Кстати, как это вам удалось до сих пор не перерезать мне горло?
— Не беспокойтесь, сэр, я уже почти закончил работу, — усмехнулся сержант, вытирая ему лицо полотенцем. — Я был предельно осторожен, старался не порезать вас, вы же и так потеряли много крови после ранения.
— Спасибо. — Аллен потрогал пальцами чисто выбритый подбородок. Мысли, высказанные Стриклендом, крепко засели у него в голове. Ему, конечно же, было страшно, будущее пугало его, приводило в ужас, но даже под страхом смертной казни он не сознался бы в этом. Какое наказание может быть хуже того, что послал ему Господь? В двадцать — тридцать лет полностью потерять память, забыть все, чем жил раньше, — это ужасно. Хватит ли у него мужества заново построить свою жизнь, сделать ее, может быть, даже лучше прежней? Пока Аллен не знал ответа на этот вопрос.
Однако он понимал, что и сам сержант не во всем следует своим словам. Имея возможность самостоятельно передвигаться и чувствуя себя относительно сносно, он все же продолжает оставаться в борделе, не решаясь выйти в большой мир. Он готов бесплатно работать на совершенно незнакомого человека, прислуживать ему, лишь бы не начинать все сначала. Аллен и себя ловил на мысли, что хотя он и заявляет, будто хочет побыстрее встать на ноги и уйти отсюда, но перспектива оказаться за дверьми борделя пугает его нисколько не меньше, чем бравого сержанта.
Тем временем Стрикленд уже успел ополоснуть бритву и вытереть руки чистым полотенцем. Стараясь избегать взгляда Аллена, он сказал:
— Мне нравятся здешние дамочки, сэр. Я готов работать даже вышибалой в «веселом доме», по крайней мере какое-то время. Может, хоть так удастся отблагодарить их за доброту. Но мне совершенно не понятно, что здесь делает мисс Йорк. Ведь она, похоже, не из таковских, а?
Аллен ответил очень резко:
— По моему мнению, мисс Йорк — настоящая леди.
— Я так и думал, — согласился сержант. — С той самой минуты, как она позвала меня на помощь там, на лесной дороге, когда она кричала и плакала, говоря, что вы ее муж и серьезно ранены, я знал, что передо мной леди. Поймите меня правильно, сэр, но ведь можно подумать, что если она живет здесь, значит, и она тоже… ну… В общем, если вы не возражаете, я соберу разбросанные на постели шпильки мисс Йорк, чтобы никто случайно их не заметил, когда зайдет навестить вас.
Аллен чувствовал себя так, как будто его застали на месте преступления. Черт, как же он не подумал об этом!
— Да, соберите их, пожалуйста, Стрикленд, если вам не трудно. И положите в ящик комода. Вчера вечером, когда мисс Йорк пришла проведать меня, у нее сильно разболелась голова, и она решила… распустить волосы. А шпильки забыла здесь.
Боже, что за идиотское объяснение!
— Понимаю, сэр, — покорно согласился Стрикленд, собирая шпильки. — Я бы никому не позволил обидеть ее, да и вы, полагаю, отдали бы жизнь за ее честь. Никогда не забуду, как она переживала за вас. Очень сердечная девушка, сэр.
— Я прекрасно знаю, что обязан ей жизнью, Стрикленд. И даже больше того, обязан ей своим вторым рождением.
Сержант забрал бритвенные принадлежности и ушел. Оставшись один, Аллен нетерпеливо приподнялся на кровати и потянулся за костылями. Он не находил себе места, чувствовал слабость, раздражение, вину. Он согрешил, и не перед кем было покаяться. Что ж, сейчас он не мог ничего исправить. Но надо придумать, как помириться с Рейчел, как и что сказать ей при встрече, однако об этом он позаботится позже. Сейчас главная задача — подняться на ноги. Аллен оперся о костыли и осторожно наступил на здоровую правую ногу.
Рейчел все утро провозилась на кухне, помогая Филлис печь хлеб и печенье, чистить картошку, резать овощи — словом, делать все, что угодно, лишь бы не думать о прошедшей ночи. Остальные девушки поднялись очень поздно, отсыпаясь после рабочей ночи, и Рейчел впервые была очень этому рада. К ее удивлению, Филлис даже не поинтересовалась, что случилось, а ведь Рейчел казалось, что у нее на лице лежит роковая печать греха.
Большим облегчением для нее было то, что сержант Стрикленд полностью принял на себя заботы о мистере Смите, так что сегодня утром у Рейчел не возникало необходимости заходить в его комнату.
