Наперерез им, заслоняя собой великокняжеское суденышко, метнулись две русские ладьи, ощетинившиеся копьями и мечами готовых к рукопашному бою дружинников. Мгновение — и противники с треском и шумом столкнулись бортами, в воздух взметнулись абордажные десницы и крючья, две людские стены, сверкая оружием, бросились друг на друга.
Гнулись и скрипели весла в руках не знающих усталости дюжих гребцов, из-за спины слабо доносился гул страшного морского сражения. Великокняжеская ладья, будто пущенная из тугого лука стрела, стремительно неслась уже в открытом, распахнутом для нее во всю ширь море…
Микула вложил в ножны меч, вытер со лба обильно выступивший пот, огляделся по сторонам. Палуба дромона была густо завалена трупами, в нескольких местах на корабле бушевали пожары, дружинники спускали в ладьи раненых товарищей. Из чрева дромона доносились частые удары секир — это русичи, не надеясь на огонь, который могли потушить высадившиеся с других кораблей ромеи, прорубали в днище и бортах дыры.
Участок моря, откуда совсем недавно шла на прорыв |ладья тысяцкого, был густо затянут дымом, в котором пыла-или, уже догорая, чадили десятки русских ладей и наса-|дов. Серую дымную пелену во всех направлениях прорезали убагровые сполохи от выпускаемого из метательных труб-сифонов струй «греческого огня». Горели и медленно погружались в воду несколько захваченных русичами в бою византийских трирем и дромонов с прорубленными днищами. Немало носилось по волнам пустых памфил и хеландий, экипажи которых были полностью уничтожены в рукопашных схватках. А через бреши, пробитые в некогда сплошном строю окружившего славян ромейского флота, вырывались на морской простор группами и в одиночку русские ладьи, уходя из уготованной им византийцами смертельной ловушки. Нельзя было медлить и тысяцкому с его воинами.
Микула стер непроизвольно вспыхнувшую на лице радостную улыбку, взглянул на стоявшего рядом сотника.
— Всем в ладьи! И скорей от этого проклятого богами места!
Любовно разглаживая бороду, протовестиарий(Протовестиарий — высший придворный чин в Византии.) Феофан, под командованием которого находились все отправленные против князя Игоря византийские силы, рассеянно слушал приглашенных в его каюту полководцев и сановников. Он уже изрядно устал от произносимых ими льстивых и хвалебных речей, его клонило в дремоту от вкрадчивых, ласковых голосов. Как хотелось ему остаться одному, насладиться тишиной и покоем! Что мог услышать он от присутствовавших нового или полезного? Все было известно и предельно ясно без лишних слов и объяснений.
Флот язычников вчера утром был окружен, часть его сожжена и потоплена, остаткам варваров удалось прорваться и рассеяться по морю. Византийские корабли до самой ночи преследовали их, однако быстроходные ладьи было не так просто настичь. Сейчас Феофан должен был решить, как ему обезопасить границы и подданных империи от все еще существовавшей угрозы нападения со стороны уцелевших после вчерашнего разгрома варваров.
— Патрикий(Патрикий — высший придворный чин в Византии.) Варда, что донесли капитаны посланных вдогонку за язычниками кораблей? — не поднимая от пола глаз, спросил Феофан у одного из присутствовавших.
— Русы ушли в трех направлениях. Основная масса скрылась в малоазиатском мелководье, незначительное число повернуло обратно к русским берегам, остальные направились в сторону болгарского побережья. Суда варваров легки и быстры, как чайки, желание оторваться от погони удесятеряет силы гребцов, поэтому мы смогли догнать и захватить лишь несколько вражеских кораблей.
Рука Феофана замерла на бороде, он посмотрел на собеседника.
— Патрикий, вчера мы не смогли полностью уничтожить варваров, хотя это было вполне в наших силах. Правда, нам удалось главное — спасти от их вторжения столицу, однако побережью империи все еще грозит опасность. Русы храбры и отважны, они обозлены неудачей и гибелью товарищей, а посему страшны вдвойне. Вот почему мы обязаны догнать и разбить варваров окончательно, истребить их до последнего. Самые многочисленные и опасные из них те, что уплыли к берегам Малой Азии. Поэтому ты и доместик(Доместик — высокое воинское звание в византийской армии.) Иоанн отправитесь против них.
Варда низко склонил голову, приложил к груди руку.
— Твоя воля будет исполнена, протовестиарий.
