Сейчас улыбка исчезла.
– Немного, пожалуй, – призналась она. Он сжал ей руку.
– Нет нужды, – сказал он. – Вы выглядите великолепно, в чем зеркало и моя мать должны были вас уже уверить. Если вы будете держать в уме все, о чем, я уверен, она рассказала за целую неделю, вечер пройдет успешно. Если же вы почувствуете себя неуверенно, вспомните, кто вы. Вспомните, что вы – моя невеста и вскоре станете герцогиней Бриджуотер.
– Да, ваша светлость, – ответила она. – Я буду помнить.
Но он знал, что она все еще нервничает. Из глаз исчезли искорки, которые были там мгновение назад. Он вдруг почувствовал прилив сочувствия к ней и желание защитить. Должно быть, ей нелегко. Он не сомневался, что она не была ни на одном настоящем балу, максимум – на сельских танцах, которые устраивались в приходе. Он надеялся, что мать позаботилась о том, чтобы освежить ее умение танцевать. Да и сама Стефани не могла забыть что-то настолько простое, как фигуры танцев.
Его мать пошла к карете первой, а он последовал за мисс Грей, которая слегка опиралась о его руку. Он посмотрел на нее подбадривающе.
– Не бойтесь, – сказал он. – Ни один человек из тех, кто вас сегодня увидит, не догадается, что три недели назад вы были простой гувернанткой. Сестры будут приятно удивлены, увидев, как вы изменились.
Она быстро посмотрела на него, когда он подсаживал ее в карету, но ничего не сказала.
Ему следует быть осторожным, подумал он. Его одолевал соблазн простоять рядом с ней весь вечер, оберегая от возможных затруднений, с которыми она неизбежно столкнется. Но он не должен делать этого. Ничто так не заставит общество посмотреть на нее как на дикарку-простушку, лишенную манер и неспособную поддержать разговор, чего требует роль, которую ей предстоит выполнять после замужества. Он не должен просить Элизабет посадить их рядом за столом во время ужина. Он не должен танцевать с мисс Грей более двух раз и не может подойти к ней в перерывах между танцами больше одного раза.
Он должен довериться матери, чтобы та проследила, чтобы вечер прошел удачно.
Он прислушивался к тому, что говорит мать, и коротким ответам Стефани Грей, пока карета неторопливо двигалась по улицам. Она обращается к матери «мама», с интересом отметил он. Но сам герцог в разговоре не участвовал. Он нервничает перед балом, вдруг понял он, и даже немного расстроен. Ну почему, следуя хорошим манерам, нужно держать на расстоянии именно тех людей, с кем всего охотнее провел бы все время?
Он с удивлением обнаружил, что начинает с нетерпением ждать, когда же они поженятся. Похоже, им лучше удается расслабиться наедине друг с другом, чем в компании других. Ему захотелось снова услышать, как она разговаривает – так, как это было в его карете. Он хотел лучше узнать ее. И – мысль показалась очень странной – он хочет, чтобы она узнала его. Он всегда был замкнутым человеком. Никто, и он это понимал, не знает его на самом деле. И ему это нравилось – до сих пор.
Карета замедлила ход и остановилась перед дверьми особняка, принадлежащего его шурину.
Вечер шел удачно. Она не сделала пока ни одного неверного шага, не произнесла ни одного неверного слова. Она не сделала ничего, что могло бы ее смутить или чего могли устыдиться герцог Бриджуотер и его мать. За ужином она сидела во главе стола, рядом с маркизой Гайден, чей муж оказался человеком по меньшей мере на десять или пятнадцать лет старше своей жены, обладавшим непомерно развитым чувством собственной значимости. Она приветствовала гостей, стоя между маркизой и герцогом, поскольку бал давался в честь ее помолвки, улыбаясь, раскланиваясь и пытаясь запомнить нескончаемый поток имен проходивших мимо гостей. Она открыла кадриль в первой паре вместе с герцогом и каждый следующий танец танцевала с новым партнером. Она помнила все движения и выполняла их без ошибок. В перерыве между танцами она стояла рядом с герцогиней и беседовала со множеством других леди и джентльменов. Ни разу она не осталась одна.
Все шло хорошо. По крайней мере, так ее уверила ее светлость. Герцогиня была ею довольна. Кажется, она хорошо поддерживает разговор. Она выглядела ослепительно красивой – по словам ее светлости – и вела себя уверенно и с достоинством, без малейшего намека на чванство. Не страшно, уверила ее герцогиня, если она будет мало разговаривать. Главное – как она улыбается тем, с кем говорит и как поддерживает беседу вежливыми вопросами. Застенчивость, если она не вызвана излишней молчаливостью или замкнутостью, никоим образом не является недостатком для леди. В конце концов, все знают, как высоко она поднялась по социальной лестнице благодаря помолвке с Бриджуотером. Застенчивость будет сочтена скромностью.
