Ужасно этим задетый, Оруженосец начал усиленно заниматься и сразу же достиг заметных успехов.
Месяц спустя в замок прибыл посланец с сумкой, украшенной королевскими лилиями. Из послания Франсуа узнал, что перемирие окончено, и ожидал обнаружить там приказ дю Геклена. Но от того не было ничего. Приказ исходил не от коннетабля, а от адмирала Франции. Жан де Вьенн ожидал его в королевском дворце Сент-Поль. Некоторое время Франсуа пребывал в озабоченности. Что же такого собирался предложить ему адмирал? У него, конечно, появились кое-какие мысли на сей счет, но он не осмеливался в это поверить…
Франсуа покинул Вивре 15 мая 1377 года. Перед расставанием он захотел обменяться несколькими словами с Изабеллой.
— Ты все еще его любишь?
— Да, отец.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я по-прежнему страдаю, так же, как и в первый день…
Франсуа улыбнулся и нежно ее поцеловал. В этот день он не испытывал никакой печали. Насколько раньше он боялся вернуться очень нескоро или же не вернуться вовсе, настолько сейчас был убежден, что все пройдет замечательно. Быть может, этот оптимизм внушил ему таинственный призыв адмирала.
***
Оказавшись в Париже, Франсуа поспешил в королевский дворец и был немедленно принят Жаном де Вьенном. Его ждало известие, на которое он так надеялся. Готовится высадка в Англию. На Франсуа пал выбор, потому что он уже участвовал в первой высадке при Уинчелси. Сейчас ему предстоит без промедления отправляться в Арфлёр, где уже начала собираться армия.
Франсуа, сопровождаемый Оруженосцем, прибыл в Арфлёр в первых числах июня. В середине месяца там объявился и сам адмирал. Франсуа с восхищением оценил размах приготовлений. Армия была так же многочисленна, если даже не больше, как и та, что семнадцать лет назад совершила нападение на Уинчелси. Было тридцать пять французских галер, восемь галер испанских, посланных Генрихом Кастильским, три тысячи пехотинцев и арбалетчиков и пять сотен рыцарей со своими оруженосцами.
Вечером Иоаннова дня разожгли большие костры и пели. Отплытие было назначено на завтра, и всеобщее воодушевление достигло предела. Франсуа, собираясь оказать графу де Танкарвилю ответную услугу — в благодарность за Луи, — усердно занимался со своим молодым оруженосцем. Более всего Франсуа старался смирить своими уроками его гордыню и научить дисциплине и терпению. Никогда еще Оруженосец не был так возбужден, как в тот вечер. Поэтому Франсуа говорил с юношей серьезнее, чем обычно. Когда праздник окончился, песни умолкли, а костры остались догорать, Франсуа присел к одному из них и приказал Оруженосцу сделать то же самое.
— Что ты надеешься совершить в Англии?
— Покрыть себя славой!
— Нет, Оруженосец. Ты будешь повиноваться мне, как я сам буду повиноваться приказам адмирала.
— Но вы позволите мне, по крайней мере, доказать вам мою храбрость?
— А ты считаешь, что храбрость — главное в рыцаре?
— Конечно, монсеньор!
— Ты узнаешь нечто противоположное. Храбрость — это пустяк, даже животные на нее способны. Настоящий рыцарь, Оруженосец, должен уметь сойти, когда надо, и за труса, и за слабого, и даже за ничтожество…
Франсуа замолчал. Какой-то молодой человек, приблизившись к огню, слушал его с благоговейным вниманием. Франсуа был поражен его сходством с самим собой. Он был таким же двадцать лет назад.
— Кто ты?
— Оруженосец сира де Торси.
— Что ты тут делаешь?
— Слушаю ваши слова, монсеньор…
— Они предназначены не тебе. Оставь нас!
Юноша покорно удалился в темноту, но в глубине души Франсуа был смущен. Ему казалось, что само его прошлое вдруг поднялось из глубин. Что он делал с тех пор, как впервые взял в руки оружие при Пуатье? Имеет ли он право поучать других? Был ли он верен тому решению, которое принял во время бдения над оружием? Как бы судил его Ангерран, если бы вернулся?
Видя, что его господин погружен в свои мысли, Оруженосец тоже ушел, и Франсуа остался сидеть один в ночи, пока от костра не осталась лишь горстка углей.
***
Французский флот отплыл через несколько часов, утром 25 июня. Погода стояла великолепная — как раз для побед! Франсуа выпала честь плыть на адмиральском корабле. На верхушке мачты развевалось знамя с лилиями, оно было того же голубого цвета, что и небо, и казалось, что золотые лилии сами по себе порхают над головами.
Во время первой высадки ветра были неблагоприятными, и пришлось ждать в море целых двенадцать дней, прежде чем ступить на английский берег. На сей раз природа показала себя гораздо более милостивой, и утром 29 июня флот уже подходил к местечку под названием Рай — и снова совсем рядом с Гастингсом, где некогда одержал победу Вильгельм Завоеватель.
