И тут же в образовавшиеся отверстия медленно стали вдвигаться иголки.
На пульте управления тревожным красным светом забилась сигнальная лампочка.
– Шесть минут клинической смерти! Начинается биологический распад тканей!
– Включить пары жидкого гелия!
– Это опасно! Мы можем…
– Выполнять!!
Поспешный щелчок тумблера, и на бесповоротно погибающий мозг обрушилась мощная волна холода, «замораживая» его на краю бездонной пропасти, называемой биологической смертью.
Вашингтон. Отель «CARLYLESUITES».
17.15 по местному времени.
На черной коробке передатчика вспыхнул красный огонёк светодиода и коротко пискнул сигнал – спутник системы «Глаз орла» зафиксировал подлет к госпиталю вертолета. Молодой человек, не отводя глаз от экрана ноутбука, сделал несколько энергичных движений пальцами, разминая их. Спустя минуту после подачи сигнала на экран откуда-то сверху медленно вползло черное насекомое – транспортный вертолет ВВС США «СН-87 Чинук» совершал посадку на крышу госпиталя. Мужчина прильнул к винтовке, правый глаз комфортно расположился напротив оптико-электронного прицела, указательный палец дотронулся до спускового крючка. Перекрестие прицела плавно надвинулось на люк вертолета.
Там же. Госпиталь при университете
имени Джорджа Вашингтона.
17.15 по местному времени.
Легкое вибрирование корпуса вертолета почему-то раздражало. Почему-то раздражали и люди, сидящие рядом с ним. Все эти их бронежилеты, шлемы, автоматы казались нарочитыми, призванными произвести на него впечатление, показать, как тщательно организована его защита.
«Лучше бы так заботились о Хью. А то проворонили, а теперь герои – автоматы, бронежилеты, шлемы, – Борис Ковзан закрыл глаза и запрокинул голову на спинку сиденья. Перед глазами встала «картинка»: изможденное лицо Хью с пластырем вместо правого глаза, жгут проводов, тянущийся с его головы, его хриплый шепот: «Боря, ты должен спасти Америку». А может, я просто не хочу лететь к Хью, и поэтому меня все раздражает? Не хочу лишний раз услышать, что я остался один носителем какой-то сверхважной информации, что от меня все зависит и что я должен спасать целую страну. Хорошо, что не весь мир… Подожди, еще не вечер, и последний звонок еще не прозвенел. Какой, к черту, звонок?»
Борис почувствовал, что его кто-то настойчиво теребит за руку. Он открыл глаза, и реальность с шумом ворвалась в мозг. В салоне вертолета звенел звонок, и командир отряда сопровождения, трогая его за руку, кричал, кивая головой на дверь:
– Prepare.
Около двери уже стояли коммандос и, махая ему руками, весело орали:
– Rusich, come to us.
Командир отряда легонько потянул его за руку:
– Have gone.
Неожиданно для себя Борис резко отдернул руку и, вскочив на ноги, крикнул:
– Знаю.
В салоне мгновенно воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь гулом работающих двигателей.
«Черт, что я делаю», – столкнувшись с недоуменным взглядом американца, Борис поспешно отвел глаза и нахлобучил на голову шлем.
Приземление – легкий толчок в какой-то мере замяло создавшееся неловкое положение.
Короткое «Forward», и живая крепость, готовая в любое мгновение огрызнуться огнем, выпрыгнула из вертолета и через несколько секунд нырнула в открытые двери, ведущие с крыши.
Второе посещение Хью Брэдлоу закончилось как и первое – американец ничего не помнил и не мог дать Борису хоть какой-то зацепки на ту информацию, которая неподъемным грузом лежала в головах Бориса и Хью.
«Прежде всего надо сказать американцам, чтобы те его успокоили. В таком состоянии он интерьер собственного туалета не вспомнит, не говоря уже об информации из черной дыры», – русич быстрым шагом, в окружении американцев, приближался к больничному лифту.
«Надо бы извиниться перед американцами. Нормальные ребята, профессионалы, тщательно выполняющие свое дело. А я ни с того ни с сего так себя с ними повел. Нет, надо обязательно извиниться». В лицо брызнула синева неба – маленький отряд приближался к выходу на крышу.
Там же. Отель «CARLYLESUITES».
17.16 по местному времени.
Выскочившие из вертолета люди в черном так внешне были похожи друг на друга и так быстро исчезли из поля зрения, что находящийся от них в трех километрах снайпер лишь в последний миг понял, где была цель. Но дверь на крышу уже захлопнулась, и среднего роста человек, все время располагавшийся в центре живого кольца, уже был недосягаем.
«Motherfucker, – изготовившийся к стрельбе человек выругался про себя, – ну ничего, ребята, вы еще должны вернуться в вертолет».