И все шло хорошо. За исключением того, что сама она не получала никакого удовольствия. Она пыталась, когда мысли не были заняты разговором, понять, почему. Она чувствует себя неловко? Не более, чем ожидалось. В сущности, она обнаружила, что ей нужно вести себя так, как она обычно вела себя, когда была гувернанткой. Спокойное достоинство, самообладание, умение слушать других, особенно детей – вот ее образ жизни последние шесть лет. Может, она боялась допустить ошибку, уронить имя герцога Бриджуотера? Нет, ничего подобного она не чувствовала. А если и чувствовала, то помнила о словах его матери. Ее светлость всегда успеет прийти на помощь, сгладить любой промах.
Все были вежливы с ней. Некоторые были добры и даже дружелюбны. Она не подпирала стены во время танцев, как опасалась. Она не испытывала недостатка в собеседниках между танцами. Никто не отнеся к ней с презрением или-снисходительно.
Бальный зал, украшенный многочисленными зеркалами, канделябрами и цветами, был красив. Он был полон элегантных, красивых людей. Прекрасные декорации, о которых она всегда мечтала – таким она представляла бал Золушки. И во многих моментах она повторяла путь героини сказки.
Тогда почему она не наслаждается всем этим? Может, потому, что после первого танца герцог Бриджуотер больше не танцевал с ней и не подходил к ней в перерывах между танцами, и даже ничем не давал почувствовать, что он помнит о ее присутствии в бальном зале? Он не пропустил ни одного танца. Он переходил от группы к группе, с легкостью общаясь с людьми, чьих имен она не запомнила. Он вел себя непринужденно, как дома. Он выглядел очень элегантно в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке.
Может, она была задета явным отсутствием интереса к ней? Нет, сказала она себе. Она успела узнать от герцогини за последнюю неделю – и отчасти знала об этом раньше, – что в высшем свете считается признаком дурных манер для мужа и жены или же для обрученных постоянно торчать друг возле друга, словно они не выносят ничьей компании, кроме собственной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Немного, пожалуй, – призналась она. Он сжал ей руку.
– Нет нужды, – сказал он. – Вы выглядите великолепно, в чем зеркало и моя мать должны были вас уже уверить. Если вы будете держать в уме все, о чем, я уверен, она рассказала за целую неделю, вечер пройдет успешно. Если же вы почувствуете себя неуверенно, вспомните, кто вы. Вспомните, что вы – моя невеста и вскоре станете герцогиней Бриджуотер.
– Да, ваша светлость, – ответила она. – Я буду помнить.
Но он знал, что она все еще нервничает. Из глаз исчезли искорки, которые были там мгновение назад. Он вдруг почувствовал прилив сочувствия к ней и желание защитить. Должно быть, ей нелегко. Он не сомневался, что она не была ни на одном настоящем балу, максимум – на сельских танцах, которые устраивались в приходе. Он надеялся, что мать позаботилась о том, чтобы освежить ее умение танцевать. Да и сама Стефани не могла забыть что-то настолько простое, как фигуры танцев.
Его мать пошла к карете первой, а он последовал за мисс Грей, которая слегка опиралась о его руку. Он посмотрел на нее подбадривающе.
– Не бойтесь, – сказал он. – Ни один человек из тех, кто вас сегодня увидит, не догадается, что три недели назад вы были простой гувернанткой. Сестры будут приятно удивлены, увидев, как вы изменились.
Она быстро посмотрела на него, когда он подсаживал ее в карету, но ничего не сказала.
Ему следует быть осторожным, подумал он. Его одолевал соблазн простоять рядом с ней весь вечер, оберегая от возможных затруднений, с которыми она неизбежно столкнется. Но он не должен делать этого. Ничто так не заставит общество посмотреть на нее как на дикарку-простушку, лишенную манер и неспособную поддержать разговор, чего требует роль, которую ей предстоит выполнять после замужества. Он не должен просить Элизабет посадить их рядом за столом во время ужина. Он не должен танцевать с мисс Грей более двух раз и не может подойти к ней в перерывах между танцами больше одного раза.
Он должен довериться матери, чтобы та проследила, чтобы вечер прошел удачно.
