– Вот как? – сказал он, касаясь ручки своего лорнета но не поднимая его к глазам.
– Конечно, – продолжала она, улыбаясь ему поверх веера, – случается, что некоторым мужчинам надоедают их жены по какой-либо причине. Если вас ждет такая участь милорд, под рукой у вас всегда найдется утешение, будьте уверены.
– Иногда, миледи… – отвечал он, лорнируя свою жену которая, обмениваясь репликами с партнером, исполняла довольно сложные фигуры танца, – так вот, иногда чувствуешь себя благодарным судьбе за то, что не принадлежишь ни к некоторым офицерам, ни к некоторым мужчинам.
Его собеседница вздохнула, потом рассмеялась.
– Найдутся и другие высокие и широкоплечие мужчины, – сказала она. – Найдутся и другие мужчины с выправкой офицера. К тому же белокурые. Но ни в одном из них все это не будет столь восхитительно соединено, как в вас, милорд. Я сожалею, что ваша жена предпочла приехать в Лондон именно теперь, но не оставлю своих попыток. Возможно, в следующий раз, когда я буду подыскивать себе нового любовника, вы окажетесь настроены иначе. – И, прикоснувшись к его плечу сложенным веером, она удалилась.
На редкость бесстыдная особа, подумал он и заметил, что криво усмехается ей вслед.
Однако он перестал улыбаться, когда, подойдя к жене и матери, услышал, что Майра никак не может танцевать с ним вальс, потому что уже обещала его кому-то еще. Она была приглашена на все оставшиеся танцы.
– Значит, Кеннет, вам не нужно больше беспокоиться обо мне, – сказала она. Щеки ее горели, глаза сияли, но не потому, что он подошел к ней, а, скорее всего от волнения, вызванного балом и собственным успехом.
– Я не сомневался ни минуты, сударыня, – ответил он, кланяясь, – что у вас будет больше кавалеров, чем танцев, сегодня вечером. Веселитесь. – И он отправился танцевать с леди Бэрд, сестрой Рекса.
Итак, первый день, проведенный вместе, подошел к концу, подумал он, усаживая наконец жену в карету. Все получилось не совсем так, как ожидал граф. Он надеялся, что, бездумно предаваясь развлечениям и постоянно находясь вместе – беспечные, смеющиеся, болтающие по пустякам, – они смогут вернуть себе ощущение юности. Он забыл, что, приезжая в Лондон, мужья и жены редко проводят наедине более нескольких минут в день.
* * *
Нельзя, конечно, утверждать, что день совершенно не удался, подумал Кеннет, усаживаясь в карете рядом с женой. Однако и особо удачным его также не назовешь, но разве он ждал каких-то чудес? Возможно, завтрашний день будет лучше.
– Леди Роули – Кэтрин – предложила мне прогуляться с ней завтра утром в парке, – сказала Майра, поворачивая голову, чтобы лучше разглядеть его в темноте, – пока лорд Роули будет находиться в «Уайт-клубе». Я думаю, вам тоже хотелось бы отправиться туда.
– Я рад, – ответил он, – что у вас появилась подруга.
– Наверное, леди Бэрд тоже присоединится к нам, – сказала Майра. – Это сестра лорда Роули. А во второй половине дня ваша матушка пожелала, чтобы я сделала с ней кое-какие визиты. Я сочла за благо согласиться. Сегодня вечером она была со мной мила. А послеполуденные визиты, по-видимому, здесь столь же обязательны, как и в наших краях. Одобряете ли вы все это, милорд?
Он не одобряет. С таким же успехом она могла ударить его по лицу. Значит, она целый день намерена обходиться без него?
– Вы спрашиваете, одобряю ли я? Осмелюсь ли я высказать свое одобрение? – спросил он. – Если осмелюсь, вы, конечно, решите, что совершили какую-то ужасную ошибку, и измените все свои планы. Разумеется, я не одобряю это, сударыня. – Он искоса посмотрел на нее, и у него возникло то же ощущение, которое мимолетно посетило его, когда они возвращались после визита к Энсли. Ощущение это заключалось в том, что они подтрунивают друг над другом, веселятся, хотя все прекрасно понимают.
Может быть, подумал он, это лучшее, чего они могут ожидать от предстоящих недель, – несколько мимолетных мгновений душевной теплоты. Хотя этого совсем недостаточно, чтобы заложить основу будущей семейной жизни. И они погрузились в молчание.
Майра едва держалась на ногах от усталости и волнения. Она впервые побывала на великосветском балу, и все прошло чудесно! Майра до сих пор слышала музыку, ощущала аромат цветов, видела блеск драгоценностей, взвивающиеся разноцветные шелка и атласы. И еще она была разочарована. Первый танец, открывающий бал, она танцевала с Кеннетом, по после этого он так и не подходил к ней – ни разу! Ни разу не заговорил, разве что когда пригласил на танец после ужина. Ей так хотелось вальсировать с ним! Она помнила, как они танцевали на балу в Данбертоне, и надеялась, что они будут вместе гораздо больше времени.
Грядущий день ее страшил. Она с нетерпением ждала прогулки по парку в обществе Кэтрин и леди Бэрд, но согласилась, не зная, что свекровь предложит ей совместные визиты после ленча. Майре было известно, что леди очень мало времени проводят с мужьями, в особенности днем. Даже у них в Корнуолле это так. Но у них с Кеннетом особая ситуация. Вчера вечером, когда он предложил провести остаток сезона вместе, она вообразила, что они действительно будут вместе – все дни и все вечера.
Неужто Майре хочется проводить время с мужем? Не лучше ли наслаждаться Лондоном в обществе новых друзей, которыми она уже обзавелась? Но как же в таком случае она узнает за столь короткое время, хочется ли ей остаться с Кеннетом или хотя бы видеть его время от времени?
Две вещи смущали ее. Зачем он пригласил ее в Лондон? Почему он пытается что-то сделать с их браком? Он ведь необычайно хорош собой. Она видела, как смотрят на него другие женщины, и утром на Оксфорд-стрит, и на Бопд-стрит, и вечером на балу. Ни с какой стороны она ему не нужна.
А потом она вспомнила о самой страшной ночи в своей жизни, когда у нее случился выкидыш. Вспомнила его пепельное лицо, даже слезы, его голос, то и дело повторяющий: «Майра, любовь моя, не умирай, не позволю тебе умереть, любовь моя!..» Позже она про гнала эти слова как плод своего воображения, поскольк они совершенно не вязались с его холодным обращением утром и во все те дни, что последовали за этим тяжелым испытанием.
Но мистер Гаскон сказал Рексу, что лорд Хэверфор, действительно плакал, когда в конце концов рассказал с этом эпизоде. Кеннет долго ничего не рассказывал друзьям. А когда рассказал, заплакал. Почему? Потому что любит ее – так предположила Кэтрин.
Существует часть суток, когда мужья и жены могут остаться наедине, подумала она, но тут же отогнала эту мысль
«…нельзя же, чтобы твоей жизнью правил страх! Если только тебе не хочется быть бесконечно несчастной… и одинокой».
– Кеннет… – Она повернула голову и взглянула на него. Он сидел в самом углу и молча смотрел на нее в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79