— Даю вам половину флота. Берите лучшие корабли и как можно скорее настигните варваров. Выступайте немедленно. Император и я ждем от вас известий о победе.
К удивлению Феофана, ни один из названных им полководцев не тронулся с места. Переступив с ноги на ногу, патрикий Варда нерешительно посмотрел на протовестиария.
— Прости, мы не можем выступить в погоню так быстро. Своими стрелами русы перебили вчера половину гребцов, оставшиеся изранены, устали, не в состоянии даже шевелиться. Им нужен хотя бы кратковременный отдых.
Лицо Феофана нахмурилось.
— Мне докладывали об этом, и я велел вместо убитых гребцов приковать к веслам пленных варваров. Выполнен ли мой приказ?
— Да, протовестиарий. Но пленные русы не желают грести. Феофан рассмеялся:
— Не желают? Так заставьте их! Или считаете, что кто-то добровольно сядет на скамью гребца-невольника? Прикажите распять на глазах у всех парочку самых строптивых, и пленные будут грести лучше, чем на собственных лодках.
— Мы распяли дюжину, однако русы и не помышляют брать весла в руки.
Протовестиарий не терпел возражений и пререканий, но патрикий Варда был его любимцем и лучшим из переданных под командование Феофана полководцев. Только поэтому он сдержал готовую вырваться наружу ярость. Подавшись в | кресле, он строго посмотрел на другого сановника.
— Спафарий(Спафарий — высокое воинское звание в византийской армии.) Василий, я велел заняться пленными тебе. Объясни, что происходит.
Лицо спафария побледнело, он поспешно отвел глаза от наклонившегося в его сторону Феофана.
— Протовестиарий, разреши мне узнать все самому.
— Ступай, — отрывисто бросил Феофан. — Помни, что бешеных животных уничтожают, а их смерть, служа назидательным уроком для остальных, способствует усмирению и улучшению нравов стада. Это правило вполне применимо и к варварам. Жду тебя, спафарий…
Огромный обезьяноподобный чернокожий раб-надсмотрщик, плененный десяток лет назад в Африке, низко поклонился Василию, придал грубому, отталкивающему лицу заискивающее выражение.
— Рад снова видеть тебя, господин.
— Отчего новые рабы не гребут? — прошипел спафарий, хватая его за грудь.
Надсмотрщик шумно засопел, его мясистые, вывороченные наружу губы перекосились.
— Они решили умереть, господин, и уже полностью отрешились от всех земных дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Гнулись и скрипели весла в руках не знающих усталости дюжих гребцов, из-за спины слабо доносился гул страшного морского сражения. Великокняжеская ладья, будто пущенная из тугого лука стрела, стремительно неслась уже в открытом, распахнутом для нее во всю ширь море…
Микула вложил в ножны меч, вытер со лба обильно выступивший пот, огляделся по сторонам. Палуба дромона была густо завалена трупами, в нескольких местах на корабле бушевали пожары, дружинники спускали в ладьи раненых товарищей. Из чрева дромона доносились частые удары секир — это русичи, не надеясь на огонь, который могли потушить высадившиеся с других кораблей ромеи, прорубали в днище и бортах дыры.
Участок моря, откуда совсем недавно шла на прорыв |ладья тысяцкого, был густо затянут дымом, в котором пыла-или, уже догорая, чадили десятки русских ладей и наса-|дов. Серую дымную пелену во всех направлениях прорезали убагровые сполохи от выпускаемого из метательных труб-сифонов струй «греческого огня». Горели и медленно погружались в воду несколько захваченных русичами в бою византийских трирем и дромонов с прорубленными днищами. Немало носилось по волнам пустых памфил и хеландий, экипажи которых были полностью уничтожены в рукопашных схватках. А через бреши, пробитые в некогда сплошном строю окружившего славян ромейского флота, вырывались на морской простор группами и в одиночку русские ладьи, уходя из уготованной им византийцами смертельной ловушки. Нельзя было медлить и тысяцкому с его воинами.
Микула стер непроизвольно вспыхнувшую на лице радостную улыбку, взглянул на стоявшего рядом сотника.
— Всем в ладьи! И скорей от этого проклятого богами места!
Любовно разглаживая бороду, протовестиарий(Протовестиарий — высший придворный чин в Византии.) Феофан, под командованием которого находились все отправленные против князя Игоря византийские силы, рассеянно слушал приглашенных в его каюту полководцев и сановников. Он уже изрядно устал от произносимых ими льстивых и хвалебных речей, его клонило в дремоту от вкрадчивых, ласковых голосов. Как хотелось ему остаться одному, насладиться тишиной и покоем! Что мог услышать он от присутствовавших нового или полезного? Все было известно и предельно ясно без лишних слов и объяснений.
