Он принял душ и голый принялся отбирать одежду, которую, на его взгляд, можно взять с собой.
В дверь позвонили, и, обвязав бедра голубым полотенцем, он пошел открывать. Может, это Рассел, заскочил выразить соболезнование. Ну, скоро не из-за чего будет соболезновать.
Это была Сюзан, хорошая подруга Клео. Сюзан – пышногрудая, с копной белокурых волос, захудалая актриса.
– Майк, – театрально изрекла она и протиснулась мимо него, – я так расстроена, совсем покой потеряла!
Майк поплелся за ней следом в гостиную, где она взяла пачку сигарет с журнального столика и вытрясла последнюю сигарету. Сунула ее между трясущихся губ и повернулась к нему за огоньком.
Интересно, подумал он, как ей удается разгуливать по городу и не попасть в участок. Исполинские груди без лифчика просматриваются через белую рубашку.
– Я не хочу отвечать за то, что разбила твою семью, – запричитала Сюзан, глаза с густо накрашенными ресницами наполнились слезами. – Клео – моя подруга, самая близкая подруга.
– Да, так…, – протянул Майк и запнулся.
– Семьи я не разбиваю, – чопорно изрекла Сюзан. – Я даже не какая-нибудь случайная.
Нет, просто ты любишь много трахаться… думал Майк. А почему бы и нет? Что в этом плохого? Игра под названием – не попадайся.
– Никакие семьи ты не разбила, – добродушно сказал Майк.
– Нет? А я думала, что Клео ушла, уехала.
– Только в командировку. Все спокойно, девочка. Клео молодчага, она понимает.
– Ой! – Сюзан выдохнула и села. – Я хочу сказать, я слышала…
– Никогда не верь всему, что слышишь.
– Джинни сказала мне, что все кончено. Я бы не хотела стать виновницей чего-нибудь такого… ну, знаешь… крайнего.
– Кажется, мы неудачно выбрали место и время.
– Кажется, да, – Сюзан взмахнула руками и пропустила длинные белокурые волосы сквозь пальцы, но хорошо ведь было, а?
– Было очень хорошо, пока в дверях кабинета не возникла Клео. Господи, вот был шок. Удивительно, как он вообще способен был потом сидеть на работе.
На Сюзан была не по моде короткая юбка, и неужели это… Майк вытаращил глаза… да, они… чулки с резинками. Он почувствовал шевеление под полотенцем. И, конечно, такая нимфоманка, как Сюзан, тут же заметила. Ну, стояк под полотенцем не скроешь. Он вспомнил ее тело, налитое, душистое и сочное.
Сюзан облизала пухлые красные губы.
– Не был бы ты женат, – хрипло сказала она. Майк рванул полотенце.
– Будь хорошей девочкой, долой все, кроме чулок и туфель.
Сюзан понимающе улыбнулась и встала. Как в стриптизе скинула рубашку и юбку.
Так он и знал, что она ходит без трусов.
В конце концов он уже ведет баталии с Клео из-за Сюзан. Еще раз – погоду не делает. И кроме того… ему это НУЖНО, трахнуться – в лечебных целях, только и всего.
Потом Сюзан потребовала сигарету. Майк наспех оделся и пошел в аптеку на углу за сигаретами.
Телом он отдохнул, но как бы поскорей отделаться от хорошей подруги Сюзан. Она как пирожные с кремом, на вид – пальчики оближешь, а поел – тошнит.
Боже, что это с ним? Откуда такие ненасытные желания?
Когда он вернулся… вот сюрприз… Сюзан уже была одета и собиралась уходить.
– Ах, ты сукин сын, мать твою! – выдала она изящным слогом. – Из Лондона звонила Клео. Сдается мне, ни капельки она не понимает. Тебе ничего не передавала, а что было сказано МНЕ, не буду повторять. – Сюзан вырвала у него пачку сигарет и с гордым видом ушла.
Майк тихо выругался, опять влип. Но с другой стороны, как вообще можно надеяться, чтобы у девки, которая ходит без трусов, хватило ума не брать трубку в чужой квартире.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Маффин очаровательно позировала для ватаги фотографов.
Ноги скрестила, облизнула блестящие губы, прелестные упругие титьки напряглись у выреза льняной блузки в красную клетку.
В английском парке, где всегда тихо, собралась целая толпа поглазеть, как ее фотографируют.
– Кто она? – спросила нянька у молодого фотографа.
– Маффин, – ответил он, как будто этим все было сказано.
– А ноги у нее толстые, – тихо сказала нянька, ни к кому не обращаясь. – У меня лучше ноги, – она ушла, с несчастным видом толкая детскую коляску.
– Ну разве не милочка, – останавливаясь поглядеть, заметила приходящая домработница.
– Боженьки, отпад, как она мне нравится, – сказал четырнадцатилетний школьник своему приятелю.
– Ага, согласился приятель, – клевая – настоящий подарочек мастурбатору!
– Как там пару раз со счастливчиком? – спросил один из фотографов, и упирающегося Джона втолкнули на сцену. Он чувствовал себя круглым дураком. Его место – за камерой, но что не сделаешь ради Маффин.