Ближе к полудню Рейчел решила наведаться в магазин. Со времени возвращения в Брюссель она старалась поменьше выходить на улицу из опасения быть замеченной кем-нибудь из многочисленных знакомых леди Флэтли. Если бы ее увидели в городе одну, да еще направляющейся в дом терпимости — одному Богу известно, какие слухи распустили бы про нее старые кумушки. Впрочем, в этом городе благородство ее мнимого жениха все еще оставалось вне подозрений, так что при необходимости она могла соврать что-нибудь подходящее.
Но сегодня все это не волновало Рейчел. Она засиделась в доме, легким не хватало воздуха, хотелось прогуляться по солнечным улочкам. Она вспомнила, что, пока был жив отец, ей не разрешалось выходить на улицу без сопровождающих, но теперь все эти правила уже не имели значения. Была ли она до сих пор настоящей леди? Да какая разница!
Она гуляла гораздо дольше, чем требовал обычный поход за покупками. Рейчел дошла до городского парка, полюбовалась озером с лебедями, подставляя лицо теплым лучам солнца.
Домой она вернулась уже во второй половине дня. Мысль о том, что как ни крути, а избежать встречи с мистером Смитом ей не удастся, вызывала у нее легкую дрожь. Определенно, она не сделает ни шагу по направлению к его комнате, пока не выпьет пару чашечек чая и не восстановит душевное равновесие. Если она вообще сможет его восстановить. Рейчел уже подходила к дому, когда из-за дверей послышались веселые громкие голоса — мужские и женские.
Неужели девочки теперь принимают клиентов и днем? Раньше такого не было. Она распахнула дверь и увидела потрясающую картину: в гостиной действительно сидел джентльмен, со всех сторон окруженный девочками. Джентльмен выглядел потрясающе — красивый, опрятный, гладко выбритый. И только по паре костылей, стоящих рядом, Рейчел догадалась, что перед ней мистер Смит собственной персоной.
— Рейчи! — воскликнула Бриджит. — Иди к нам, посмотри, какого мы принимаем красавца!
— Ну не душка ли он? — проворковала Филлис. Джеральдина стояла возле окна, упершись руками в бедра.
— Должна сказать, выглядит он действительно шикарно, — подытожила она. — Жаль только, что карманы пусты.
— Ох, Джерри, когда перед тобой такой красавец, не время думать о деньгах, — возразила Филлис.
— Вы вогнали бедного мальчика в краску, — заметила Флосси. Рейчел невольно подалась вперед и медленно закрыла за собой входную дверь. — Но, согласитесь, любая даже самая приличная барышня потеряла бы голову от такого красавца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Не беспокойтесь, сэр, я уже почти закончил работу, — усмехнулся сержант, вытирая ему лицо полотенцем. — Я был предельно осторожен, старался не порезать вас, вы же и так потеряли много крови после ранения.
— Спасибо. — Аллен потрогал пальцами чисто выбритый подбородок. Мысли, высказанные Стриклендом, крепко засели у него в голове. Ему, конечно же, было страшно, будущее пугало его, приводило в ужас, но даже под страхом смертной казни он не сознался бы в этом. Какое наказание может быть хуже того, что послал ему Господь? В двадцать — тридцать лет полностью потерять память, забыть все, чем жил раньше, — это ужасно. Хватит ли у него мужества заново построить свою жизнь, сделать ее, может быть, даже лучше прежней? Пока Аллен не знал ответа на этот вопрос.
Однако он понимал, что и сам сержант не во всем следует своим словам. Имея возможность самостоятельно передвигаться и чувствуя себя относительно сносно, он все же продолжает оставаться в борделе, не решаясь выйти в большой мир. Он готов бесплатно работать на совершенно незнакомого человека, прислуживать ему, лишь бы не начинать все сначала. Аллен и себя ловил на мысли, что хотя он и заявляет, будто хочет побыстрее встать на ноги и уйти отсюда, но перспектива оказаться за дверьми борделя пугает его нисколько не меньше, чем бравого сержанта.
Тем временем Стрикленд уже успел ополоснуть бритву и вытереть руки чистым полотенцем. Стараясь избегать взгляда Аллена, он сказал:
— Мне нравятся здешние дамочки, сэр. Я готов работать даже вышибалой в «веселом доме», по крайней мере какое-то время. Может, хоть так удастся отблагодарить их за доброту. Но мне совершенно не понятно, что здесь делает мисс Йорк. Ведь она, похоже, не из таковских, а?
Аллен ответил очень резко:
— По моему мнению, мисс Йорк — настоящая леди.
— Я так и думал, — согласился сержант. — С той самой минуты, как она позвала меня на помощь там, на лесной дороге, когда она кричала и плакала, говоря, что вы ее муж и серьезно ранены, я знал, что передо мной леди. Поймите меня правильно, сэр, но ведь можно подумать, что если она живет здесь, значит, и она тоже… ну… В общем, если вы не возражаете, я соберу разбросанные на постели шпильки мисс Йорк, чтобы никто случайно их не заметил, когда зайдет навестить вас.