Первым пристал адмиральский корабль. По счастливой случайности Франсуа в этот момент находился у самого борта. Не дожидаясь, пока будут спущены сходни, он прыгнул вниз с криком:
— Мой лев!
Франсуа де Вивре первым коснулся английской земли! Он долго стоял, вдыхая здешний воздух, пока причаливали остальные корабли, и французское войско высаживалось, соблюдая порядок. Пехотинцы ушли с берега первыми; рыцари и их оруженосцы ждали своих коней… Наконец и Франсуа сел в седло и в сопровождении Оруженосца углубился в улицы.
Как и тогда, в пору высадки в Уинчелси, городок оказался пуст. Куда подевались жители? Много лет назад в Уинчелси все собрались на мессу, потому что было воскресенье, но сегодня, 29 июня, — понедельник. Рыцари быстро догнали и перегнали пехотинцев. Вдруг до Франсуа, ехавшего в первых рядах, донеслись звуки церковного пения. Приблизившись, он расслышал:
— Pro rege ora Domine…
Что бы это значило? Вместе с остальными он на коне ворвался в храм и внезапно понял, испустив при этом крик торжества: колонны были затянуты черным, на священнике и его помощниках виднелись знаки траура. Это была заупокойная служба. Умер Эдуард III!
Как и в Уинчелси, жители Рая были истреблены. Франсуа не участвовал ни в избиении, ни в поджоге города и церкви — это учинили после резни. Сир де Вивре находился в отряде прикрытия, оставленном на случай возможной контратаки. От нескольких пленных узнали, что английский король умер в Лондоне в прошлое воскресенье, 21 июня. Жан де Вьенн тотчас же выделил из своего флота быстроходное судно и отослал его с заданием вернуться в Кротуа и передать весть королю Франции. Потом все погрузились на корабли и отчалили, оставив Рай, охваченный пламенем.
Но экспедиция была еще не закончена. По приказу адмирала флот несколько часов плыл вдоль берега, пока не достиг устья Уза, по которому поднялся до Льюиса. Намерением Жана де Вьенна было завязать битву. Разрушение Рая обошлось без боя, ни один из горожан не был вооружен. Однако цель экспедиции была в основном психологическая, поэтому адмирал счел весьма важным, чтобы французов не могли упрекнуть в том, что они лишь набросились на беззащитных обывателей и уклонились от солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Месяц спустя в замок прибыл посланец с сумкой, украшенной королевскими лилиями. Из послания Франсуа узнал, что перемирие окончено, и ожидал обнаружить там приказ дю Геклена. Но от того не было ничего. Приказ исходил не от коннетабля, а от адмирала Франции. Жан де Вьенн ожидал его в королевском дворце Сент-Поль. Некоторое время Франсуа пребывал в озабоченности. Что же такого собирался предложить ему адмирал? У него, конечно, появились кое-какие мысли на сей счет, но он не осмеливался в это поверить…
Франсуа покинул Вивре 15 мая 1377 года. Перед расставанием он захотел обменяться несколькими словами с Изабеллой.
— Ты все еще его любишь?
— Да, отец.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я по-прежнему страдаю, так же, как и в первый день…
Франсуа улыбнулся и нежно ее поцеловал. В этот день он не испытывал никакой печали. Насколько раньше он боялся вернуться очень нескоро или же не вернуться вовсе, настолько сейчас был убежден, что все пройдет замечательно. Быть может, этот оптимизм внушил ему таинственный призыв адмирала.
***
Оказавшись в Париже, Франсуа поспешил в королевский дворец и был немедленно принят Жаном де Вьенном. Его ждало известие, на которое он так надеялся. Готовится высадка в Англию. На Франсуа пал выбор, потому что он уже участвовал в первой высадке при Уинчелси. Сейчас ему предстоит без промедления отправляться в Арфлёр, где уже начала собираться армия.
Франсуа, сопровождаемый Оруженосцем, прибыл в Арфлёр в первых числах июня. В середине месяца там объявился и сам адмирал. Франсуа с восхищением оценил размах приготовлений. Армия была так же многочисленна, если даже не больше, как и та, что семнадцать лет назад совершила нападение на Уинчелси. Было тридцать пять французских галер, восемь галер испанских, посланных Генрихом Кастильским, три тысячи пехотинцев и арбалетчиков и пять сотен рыцарей со своими оруженосцами.
Вечером Иоаннова дня разожгли большие костры и пели. Отплытие было назначено на завтра, и всеобщее воодушевление достигло предела. Франсуа, собираясь оказать графу де Танкарвилю ответную услугу — в благодарность за Луи, — усердно занимался со своим молодым оруженосцем. Более всего Франсуа старался смирить своими уроками его гордыню и научить дисциплине и терпению. Никогда еще Оруженосец не был так возбужден, как в тот вечер. Поэтому Франсуа говорил с юношей серьезнее, чем обычно. Когда праздник окончился, песни умолкли, а костры остались догорать, Франсуа присел к одному из них и приказал Оруженосцу сделать то же самое.
