Первым ее побуждением было все отрицать, но по глазам Хэммонда она поняла, что собственное лицо выдало ее.
– Значит, ты знаешь… – проговорила она. – Да, я просила его добыть для меня кое-какую информацию о Петтиджоне. Все это неофициально, конечно, но…
– Зачем ты это сделала?
Стефи некоторое время играла со скрепкой для бумаг, раздумывая, стоит или не стоит отвечать откровенно. Наконец она сказала:
– Петтиджон вышел на меня несколько месяцев назад. Поначалу он вел себя довольно сдержанно, и я не сразу сообразила, что у него на уме. Некоторое время он обхаживал меня то так, то эдак, заходил то с одной, то с другой стороны. В конце концов он открытым текстом заявил, что хотел бы видеть меня в кресле окружного прокурора. По его словам, это было бы выгодно для нас обоих. Петтиджон обещал мне всяческое содействие, если я…
– Если ты – что?
– Если я буду держать открытыми глаза и уши и своевременно информировать его обо всем, что происходит в прокуратуре. Особенно его интересовала возможность расследования некоторых его афер.
– И что ты сказала ему на это?
– Боюсь, мой ответ нельзя цитировать в приличном обществе. Это было нечто настолько неженственное, что даже Петтиджон удивился. После этого он от меня отстал, но теперь уже я заинтересовалась, что такое он может скрывать. Конечно, кроме любопытства, меня гнало и честолюбие. Согласись, что, если бы Стефи Манделл сумела разоблачить самого крупного в штате мошенника, она бы заработала несколько зачетных очков, которые могли бы очень ей пригодиться перед грядущими выборами. Вот почему я обратилась к Харви… – Она согнула скрепку в виде буквы S и отбросила в сторону. – Но когда я получила эти сведения…
– То увидела на документах имя моего отца.
– Да, Хэммонд, – подтвердила она.
– И ты промолчала?
– Да, я никому ничего не сказала. В конце концов, это было его преступление, его, а не твое. Но наказать Престона, не скомпрометировав тебя, было практически невозможно. Я такого способа не видела и поэтому ничего не предприняла, хотя – видит бог! – мне очень хотелось получить место окружного прокурора.
– Но не настолько, чтобы ради этого лечь в одну постель с Петтиджоном, – констатировал Хэммонд. Стефи с отвращением передернулась.
– Ты имеешь в виду – в переносном смысле?
– Да, конечно. – Он помолчал. – Спасибо, что рассказала мне, Стефи…
– Я сама рада, что ты наконец узнал. Мне тяжело было носить это в себе. – Она подняла голову и посмотрела на него. – Ну а теперь, может быть, ты наконец скажешь, что привело тебя ко мне?
Хэммонд опустился на краешек кресла напротив ее стола и наклонился вперед.
– То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться строго между нами, – сказал он, понизив голос. – Могу я тебе довериться?
– Ну конечно.
– Хорошо. – Он набрал полную грудь воздуха. – Видишь ли, Юджин Кэрти не убивала Петтиджона!
Стефи слегка приподняла брови. Она ожидала от него совсем другого – быть может, даже признания в их противозаконной интрижке и просьбы о прощении, но это?.. Неужели Хэммонд действительно надеется, что ему удастся выгородить свою подружку?
У нее уже готов был резкий ответ, но она сдержалась. Откинувшись на спинку кресла, Стефи скрестила руки на груди и сказала как можно спокойнее:
– Что с тобой происходит? Еще вчера ты готов был выйти с этим делом на большое жюри, а уже сегодня утверждаешь, что и дела-то никакого нет. Что заставило тебя передумать, да еще так быстро?
– Я понимаю, что тебе мое решение действительно может показаться неожиданным, но для меня это не так. С самого начала я чувствовал, что доктор Карта – не тот человек, который нам нужен. Слишком многое не укладывалась в схему, которую предложил Смайлоу.
– Но Тримбл…
– Тримбл – просто сутенер, который спасал свою шкуру.
– Возможно, он и сутенер, но она была его девкой, – резко сказала Стефи. – И, похоже, не только была, но и осталась, если он решил подложить ее Петтиджону.
– Послушай, – миролюбиво сказал Хэммонд, – давай не будем начинать все сначала, ладно?
– Хорошо, – вздохнула Стефи. – Об этом и так уже достаточно говорено. Попробуй предложить другую версию.
– Петтиджона убил Смайлоу.
– Что-о?! – Стефи даже привстала в кресле, но тут же рухнула обратно на сиденье. Лицо ее выражало крайнюю степень недоумения и растерянности, словно она не была уверена, что правильно его расслышала.
– Это что, шутка? – произнесла она наконец упавшим голосом.
– Нет.