Потянулись томительные минуты ожидания. Привычные к такой работе мужские руки уверенно держали винтовку. Приклад надежно упирался в правое плечо. И ни единого движения, ни малейшего подрагивания тела. Даже сердце и то, казалось, с осторожностью проталкивает кровь по телу, боясь нарушить его каменную неподвижность.
За тридцать пять лет своей жизни Джордж Кэмпбелл суммарно, наверное, уже с месяц пребывал в таком статуеподобном состоянии. Такое время на свой личный «спидометр» он начал накручивать еще с детства. Сначала мальчишкой в тире, где он с удовольствием расстреливал из пневматической винтовки металлических зверюшек, бессмысленно таращивших на него глаза. Затем подростком в клубе, когда уже из мелкокалиберной винтовки он дырявил бумажные черные, не имеющие лиц, силуэты. Метко стрелять у Кэмпбелла было от Бога, вернее, как потом оказалось, от дьявола. Для него не были абстракцией слова его первого наставника: «Джордж, когда ты целишься, винтовка должна стать продолжением твоих рук, и этими своими „руками" ты должен дотянуться до мишени. Тогда не промахнешься – ведь это уже будет выстрел в упор». Он с легкостью овладел техникой дыхания для выстрела. И если по теории требовалось уметь без напряжения задерживать дыхание на двенадцать-пятнадцать секунд, то для него этот промежуток времени составлял две минуты. Спусковой курок он нажимал так плавно, что, когда он отрабатывал этот навык на тренажере, специальная аппаратура вообще не зафиксировала никаких колебаний ствола. Естественно, они были, но меньше, чем чувствительность этой сверхчувствительной электроники.
Он с легкостью победил на нескольких соревнованиях и, в конце концов, сначала стал победителем юниорского чемпионата Соединенных Штатов Америки, а затем и чемпионом мира среди юниоров. А спустя две недели после этой победы, когда он нежился на солнышке на одном из гавайских пляжей, к нему подошел незнакомый мужчина. Мельком взглянув на тысячедолларовую «омегу» на своей руке, он предложил юному Джорджу с ветерком прокатиться на «ягуаре», а заодно и потолковать о серьезных вещах. Так на ярко-красном трехсот сильном «ягуаре» Джордж Кэмпбелл «въехал» в специальный тренировочный центр ЦРУ, больше известный как «Ферма ЦРУ».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
На пульте управления тревожным красным светом забилась сигнальная лампочка.
– Шесть минут клинической смерти! Начинается биологический распад тканей!
– Включить пары жидкого гелия!
– Это опасно! Мы можем…
– Выполнять!!
Поспешный щелчок тумблера, и на бесповоротно погибающий мозг обрушилась мощная волна холода, «замораживая» его на краю бездонной пропасти, называемой биологической смертью.
Вашингтон. Отель «CARLYLESUITES».
17.15 по местному времени.
На черной коробке передатчика вспыхнул красный огонёк светодиода и коротко пискнул сигнал – спутник системы «Глаз орла» зафиксировал подлет к госпиталю вертолета. Молодой человек, не отводя глаз от экрана ноутбука, сделал несколько энергичных движений пальцами, разминая их. Спустя минуту после подачи сигнала на экран откуда-то сверху медленно вползло черное насекомое – транспортный вертолет ВВС США «СН-87 Чинук» совершал посадку на крышу госпиталя. Мужчина прильнул к винтовке, правый глаз комфортно расположился напротив оптико-электронного прицела, указательный палец дотронулся до спускового крючка. Перекрестие прицела плавно надвинулось на люк вертолета.
Там же. Госпиталь при университете
имени Джорджа Вашингтона.
17.15 по местному времени.
Легкое вибрирование корпуса вертолета почему-то раздражало. Почему-то раздражали и люди, сидящие рядом с ним. Все эти их бронежилеты, шлемы, автоматы казались нарочитыми, призванными произвести на него впечатление, показать, как тщательно организована его защита.
«Лучше бы так заботились о Хью. А то проворонили, а теперь герои – автоматы, бронежилеты, шлемы, – Борис Ковзан закрыл глаза и запрокинул голову на спинку сиденья. Перед глазами встала «картинка»: изможденное лицо Хью с пластырем вместо правого глаза, жгут проводов, тянущийся с его головы, его хриплый шепот: «Боря, ты должен спасти Америку». А может, я просто не хочу лететь к Хью, и поэтому меня все раздражает? Не хочу лишний раз услышать, что я остался один носителем какой-то сверхважной информации, что от меня все зависит и что я должен спасать целую страну. Хорошо, что не весь мир… Подожди, еще не вечер, и последний звонок еще не прозвенел. Какой, к черту, звонок?»