Флот язычников вчера утром был окружен, часть его сожжена и потоплена, остаткам варваров удалось прорваться и рассеяться по морю. Византийские корабли до самой ночи преследовали их, однако быстроходные ладьи было не так просто настичь. Сейчас Феофан должен был решить, как ему обезопасить границы и подданных империи от все еще существовавшей угрозы нападения со стороны уцелевших после вчерашнего разгрома варваров.
— Патрикий(Патрикий — высший придворный чин в Византии.) Варда, что донесли капитаны посланных вдогонку за язычниками кораблей? — не поднимая от пола глаз, спросил Феофан у одного из присутствовавших.
— Русы ушли в трех направлениях. Основная масса скрылась в малоазиатском мелководье, незначительное число повернуло обратно к русским берегам, остальные направились в сторону болгарского побережья. Суда варваров легки и быстры, как чайки, желание оторваться от погони удесятеряет силы гребцов, поэтому мы смогли догнать и захватить лишь несколько вражеских кораблей.
Рука Феофана замерла на бороде, он посмотрел на собеседника.
— Патрикий, вчера мы не смогли полностью уничтожить варваров, хотя это было вполне в наших силах. Правда, нам удалось главное — спасти от их вторжения столицу, однако побережью империи все еще грозит опасность. Русы храбры и отважны, они обозлены неудачей и гибелью товарищей, а посему страшны вдвойне. Вот почему мы обязаны догнать и разбить варваров окончательно, истребить их до последнего. Самые многочисленные и опасные из них те, что уплыли к берегам Малой Азии. Поэтому ты и доместик(Доместик — высокое воинское звание в византийской армии.) Иоанн отправитесь против них.
Варда низко склонил голову, приложил к груди руку.
— Твоя воля будет исполнена, протовестиарий.
— Даю вам половину флота. Берите лучшие корабли и как можно скорее настигните варваров. Выступайте немедленно. Император и я ждем от вас известий о победе.
К удивлению Феофана, ни один из названных им полководцев не тронулся с места. Переступив с ноги на ногу, патрикий Варда нерешительно посмотрел на протовестиария.
— Прости, мы не можем выступить в погоню так быстро. Своими стрелами русы перебили вчера половину гребцов, оставшиеся изранены, устали, не в состоянии даже шевелиться. Им нужен хотя бы кратковременный отдых.
Лицо Феофана нахмурилось.
— Мне докладывали об этом, и я велел вместо убитых гребцов приковать к веслам пленных варваров. Выполнен ли мой приказ?
— Да, протовестиарий. Но пленные русы не желают грести. Феофан рассмеялся:
— Не желают? Так заставьте их! Или считаете, что кто-то добровольно сядет на скамью гребца-невольника? Прикажите распять на глазах у всех парочку самых строптивых, и пленные будут грести лучше, чем на собственных лодках.
— Мы распяли дюжину, однако русы и не помышляют брать весла в руки.
Протовестиарий не терпел возражений и пререканий, но патрикий Варда был его любимцем и лучшим из переданных под командование Феофана полководцев. Только поэтому он сдержал готовую вырваться наружу ярость. Подавшись в | кресле, он строго посмотрел на другого сановника.
— Спафарий(Спафарий — высокое воинское звание в византийской армии.) Василий, я велел заняться пленными тебе. Объясни, что происходит.
Лицо спафария побледнело, он поспешно отвел глаза от наклонившегося в его сторону Феофана.
— Протовестиарий, разреши мне узнать все самому.
— Ступай, — отрывисто бросил Феофан. — Помни, что бешеных животных уничтожают, а их смерть, служа назидательным уроком для остальных, способствует усмирению и улучшению нравов стада. Это правило вполне применимо и к варварам. Жду тебя, спафарий…
Огромный обезьяноподобный чернокожий раб-надсмотрщик, плененный десяток лет назад в Африке, низко поклонился Василию, придал грубому, отталкивающему лицу заискивающее выражение.
— Рад снова видеть тебя, господин.
— Отчего новые рабы не гребут? — прошипел спафарий, хватая его за грудь.
Надсмотрщик шумно засопел, его мясистые, вывороченные наружу губы перекосились.
— Они решили умереть, господин, и уже полностью отрешились от всех земных дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194