– В таком случае объясни.
– Я сказал: Петтиджона убил Смайлоу. У меня есть свои соображения по этому поводу. Выслушай меня и скажи, что ты думаешь. Сама понимаешь, что ошибиться мне бы не хотелось.
– Я уже сейчас могу сказать, что я думаю. Ты просто спятил!
– И все-таки выслушай меня, – повторил Хэммонд упрямо, и было в его голосе что-то такое, отчего Стефи невольно умолкла. В субботу, в больнице, она сама спросила Смайлоу, не он ли прикончил своего бывшего зятя, но это была просто шутка, хотя, быть может, и не особенно удачная. Но Хэммонд был чертовски серьезен, и Стефи поняла, что у него, очевидно, были достаточно веские основания считать детектива убийцей.
– Ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Выкладывай.
– Место преступления… – начал Хэммонд. – Оно было практически стерильным. Если помнишь, Смайлоу сам несколько раз заметил, что преступник не оставил нам никаких следов. Но кто мог так умело уничтожить улики, как не детектив, который всю жизнь только и занимался тем, что искал самые невероятные следы в самых невероятных местах?
– Натяжечка, Хэммонд, – возразила Стефи. – Преступники тоже читают специальную литературу, да и Смайлоу – не единственный детектив в Чарлстоне.
Ей было совершенно очевидно, что Хэммонд старается ради своей новой любовницы, и она почувствовала себя уязвленной. Все, что он наговорил об их «особенных» отношениях и о доверии, – все это было просто чепухой. Хэммонд пытался использовать ее, чтобы спасти свою смазливую шлюху.
Стефи очень хотелось сказать Хэммонду, что ей все известно об их грязной интрижке, но это было бы глупо. Конечно, можно было унизить его, швырнув обвинение ему в лицо прямо сейчас, но Стефи решила дождаться, пока подобный жест принесет ей не только моральное удовлетворение, но и вполне ощутимые карьерные дивиденды. То, что она знала о Хэммонде и Юджин Кэрти, было ее главным козырем, который следовало пускать в ход в строго определенный момент времени.
Пусть говорит, решила она про себя. Быть может, он выболтает еще что-то, что может пригодиться ей в дальнейшем. Она использует против него его же собственные слова и сядет в кресло прокурора округа, а Хэммонд пусть убирается ко всем чертям!
– Впрочем, не буду тебя перебивать, – добавила она, стараясь ничем не выдать себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Значит, ты знаешь… – проговорила она. – Да, я просила его добыть для меня кое-какую информацию о Петтиджоне. Все это неофициально, конечно, но…
– Зачем ты это сделала?
Стефи некоторое время играла со скрепкой для бумаг, раздумывая, стоит или не стоит отвечать откровенно. Наконец она сказала:
– Петтиджон вышел на меня несколько месяцев назад. Поначалу он вел себя довольно сдержанно, и я не сразу сообразила, что у него на уме. Некоторое время он обхаживал меня то так, то эдак, заходил то с одной, то с другой стороны. В конце концов он открытым текстом заявил, что хотел бы видеть меня в кресле окружного прокурора. По его словам, это было бы выгодно для нас обоих. Петтиджон обещал мне всяческое содействие, если я…
– Если ты – что?
– Если я буду держать открытыми глаза и уши и своевременно информировать его обо всем, что происходит в прокуратуре. Особенно его интересовала возможность расследования некоторых его афер.
– И что ты сказала ему на это?
– Боюсь, мой ответ нельзя цитировать в приличном обществе. Это было нечто настолько неженственное, что даже Петтиджон удивился. После этого он от меня отстал, но теперь уже я заинтересовалась, что такое он может скрывать. Конечно, кроме любопытства, меня гнало и честолюбие. Согласись, что, если бы Стефи Манделл сумела разоблачить самого крупного в штате мошенника, она бы заработала несколько зачетных очков, которые могли бы очень ей пригодиться перед грядущими выборами. Вот почему я обратилась к Харви… – Она согнула скрепку в виде буквы S и отбросила в сторону. – Но когда я получила эти сведения…
– То увидела на документах имя моего отца.
– Да, Хэммонд, – подтвердила она.
– И ты промолчала?
– Да, я никому ничего не сказала. В конце концов, это было его преступление, его, а не твое. Но наказать Престона, не скомпрометировав тебя, было практически невозможно. Я такого способа не видела и поэтому ничего не предприняла, хотя – видит бог! – мне очень хотелось получить место окружного прокурора.
– Но не настолько, чтобы ради этого лечь в одну постель с Петтиджоном, – констатировал Хэммонд. Стефи с отвращением передернулась.
– Ты имеешь в виду – в переносном смысле?