— Что ты надеешься совершить в Англии?
— Покрыть себя славой!
— Нет, Оруженосец. Ты будешь повиноваться мне, как я сам буду повиноваться приказам адмирала.
— Но вы позволите мне, по крайней мере, доказать вам мою храбрость?
— А ты считаешь, что храбрость — главное в рыцаре?
— Конечно, монсеньор!
— Ты узнаешь нечто противоположное. Храбрость — это пустяк, даже животные на нее способны. Настоящий рыцарь, Оруженосец, должен уметь сойти, когда надо, и за труса, и за слабого, и даже за ничтожество…
Франсуа замолчал. Какой-то молодой человек, приблизившись к огню, слушал его с благоговейным вниманием. Франсуа был поражен его сходством с самим собой. Он был таким же двадцать лет назад.
— Кто ты?
— Оруженосец сира де Торси.
— Что ты тут делаешь?
— Слушаю ваши слова, монсеньор…
— Они предназначены не тебе. Оставь нас!
Юноша покорно удалился в темноту, но в глубине души Франсуа был смущен. Ему казалось, что само его прошлое вдруг поднялось из глубин. Что он делал с тех пор, как впервые взял в руки оружие при Пуатье? Имеет ли он право поучать других? Был ли он верен тому решению, которое принял во время бдения над оружием? Как бы судил его Ангерран, если бы вернулся?
Видя, что его господин погружен в свои мысли, Оруженосец тоже ушел, и Франсуа остался сидеть один в ночи, пока от костра не осталась лишь горстка углей.
***
Французский флот отплыл через несколько часов, утром 25 июня. Погода стояла великолепная — как раз для побед! Франсуа выпала честь плыть на адмиральском корабле. На верхушке мачты развевалось знамя с лилиями, оно было того же голубого цвета, что и небо, и казалось, что золотые лилии сами по себе порхают над головами.
Во время первой высадки ветра были неблагоприятными, и пришлось ждать в море целых двенадцать дней, прежде чем ступить на английский берег. На сей раз природа показала себя гораздо более милостивой, и утром 29 июня флот уже подходил к местечку под названием Рай — и снова совсем рядом с Гастингсом, где некогда одержал победу Вильгельм Завоеватель.
Первым пристал адмиральский корабль. По счастливой случайности Франсуа в этот момент находился у самого борта. Не дожидаясь, пока будут спущены сходни, он прыгнул вниз с криком:
— Мой лев!
Франсуа де Вивре первым коснулся английской земли! Он долго стоял, вдыхая здешний воздух, пока причаливали остальные корабли, и французское войско высаживалось, соблюдая порядок. Пехотинцы ушли с берега первыми; рыцари и их оруженосцы ждали своих коней… Наконец и Франсуа сел в седло и в сопровождении Оруженосца углубился в улицы.
Как и тогда, в пору высадки в Уинчелси, городок оказался пуст. Куда подевались жители? Много лет назад в Уинчелси все собрались на мессу, потому что было воскресенье, но сегодня, 29 июня, — понедельник. Рыцари быстро догнали и перегнали пехотинцев. Вдруг до Франсуа, ехавшего в первых рядах, донеслись звуки церковного пения. Приблизившись, он расслышал:
— Pro rege ora Domine…
Что бы это значило? Вместе с остальными он на коне ворвался в храм и внезапно понял, испустив при этом крик торжества: колонны были затянуты черным, на священнике и его помощниках виднелись знаки траура. Это была заупокойная служба. Умер Эдуард III!
Как и в Уинчелси, жители Рая были истреблены. Франсуа не участвовал ни в избиении, ни в поджоге города и церкви — это учинили после резни. Сир де Вивре находился в отряде прикрытия, оставленном на случай возможной контратаки. От нескольких пленных узнали, что английский король умер в Лондоне в прошлое воскресенье, 21 июня. Жан де Вьенн тотчас же выделил из своего флота быстроходное судно и отослал его с заданием вернуться в Кротуа и передать весть королю Франции. Потом все погрузились на корабли и отчалили, оставив Рай, охваченный пламенем.
Но экспедиция была еще не закончена. По приказу адмирала флот несколько часов плыл вдоль берега, пока не достиг устья Уза, по которому поднялся до Льюиса. Намерением Жана де Вьенна было завязать битву. Разрушение Рая обошлось без боя, ни один из горожан не был вооружен. Однако цель экспедиции была в основном психологическая, поэтому адмирал счел весьма важным, чтобы французов не могли упрекнуть в том, что они лишь набросились на беззащитных обывателей и уклонились от солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179