Аллен чувствовал себя так, как будто его застали на месте преступления. Черт, как же он не подумал об этом!
— Да, соберите их, пожалуйста, Стрикленд, если вам не трудно. И положите в ящик комода. Вчера вечером, когда мисс Йорк пришла проведать меня, у нее сильно разболелась голова, и она решила… распустить волосы. А шпильки забыла здесь.
Боже, что за идиотское объяснение!
— Понимаю, сэр, — покорно согласился Стрикленд, собирая шпильки. — Я бы никому не позволил обидеть ее, да и вы, полагаю, отдали бы жизнь за ее честь. Никогда не забуду, как она переживала за вас. Очень сердечная девушка, сэр.
— Я прекрасно знаю, что обязан ей жизнью, Стрикленд. И даже больше того, обязан ей своим вторым рождением.
Сержант забрал бритвенные принадлежности и ушел. Оставшись один, Аллен нетерпеливо приподнялся на кровати и потянулся за костылями. Он не находил себе места, чувствовал слабость, раздражение, вину. Он согрешил, и не перед кем было покаяться. Что ж, сейчас он не мог ничего исправить. Но надо придумать, как помириться с Рейчел, как и что сказать ей при встрече, однако об этом он позаботится позже. Сейчас главная задача — подняться на ноги. Аллен оперся о костыли и осторожно наступил на здоровую правую ногу.
Рейчел все утро провозилась на кухне, помогая Филлис печь хлеб и печенье, чистить картошку, резать овощи — словом, делать все, что угодно, лишь бы не думать о прошедшей ночи. Остальные девушки поднялись очень поздно, отсыпаясь после рабочей ночи, и Рейчел впервые была очень этому рада. К ее удивлению, Филлис даже не поинтересовалась, что случилось, а ведь Рейчел казалось, что у нее на лице лежит роковая печать греха.
Большим облегчением для нее было то, что сержант Стрикленд полностью принял на себя заботы о мистере Смите, так что сегодня утром у Рейчел не возникало необходимости заходить в его комнату.
Ближе к полудню Рейчел решила наведаться в магазин. Со времени возвращения в Брюссель она старалась поменьше выходить на улицу из опасения быть замеченной кем-нибудь из многочисленных знакомых леди Флэтли. Если бы ее увидели в городе одну, да еще направляющейся в дом терпимости — одному Богу известно, какие слухи распустили бы про нее старые кумушки. Впрочем, в этом городе благородство ее мнимого жениха все еще оставалось вне подозрений, так что при необходимости она могла соврать что-нибудь подходящее.
Но сегодня все это не волновало Рейчел. Она засиделась в доме, легким не хватало воздуха, хотелось прогуляться по солнечным улочкам. Она вспомнила, что, пока был жив отец, ей не разрешалось выходить на улицу без сопровождающих, но теперь все эти правила уже не имели значения. Была ли она до сих пор настоящей леди? Да какая разница!
Она гуляла гораздо дольше, чем требовал обычный поход за покупками. Рейчел дошла до городского парка, полюбовалась озером с лебедями, подставляя лицо теплым лучам солнца.
Домой она вернулась уже во второй половине дня. Мысль о том, что как ни крути, а избежать встречи с мистером Смитом ей не удастся, вызывала у нее легкую дрожь. Определенно, она не сделает ни шагу по направлению к его комнате, пока не выпьет пару чашечек чая и не восстановит душевное равновесие. Если она вообще сможет его восстановить. Рейчел уже подходила к дому, когда из-за дверей послышались веселые громкие голоса — мужские и женские.
Неужели девочки теперь принимают клиентов и днем? Раньше такого не было. Она распахнула дверь и увидела потрясающую картину: в гостиной действительно сидел джентльмен, со всех сторон окруженный девочками. Джентльмен выглядел потрясающе — красивый, опрятный, гладко выбритый. И только по паре костылей, стоящих рядом, Рейчел догадалась, что перед ней мистер Смит собственной персоной.
— Рейчи! — воскликнула Бриджит. — Иди к нам, посмотри, какого мы принимаем красавца!
— Ну не душка ли он? — проворковала Филлис. Джеральдина стояла возле окна, упершись руками в бедра.
— Должна сказать, выглядит он действительно шикарно, — подытожила она. — Жаль только, что карманы пусты.
— Ох, Джерри, когда перед тобой такой красавец, не время думать о деньгах, — возразила Филлис.
— Вы вогнали бедного мальчика в краску, — заметила Флосси. Рейчел невольно подалась вперед и медленно закрыла за собой входную дверь. — Но, согласитесь, любая даже самая приличная барышня потеряла бы голову от такого красавца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72