– Да, конечно. – Он помолчал. – Спасибо, что рассказала мне, Стефи…
– Я сама рада, что ты наконец узнал. Мне тяжело было носить это в себе. – Она подняла голову и посмотрела на него. – Ну а теперь, может быть, ты наконец скажешь, что привело тебя ко мне?
Хэммонд опустился на краешек кресла напротив ее стола и наклонился вперед.
– То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться строго между нами, – сказал он, понизив голос. – Могу я тебе довериться?
– Ну конечно.
– Хорошо. – Он набрал полную грудь воздуха. – Видишь ли, Юджин Кэрти не убивала Петтиджона!
Стефи слегка приподняла брови. Она ожидала от него совсем другого – быть может, даже признания в их противозаконной интрижке и просьбы о прощении, но это?.. Неужели Хэммонд действительно надеется, что ему удастся выгородить свою подружку?
У нее уже готов был резкий ответ, но она сдержалась. Откинувшись на спинку кресла, Стефи скрестила руки на груди и сказала как можно спокойнее:
– Что с тобой происходит? Еще вчера ты готов был выйти с этим делом на большое жюри, а уже сегодня утверждаешь, что и дела-то никакого нет. Что заставило тебя передумать, да еще так быстро?
– Я понимаю, что тебе мое решение действительно может показаться неожиданным, но для меня это не так. С самого начала я чувствовал, что доктор Карта – не тот человек, который нам нужен. Слишком многое не укладывалась в схему, которую предложил Смайлоу.
– Но Тримбл…
– Тримбл – просто сутенер, который спасал свою шкуру.
– Возможно, он и сутенер, но она была его девкой, – резко сказала Стефи. – И, похоже, не только была, но и осталась, если он решил подложить ее Петтиджону.
– Послушай, – миролюбиво сказал Хэммонд, – давай не будем начинать все сначала, ладно?
– Хорошо, – вздохнула Стефи. – Об этом и так уже достаточно говорено. Попробуй предложить другую версию.
– Петтиджона убил Смайлоу.
– Что-о?! – Стефи даже привстала в кресле, но тут же рухнула обратно на сиденье. Лицо ее выражало крайнюю степень недоумения и растерянности, словно она не была уверена, что правильно его расслышала.
– Это что, шутка? – произнесла она наконец упавшим голосом.
– Нет.
– В таком случае объясни.
– Я сказал: Петтиджона убил Смайлоу. У меня есть свои соображения по этому поводу. Выслушай меня и скажи, что ты думаешь. Сама понимаешь, что ошибиться мне бы не хотелось.
– Я уже сейчас могу сказать, что я думаю. Ты просто спятил!
– И все-таки выслушай меня, – повторил Хэммонд упрямо, и было в его голосе что-то такое, отчего Стефи невольно умолкла. В субботу, в больнице, она сама спросила Смайлоу, не он ли прикончил своего бывшего зятя, но это была просто шутка, хотя, быть может, и не особенно удачная. Но Хэммонд был чертовски серьезен, и Стефи поняла, что у него, очевидно, были достаточно веские основания считать детектива убийцей.
– Ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Выкладывай.
– Место преступления… – начал Хэммонд. – Оно было практически стерильным. Если помнишь, Смайлоу сам несколько раз заметил, что преступник не оставил нам никаких следов. Но кто мог так умело уничтожить улики, как не детектив, который всю жизнь только и занимался тем, что искал самые невероятные следы в самых невероятных местах?
– Натяжечка, Хэммонд, – возразила Стефи. – Преступники тоже читают специальную литературу, да и Смайлоу – не единственный детектив в Чарлстоне.
Ей было совершенно очевидно, что Хэммонд старается ради своей новой любовницы, и она почувствовала себя уязвленной. Все, что он наговорил об их «особенных» отношениях и о доверии, – все это было просто чепухой. Хэммонд пытался использовать ее, чтобы спасти свою смазливую шлюху.
Стефи очень хотелось сказать Хэммонду, что ей все известно об их грязной интрижке, но это было бы глупо. Конечно, можно было унизить его, швырнув обвинение ему в лицо прямо сейчас, но Стефи решила дождаться, пока подобный жест принесет ей не только моральное удовлетворение, но и вполне ощутимые карьерные дивиденды. То, что она знала о Хэммонде и Юджин Кэрти, было ее главным козырем, который следовало пускать в ход в строго определенный момент времени.
Пусть говорит, решила она про себя. Быть может, он выболтает еще что-то, что может пригодиться ей в дальнейшем. Она использует против него его же собственные слова и сядет в кресло прокурора округа, а Хэммонд пусть убирается ко всем чертям!
– Впрочем, не буду тебя перебивать, – добавила она, стараясь ничем не выдать себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138