– Мы объявим о нашей помолвке, – она в конце концов пошла на компромисс и подписала контракт.
Дрянное колечко невесты влетело ему в шестьсот фунтов. И Бог знает, как придется вытряхнуться, когда Джейн увидит фотографии помолвки. Что изменить в Маффин ему не дано, так это глупое традиционное воспитание девочки из рабочей семьи. С того дня, что они вместе поселились, брак гвоздем сидит у нее в голове. Господи, и пикнуть не успеешь, как она захочет детей.
– Улыбнись, – потребовал один из фотографов, – вид у тебя мрачный до ужаса.
Джон попытался изобразить улыбку, Маффин прижалась к нему и пощупала, чтоб никто не видел. Он и есть мрачный до ужаса. Кому нужен развод, если тебя волоком тащат снова жениться?
Репортерка с рыжими волосами и в очках спросила:
– Ну и как – обручиться с грезой любого мужчины?
– Здорово. – Джон выдавил улыбку. – Подождите, вот увидите новый календарь, что мы вместе делаем. Мы думаем устроить конкурс – будем опрашивать, какие двенадцать фантазий хочет увидеть воплощенными в Маффин обычный парень с улицы.
– Отличная идея, – сказала репортерка. – Может, наша газета заинтересуется и сама это устроит.
Джон оживился.
– Уверен, мы можем что-нибудь сделать.
Маффин праздновала, собрав на ленч в «Карусели» полный столик товарок. Таких, кого можно назвать задушевной подружкой, у нее не было, но определенный тесный кружок манекенщиц был ей близок.
Камика – справа от нее – сказала:
– Надеюсь, у тебя все выходить удачно. Маффин заулыбалась.
– Хочу детей, кучу детей!
– Джону ты рассказывала, милочка? – осведомилась Эрика. – Что-то я не заметила, что он побежал занимать очередь за еще одним семейством.
Маффин захихикла.
– Будет ему сюрприз!
Темнокожая красавица Лори разразилась оглушительным хохотом.
– Тоже мне сюрприз, деточка! Кому нужно все это дерьмо. Пеленки, стирка, вечно липнут чумазые сопляки.
– Дети могут быть не только пеленки и стирка, – чопорно и нараспев изрекла Камика.
– Дерьмо собачье! – выпалила Лори.
– Дамы, дамы, – мягко сказала Эрика. – Наша крошка Маффин, конечно, знает, чего хочет.
– Прошлой ночью у меня был новый парень – просто закачаешься, – заявила Лори, которой не терпелось при первой же возможности выдать свою новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В дверь позвонили, и, обвязав бедра голубым полотенцем, он пошел открывать. Может, это Рассел, заскочил выразить соболезнование. Ну, скоро не из-за чего будет соболезновать.
Это была Сюзан, хорошая подруга Клео. Сюзан – пышногрудая, с копной белокурых волос, захудалая актриса.
– Майк, – театрально изрекла она и протиснулась мимо него, – я так расстроена, совсем покой потеряла!
Майк поплелся за ней следом в гостиную, где она взяла пачку сигарет с журнального столика и вытрясла последнюю сигарету. Сунула ее между трясущихся губ и повернулась к нему за огоньком.
Интересно, подумал он, как ей удается разгуливать по городу и не попасть в участок. Исполинские груди без лифчика просматриваются через белую рубашку.
– Я не хочу отвечать за то, что разбила твою семью, – запричитала Сюзан, глаза с густо накрашенными ресницами наполнились слезами. – Клео – моя подруга, самая близкая подруга.
– Да, так…, – протянул Майк и запнулся.
– Семьи я не разбиваю, – чопорно изрекла Сюзан. – Я даже не какая-нибудь случайная.
Нет, просто ты любишь много трахаться… думал Майк. А почему бы и нет? Что в этом плохого? Игра под названием – не попадайся.
– Никакие семьи ты не разбила, – добродушно сказал Майк.
– Нет? А я думала, что Клео ушла, уехала.
– Только в командировку. Все спокойно, девочка. Клео молодчага, она понимает.
– Ой! – Сюзан выдохнула и села. – Я хочу сказать, я слышала…
– Никогда не верь всему, что слышишь.
– Джинни сказала мне, что все кончено. Я бы не хотела стать виновницей чего-нибудь такого… ну, знаешь… крайнего.
– Кажется, мы неудачно выбрали место и время.
– Кажется, да, – Сюзан взмахнула руками и пропустила длинные белокурые волосы сквозь пальцы, но хорошо ведь было, а?
– Было очень хорошо, пока в дверях кабинета не возникла Клео. Господи, вот был шок. Удивительно, как он вообще способен был потом сидеть на работе.
На Сюзан была не по моде короткая юбка, и неужели это… Майк вытаращил глаза… да, они… чулки с резинками. Он почувствовал шевеление под полотенцем. И, конечно, такая нимфоманка, как Сюзан, тут же заметила. Ну, стояк под полотенцем не скроешь. Он вспомнил ее тело, налитое, душистое и сочное.
