэл…
- Стой!
Его окрик оказался как нельзя кстати. Он почувствовал, как внезапно напрягся его спутник, и понял, что Джейсон готов броситься под огонь пистолета Барбеджа для того, чтобы дать Хэлу возможность атаковать упрямого стражника.
Джейсон медленно, незаметно для глаза, расслабился. Хэл в упор смотрел на человека с пистолетом.
- Я думаю, что та пелена, о которой ты говорил, частично все же осталась у тебя на глазах, Эмит Барбедж. Ты слышал, что я сказал? Если я не увижу Рух и не поговорю с ней сейчас, вся ее работа окажется напрасной.
Его глаза смотрели прямо в глаза Барбеджа. Молчание растягивалось на секунды. Затем, не отводя от них прицела своего вакуумного пистолета и не спуская с них глаз, Барбедж боком продвинулся к двери, против которой они все еще стояли, легким прикосновением открыл ее и спиной шагнул внутрь. Остановившись на расстоянии шага от двери, он позвал их так тихо, что они едва его расслышали.
- Входите. Входите, только тихо.
Они вошли вслед за ним в довольно необычную комнату. Она была очень узкой и абсолютно без мебели. Ее дальняя стена была затянута шторами из такой же ткани и такого же цвета, как и те, что висели в первой комнате; а стена справа от них, казалось, слегка мерцала.
Как только они оказались внутри и дверь за ними автоматически закрылась, Барбедж жестом руки остановил их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122