Ей хотелось, чтобы Буч не был следующим на очереди, поскольку мозг ее уже зажегся идеями. Но интервью она записала на пленку, и все это могло потом лечь в материал. Рассел был прав. Он прекрасно понимал ее. Он понимал, что если она чем-то заведется, ее уже не остановить. Она чувствовала себя в возбуждении, пока ехала в сторону пляжа. Наконец-то жизнь ее встает на место. Дэни-эль. Работа. Ребенок. Она снова чувствовала, что живет, что она больше не отупленный пляжный скиталец.
Буч смотрел на нее прищуренными голубыми глазами, и на лице у него было выражение обиженного ребенка.
– Ты подвела меня, – сетовал он, – смылась, даже не сказав короткого «прощай».
Странно, когда они жили вместе, она никогда не замечала в голосе его сетований. А вот теперь они были, были слышны ясно и четко.
– Я много сделал для тебя, – продолжал Буч, – я очень хорошо о тебе заботился. Забрал тебя от того кретина, за кем ты была замужем. Дал тебе дом и массу роскошной любви. Боже, Клео, взгляни в зеркало. Ты никогда не выглядела лучше. И ты можешь МЕНЯ за это поблагодарить – я дал тебе расслабиться – превратил тебя в подлинно красивую женщину.
Клео вздохнула.
– Буч, – прервала она его, – давай не будем забывать, что ты ХОТЕЛ, чтобы я жила с тобой. Я не была нищенкой, которую ты решил пожалеть благотворительности ради. Ты приехал в Рим и попросил меня перебраться к тебе. Никаких обещаний ни с той, ни с другой стороны. Уйма смеха. Помнишь?
– А черт, Клео. Что бы тебе вернуться? У нас же прекрасно получалось вместе. Винни будет работать, и некому будет тебе досаждать. Что ты скажешь на это? Может, еще раз попытаться?
Клео покачала головой.
– Дело было не в Винни. Она все это просто ускорила – я сама уже созрела для того, чтобы уехать. Давай говорить начистоту, Буч: мы дали друг другу все, что могли дать, и я сожалею, но для меня этого было недостаточно.
Буч скорчил физиономию.
– Впервые в моей жизни женщина бросает меня. Клео слегка дотронулась до его руки.
– Всегда что-то случается впервые. Ты ЗНАЕШЬ, что у нас никогда ничего не получилось бы вместе постоянно. Разве мы не можем быть просто хорошими друзьями?
На его лице появилась ухмылка.
– А время от времени и любовниками? Она ухмыльнулась в ответ.
– Не думаю. Я скорее думаю об отношениях брата и сестры. Разве не было бы чудесно, если б у тебя была одна женщина, которую ты не считал бы своим долгом трахнуть?
– Эй, это может и не такая уж плохая мысль.
– Расскажи мне о всех своих проблемах.
– Ладно, можно начинать? Клео показала на свой диктофон.
– Знаешь что, дай мне сначала интервью, а потом час поговорим о твоих проблемах. Договорились?
– Ты всегда была классной бабой. Вот что должен сказать тебе: когда ты бросаешь мужика, делаешь ты это с классом.
Буч любил говорить о себе. Без сомнения, это было его любимым занятием. На интервью он поднаторел, но с Клео он был более естественным и спокойным. Шесть месяцев прожив с ним, она знала почти все о его взглядах – начиная от Папы римского и кончая Картером. Ей же нужно было от него несколько высказываний провокационного толка.
Где-то в середине интервью он полез к ней так, как делал это и в прежние времена.
– Давай трахнемся, – предложил он, – в память о прошлом.
– Давай не будем. Я работаю.
– А я отменяю интервью.
– Отмени лучше свою эрекцию. Мы ведь теперь просто добрые друзья. Помнишь об этом?
– Если нет, ты, я знаю, мне напомнишь. Эй, что там насчет сплетен о тебе с Дэниэлем?
Она выключила диктофон.
– Где ты это услышал? Буч засмеялся.
– В этом городе не держат секретов. Я слышал, ты перебралась к нему.
– И что?
– Не тушуйся со мной, мадам. Я просто и подумать не мог, что он твоего типа… я хочу сказать…
– Ты хочешь сказать, что после такого здорового похотливого жеребца, как ты, какого черта я засмотрелась на мужика вроде Дэниэля Онела?
– Ну, что-то вроде этого.
Она улыбнулась. Особой улыбкой.
– Вот это – секрет, который ты не узнаешь.
– Да, – Буч скорчил гримасу. – Итак, он хороший актер – но не на этом же идеальные отношения строятся. У тебя и у меня – у нас было что-то другое. Что-то очень томное и устойчивое. Я…
Винни помешала им. Она появилась на терраске и разместилась как раз между ними. На ней были обрезанные джинсы, которые обтягивали ее тело, словно вторая кожа, и коротенькая маечка, едва скрывавшая ее подростковые груди.
– Ты собираешься делать со мной интервью или нет? – потребовала она. – У меня свиданка. Я даю тебе пятнадцать минут, а потом мне надо бежать.
– Она уже звезда, – гордо проговорил Буч. Хлопнул ее по попке. – Следи на тем, как ты разговариваешь с этой леди.
Винни одарила его испепеляющим взглядом.
– Он рассказал тебе о новой девице, которая здесь сейчас живет? Ну, и размер! Самые здоровые сиськи, которые я когда-либо видела, а ей только девятнадцать. Ты после нее кажешься старушенцией.
– Заткнись, – прервал Буч. – Тебя надо выпороть. Винни посмотрела на него вызывающе.
– Ну-ка попробуй, папенька. Буч поднялся.
– Сама с ней занимайся, – сказал он Клео. – Попытайся из нее что-нибудь умное выпытать. Она не так разумна, как делает вид. Она всего-навсего славненькая… непонятая девчушка.
Винни закатила глаза кверху.
– Ну и хреновина!
Буч подмигнул Клео и пошел в дом.
– Увидимся позже.
Винни плюхнулась в его кресло.
– Он не сказал этого тебе? – допытывалась она.
– Не сказал чего? – спросила Клео, вставляя в диктофон новую кассету.
– О своей новой бабе.
– Мне нравится твой словарный запас.
– Она изумительна.
– Хорошо.
– Ты не обалдела от этого?
– А почему я должна? Винни пожала плечами.
– Не знаю. Ты разве не любишь его? Клео рассмеялась.
– Винни! Где ты только научилась таким сентиментальным словам как любовь?
Винни разозлилась.
– Не строй из меня дуру.
Впервые Клео почувствовала некое сострадание к этой возмутительной женщине-подростку. У девчонки-то есть, оказывается чувства.
– Я не строю из тебя дуру. Расслабься, Винни. Давай поговорим. Давай посмотрим, может, мы разговоримся по-настоящему.
Двумя часами позже Винни все еще говорила. Казалось, что раньше ее просто никто никогда не слушал. Мамочка была хорошенькой, богатой и избалованной, бегала за мужиками и предавалась групповому сексу. Папенька был большой кинозвездой, который гладил ее по головке и считал, что она прелестная как чертенок, но, ради Бога, не говори никому, что ты моя дочь.
Винни была классическим примером той ситуации, когда слишком много случается слишком рано. Теперь ей самой предстояло стать кинозвездой, и у Клео не было сомнений, что дитя выстроит для себя очень успешную жизнь из целлулоидных фантазий.
– Конечно, я буду звездой, – сказала Винни. – У меня есть внешность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69