Сюзан облизала пухлые красные губы.
– Не был бы ты женат, – хрипло сказала она. Майк рванул полотенце.
– Будь хорошей девочкой, долой все, кроме чулок и туфель.
Сюзан понимающе улыбнулась и встала. Как в стриптизе скинула рубашку и юбку.
Так он и знал, что она ходит без трусов.
В конце концов он уже ведет баталии с Клео из-за Сюзан. Еще раз – погоду не делает. И кроме того… ему это НУЖНО, трахнуться – в лечебных целях, только и всего.
Потом Сюзан потребовала сигарету. Майк наспех оделся и пошел в аптеку на углу за сигаретами.
Телом он отдохнул, но как бы поскорей отделаться от хорошей подруги Сюзан. Она как пирожные с кремом, на вид – пальчики оближешь, а поел – тошнит.
Боже, что это с ним? Откуда такие ненасытные желания?
Когда он вернулся… вот сюрприз… Сюзан уже была одета и собиралась уходить.
– Ах, ты сукин сын, мать твою! – выдала она изящным слогом. – Из Лондона звонила Клео. Сдается мне, ни капельки она не понимает. Тебе ничего не передавала, а что было сказано МНЕ, не буду повторять. – Сюзан вырвала у него пачку сигарет и с гордым видом ушла.
Майк тихо выругался, опять влип. Но с другой стороны, как вообще можно надеяться, чтобы у девки, которая ходит без трусов, хватило ума не брать трубку в чужой квартире.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Маффин очаровательно позировала для ватаги фотографов.
Ноги скрестила, облизнула блестящие губы, прелестные упругие титьки напряглись у выреза льняной блузки в красную клетку.
В английском парке, где всегда тихо, собралась целая толпа поглазеть, как ее фотографируют.
– Кто она? – спросила нянька у молодого фотографа.
– Маффин, – ответил он, как будто этим все было сказано.
– А ноги у нее толстые, – тихо сказала нянька, ни к кому не обращаясь. – У меня лучше ноги, – она ушла, с несчастным видом толкая детскую коляску.
– Ну разве не милочка, – останавливаясь поглядеть, заметила приходящая домработница.
– Боженьки, отпад, как она мне нравится, – сказал четырнадцатилетний школьник своему приятелю.
– Ага, согласился приятель, – клевая – настоящий подарочек мастурбатору!
– Как там пару раз со счастливчиком? – спросил один из фотографов, и упирающегося Джона втолкнули на сцену. Он чувствовал себя круглым дураком. Его место – за камерой, но что не сделаешь ради Маффин.
– Мы объявим о нашей помолвке, – она в конце концов пошла на компромисс и подписала контракт.
Дрянное колечко невесты влетело ему в шестьсот фунтов. И Бог знает, как придется вытряхнуться, когда Джейн увидит фотографии помолвки. Что изменить в Маффин ему не дано, так это глупое традиционное воспитание девочки из рабочей семьи. С того дня, что они вместе поселились, брак гвоздем сидит у нее в голове. Господи, и пикнуть не успеешь, как она захочет детей.
– Улыбнись, – потребовал один из фотографов, – вид у тебя мрачный до ужаса.
Джон попытался изобразить улыбку, Маффин прижалась к нему и пощупала, чтоб никто не видел. Он и есть мрачный до ужаса. Кому нужен развод, если тебя волоком тащат снова жениться?
Репортерка с рыжими волосами и в очках спросила:
– Ну и как – обручиться с грезой любого мужчины?
– Здорово. – Джон выдавил улыбку. – Подождите, вот увидите новый календарь, что мы вместе делаем. Мы думаем устроить конкурс – будем опрашивать, какие двенадцать фантазий хочет увидеть воплощенными в Маффин обычный парень с улицы.
– Отличная идея, – сказала репортерка. – Может, наша газета заинтересуется и сама это устроит.
Джон оживился.
– Уверен, мы можем что-нибудь сделать.
Маффин праздновала, собрав на ленч в «Карусели» полный столик товарок. Таких, кого можно назвать задушевной подружкой, у нее не было, но определенный тесный кружок манекенщиц был ей близок.
Камика – справа от нее – сказала:
– Надеюсь, у тебя все выходить удачно. Маффин заулыбалась.
– Хочу детей, кучу детей!
– Джону ты рассказывала, милочка? – осведомилась Эрика. – Что-то я не заметила, что он побежал занимать очередь за еще одним семейством.
Маффин захихикла.
– Будет ему сюрприз!
Темнокожая красавица Лори разразилась оглушительным хохотом.
– Тоже мне сюрприз, деточка! Кому нужно все это дерьмо. Пеленки, стирка, вечно липнут чумазые сопляки.
– Дети могут быть не только пеленки и стирка, – чопорно и нараспев изрекла Камика.
– Дерьмо собачье! – выпалила Лори.
– Дамы, дамы, – мягко сказала Эрика. – Наша крошка Маффин, конечно, знает, чего хочет.
– Прошлой ночью у меня был новый парень – просто закачаешься, – заявила Лори, которой не терпелось при первой же возможности выдать свою новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69