Борис почувствовал, что его кто-то настойчиво теребит за руку. Он открыл глаза, и реальность с шумом ворвалась в мозг. В салоне вертолета звенел звонок, и командир отряда сопровождения, трогая его за руку, кричал, кивая головой на дверь:
– Prepare.
Около двери уже стояли коммандос и, махая ему руками, весело орали:
– Rusich, come to us.
Командир отряда легонько потянул его за руку:
– Have gone.
Неожиданно для себя Борис резко отдернул руку и, вскочив на ноги, крикнул:
– Знаю.
В салоне мгновенно воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь гулом работающих двигателей.
«Черт, что я делаю», – столкнувшись с недоуменным взглядом американца, Борис поспешно отвел глаза и нахлобучил на голову шлем.
Приземление – легкий толчок в какой-то мере замяло создавшееся неловкое положение.
Короткое «Forward», и живая крепость, готовая в любое мгновение огрызнуться огнем, выпрыгнула из вертолета и через несколько секунд нырнула в открытые двери, ведущие с крыши.
Второе посещение Хью Брэдлоу закончилось как и первое – американец ничего не помнил и не мог дать Борису хоть какой-то зацепки на ту информацию, которая неподъемным грузом лежала в головах Бориса и Хью.
«Прежде всего надо сказать американцам, чтобы те его успокоили. В таком состоянии он интерьер собственного туалета не вспомнит, не говоря уже об информации из черной дыры», – русич быстрым шагом, в окружении американцев, приближался к больничному лифту.
«Надо бы извиниться перед американцами. Нормальные ребята, профессионалы, тщательно выполняющие свое дело. А я ни с того ни с сего так себя с ними повел. Нет, надо обязательно извиниться». В лицо брызнула синева неба – маленький отряд приближался к выходу на крышу.
Там же. Отель «CARLYLESUITES».
17.16 по местному времени.
Выскочившие из вертолета люди в черном так внешне были похожи друг на друга и так быстро исчезли из поля зрения, что находящийся от них в трех километрах снайпер лишь в последний миг понял, где была цель. Но дверь на крышу уже захлопнулась, и среднего роста человек, все время располагавшийся в центре живого кольца, уже был недосягаем.
«Motherfucker, – изготовившийся к стрельбе человек выругался про себя, – ну ничего, ребята, вы еще должны вернуться в вертолет».
Потянулись томительные минуты ожидания. Привычные к такой работе мужские руки уверенно держали винтовку. Приклад надежно упирался в правое плечо. И ни единого движения, ни малейшего подрагивания тела. Даже сердце и то, казалось, с осторожностью проталкивает кровь по телу, боясь нарушить его каменную неподвижность.
За тридцать пять лет своей жизни Джордж Кэмпбелл суммарно, наверное, уже с месяц пребывал в таком статуеподобном состоянии. Такое время на свой личный «спидометр» он начал накручивать еще с детства. Сначала мальчишкой в тире, где он с удовольствием расстреливал из пневматической винтовки металлических зверюшек, бессмысленно таращивших на него глаза. Затем подростком в клубе, когда уже из мелкокалиберной винтовки он дырявил бумажные черные, не имеющие лиц, силуэты. Метко стрелять у Кэмпбелла было от Бога, вернее, как потом оказалось, от дьявола. Для него не были абстракцией слова его первого наставника: «Джордж, когда ты целишься, винтовка должна стать продолжением твоих рук, и этими своими „руками" ты должен дотянуться до мишени. Тогда не промахнешься – ведь это уже будет выстрел в упор». Он с легкостью овладел техникой дыхания для выстрела. И если по теории требовалось уметь без напряжения задерживать дыхание на двенадцать-пятнадцать секунд, то для него этот промежуток времени составлял две минуты. Спусковой курок он нажимал так плавно, что, когда он отрабатывал этот навык на тренажере, специальная аппаратура вообще не зафиксировала никаких колебаний ствола. Естественно, они были, но меньше, чем чувствительность этой сверхчувствительной электроники.
Он с легкостью победил на нескольких соревнованиях и, в конце концов, сначала стал победителем юниорского чемпионата Соединенных Штатов Америки, а затем и чемпионом мира среди юниоров. А спустя две недели после этой победы, когда он нежился на солнышке на одном из гавайских пляжей, к нему подошел незнакомый мужчина. Мельком взглянув на тысячедолларовую «омегу» на своей руке, он предложил юному Джорджу с ветерком прокатиться на «ягуаре», а заодно и потолковать о серьезных вещах. Так на ярко-красном трехсот сильном «ягуаре» Джордж Кэмпбелл «въехал» в специальный тренировочный центр ЦРУ, больше известный как «Ферма ЦРУ».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94