Он прислушивался к тому, что говорит мать, и коротким ответам Стефани Грей, пока карета неторопливо двигалась по улицам. Она обращается к матери «мама», с интересом отметил он. Но сам герцог в разговоре не участвовал. Он нервничает перед балом, вдруг понял он, и даже немного расстроен. Ну почему, следуя хорошим манерам, нужно держать на расстоянии именно тех людей, с кем всего охотнее провел бы все время?
Он с удивлением обнаружил, что начинает с нетерпением ждать, когда же они поженятся. Похоже, им лучше удается расслабиться наедине друг с другом, чем в компании других. Ему захотелось снова услышать, как она разговаривает – так, как это было в его карете. Он хотел лучше узнать ее. И – мысль показалась очень странной – он хочет, чтобы она узнала его. Он всегда был замкнутым человеком. Никто, и он это понимал, не знает его на самом деле. И ему это нравилось – до сих пор.
Карета замедлила ход и остановилась перед дверьми особняка, принадлежащего его шурину.
Вечер шел удачно. Она не сделала пока ни одного неверного шага, не произнесла ни одного неверного слова. Она не сделала ничего, что могло бы ее смутить или чего могли устыдиться герцог Бриджуотер и его мать. За ужином она сидела во главе стола, рядом с маркизой Гайден, чей муж оказался человеком по меньшей мере на десять или пятнадцать лет старше своей жены, обладавшим непомерно развитым чувством собственной значимости. Она приветствовала гостей, стоя между маркизой и герцогом, поскольку бал давался в честь ее помолвки, улыбаясь, раскланиваясь и пытаясь запомнить нескончаемый поток имен проходивших мимо гостей. Она открыла кадриль в первой паре вместе с герцогом и каждый следующий танец танцевала с новым партнером. Она помнила все движения и выполняла их без ошибок. В перерыве между танцами она стояла рядом с герцогиней и беседовала со множеством других леди и джентльменов. Ни разу она не осталась одна.
Все шло хорошо. По крайней мере, так ее уверила ее светлость. Герцогиня была ею довольна. Кажется, она хорошо поддерживает разговор. Она выглядела ослепительно красивой – по словам ее светлости – и вела себя уверенно и с достоинством, без малейшего намека на чванство. Не страшно, уверила ее герцогиня, если она будет мало разговаривать. Главное – как она улыбается тем, с кем говорит и как поддерживает беседу вежливыми вопросами. Застенчивость, если она не вызвана излишней молчаливостью или замкнутостью, никоим образом не является недостатком для леди. В конце концов, все знают, как высоко она поднялась по социальной лестнице благодаря помолвке с Бриджуотером. Застенчивость будет сочтена скромностью.
И все шло хорошо. За исключением того, что сама она не получала никакого удовольствия. Она пыталась, когда мысли не были заняты разговором, понять, почему. Она чувствует себя неловко? Не более, чем ожидалось. В сущности, она обнаружила, что ей нужно вести себя так, как она обычно вела себя, когда была гувернанткой. Спокойное достоинство, самообладание, умение слушать других, особенно детей – вот ее образ жизни последние шесть лет. Может, она боялась допустить ошибку, уронить имя герцога Бриджуотера? Нет, ничего подобного она не чувствовала. А если и чувствовала, то помнила о словах его матери. Ее светлость всегда успеет прийти на помощь, сгладить любой промах.
Все были вежливы с ней. Некоторые были добры и даже дружелюбны. Она не подпирала стены во время танцев, как опасалась. Она не испытывала недостатка в собеседниках между танцами. Никто не отнеся к ней с презрением или-снисходительно.
Бальный зал, украшенный многочисленными зеркалами, канделябрами и цветами, был красив. Он был полон элегантных, красивых людей. Прекрасные декорации, о которых она всегда мечтала – таким она представляла бал Золушки. И во многих моментах она повторяла путь героини сказки.
Тогда почему она не наслаждается всем этим? Может, потому, что после первого танца герцог Бриджуотер больше не танцевал с ней и не подходил к ней в перерывах между танцами, и даже ничем не давал почувствовать, что он помнит о ее присутствии в бальном зале? Он не пропустил ни одного танца. Он переходил от группы к группе, с легкостью общаясь с людьми, чьих имен она не запомнила. Он вел себя непринужденно, как дома. Он выглядел очень элегантно в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке.
Может, она была задета явным отсутствием интереса к ней? Нет, сказала она себе. Она успела узнать от герцогини за последнюю неделю – и отчасти знала об этом раньше, – что в высшем свете считается признаком дурных манер для мужа и жены или же для обрученных постоянно торчать друг возле друга, словно они не выносят ничьей компании, кроме собственной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56