Но и с мародерскими «ротами» было то же самое: они затаились в своих убежищах.
***
В конце февраля Франсуа узнал из послания, прибывшего из Вивре, новость, которая наполнила его радостью: Ариетта снова была беременна! Она надеялась, что Франсуа поспеет к родам, и просила его подобрать ребенку крестных. Если родится мальчик, то будет, конечно, Луи, а если девочка, то она предлагала назвать ее Катериной, по имени ее матери.
Франсуа не колебался. Он немедленно отправился к графу де Танкарвилю и просил, чтобы они вместе с женой стали крестными родителями его будущего ребенка. Вельможа согласился, не заставив себя упрашивать. Он всегда ценил Франсуа и был рад крестить его ребенка.
Во время этих дней вынужденного бездействия Франсуа решил поближе узнать своих новых знакомцев. Танкарвиль сказал ему, что Протоиерей ничего общего не имеет с теми чудовищами, которые пытали людей ради собственного удовольствия, поэтому Франсуа захотел убедиться в этом самолично. Так он сошелся с Бидо ле Бурком и даже завел с ним дружбу.
Бидо ле Бурк, родом из Лионне, был весьма краснолиц. Толстый, если не сказать тучный, что не мешало ему быть грозным в бою, он любил жизнь, и особенно вино. Здесь, в Боне, он мог предаваться своей страсти с легким сердцем. Опьянение не портило его характер. У него имелся бесконечный запас игривых песенок, которые все, так или иначе, задевали святош. Нравственные терзания ему были неведомы: он шел туда, где его ждали легкая пожива и верная выпивка. Послужив во французском войске, он вернулся домой, в Лионне, а когда Арно де Серволь из Прованса перебрался в Бургундию, последовал за ним.
На вопросы Франсуа он давал вполне недвусмысленные ответы: он и сам никогда не убивал беззащитных и не видел, чтобы другие убивали женщин и детей. Протоиерей бы этого не допустил. Насчет женщин, конечно, бывало, что потискают одну-другую, но это и все.
Наконец 15 марта 1362 года пришел приказ: армии надлежит двигаться к югу, навстречу «дружине» Малыша Мешена. Действительно, Малыш Мешен и его люди недавно захватили замок Бринье — мощную крепость близ Лиона, и теперь контролировали оттуда всю область. И речи быть не могло, чтобы оставить в их руках позицию, которая угрожала не только городу Лиону, но и путям сообщения по всей долине Роны.
На деревьях вновь появились почки, когда Франсуа пустился в поход. Ужасы декабря понемногу изгладились из его памяти. Он чувствовал себя лучше, и ожидание рождения новой жизни в замке Вивре немало тому способствовало.
Пестрое войско, которое имел под своим началом граф де Танкарвиль, разделилось надвое. В авангарде выступили Протоиерей и его люди, лучше знакомые с этой местностью; за ними — Танкарвиль с рыцарями. Франсуа среди них не было. Он предпочел общество Бидо ле Бурка, чей веселый нрав пришелся ему по вкусу. Да и в любом случае Франсуа предпочитал грубость бывших бриганов пустоте и ничтожеству иных сеньоров.
Так что теперь он даже с удовольствием продвигался вдоль цветущих берегов Соны. Местность была спокойна, дурные воспоминания оставили его. За Франсуа следовал Оруженосец — молча, как и велел ему господин, по-прежнему сокрушаясь о его суровости.
31 марта показался Божё. Бидо ле Бурк, который в течение дня беспрестанно рассылал разведчиков, приблизился к Франсуа и поехал с ним бок о бок. Франсуа пошутил:
— Подъезжаем прямо к столице «божоле». Вы должны быть счастливы!
Но Бидо, казалось, было не до шуток.
— Разведчики донесли, что в округе орудует Нетопырь.
— Нетопырь?
— Вожак одной из «рот». Его так прозвали, потому что он нападает только ночью.
Франсуа стало не по себе.
— А как его настоящее имя?
— Никто не знает. Но у него есть герб: красная летучая мышь с золотыми глазами на серебряном поле и даже девиз по-латыни: «Omnibus hostis»… Видно, сам Бог хочет, чтобы мы его одолели, потому что это — наихудший из всех!
Миновав Божё, Протоиерей решил разбить лагерь в чистом поле. Потом передал приказ через своих капитанов:
— Всем оставаться в своих палатках, держать оружие под рукой и не спать. Как только протрубят тревогу — выскакивать и никому не давать пощады.
Франсуа и Оруженосец вернулись в палатку. Спустилась ночь. В темноте они не видели друг друга и не разговаривали, но думали об одном и том же: только бы этот Нетопырь напал! Оруженосец с такой силой сжимал рукоять секиры, что у него заболели суставы, а Франсуа беспрерывно крутил железным шаром своего цепа. Спустя какое-то время, которое показалось им бесконечностью, в ночи действительно раздался долгожданный крик:
— Тревога!
Они вскочили. Светила полная луна. Враг был хорошо различим. Чтобы узнавать своих и не перебить друг друга в темноте, люди Нетопыря носили поверх кольчуг или лат белые туники, подобные тем, что надевали крестоносцы, только крест на них заменяла красная летучая мышь.
Нетопыри рассыпались по всему лагерю и заметались, как перепуганные птицы: эффект внезапности, на который они привыкли рассчитывать, вдруг обернулся против них самих прежестоким образом. Франсуа увидел двоих, пробегавших мимо. Первого он ударил в лицо, другой продолжал мчаться, не останавливаясь, но Франсуа успел, обернувшись, достать круговым движением затылочную часть его каски. Разбойник упал, оглушенный. Одним прыжком
Франсуа оказался над лежащим и прикончил его двумя мощными ударами. Он выпрямился с окровавленным оружием в руке. Лагерь, еще несколько минут назад такой тихий, теперь был наполнен ужасным гвалтом. Невозможно было понять, что производит больше шума: боевые кличи солдат Протоиерея или вопли отчаявшихся людей Нетопыря. Один боец превосходил всех прочих доблестью и мощью — это был не кто иной, как Оруженосец. Размахивая направо и налево своей огромной секирой, которую держал обеими руками, он разрубал руки, ноги, туловища, головы… Не будет преувеличением сказать, что во многом исход боя решился благодаря ему. При виде этой страшной фигуры та малость мужества, что еще оставалась у нетопырей, окончательно их покинула. По рядам разбойников прокатился крик:
— Верзила Ферре вернулся! Верзила Ферре вернулся!
С этого момента их охватила самая отчаянная паника.
Они валились как мухи и позволяли взять себя без сопротивления. Их главарь, узнаваемый по тому, что носил не тунику, а доспехи с собственным гербом, тоже был схвачен. Бой закончился.
И тут началось странное дело. Не сговариваясь, люди Протоиерея сорвали со своих пленников одежду и, вооружившись гвоздями, принялись распинать их на деревьях. Ошеломленный, Франсуа вознамерился помешать казни. К нему вернулось ужасное воспоминание о Черной Чуме… Разумеется, обстоятельства были далеко не теми же самыми, но подобной участи не заслуживает ни одно человеческое существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
***
В конце февраля Франсуа узнал из послания, прибывшего из Вивре, новость, которая наполнила его радостью: Ариетта снова была беременна! Она надеялась, что Франсуа поспеет к родам, и просила его подобрать ребенку крестных. Если родится мальчик, то будет, конечно, Луи, а если девочка, то она предлагала назвать ее Катериной, по имени ее матери.
Франсуа не колебался. Он немедленно отправился к графу де Танкарвилю и просил, чтобы они вместе с женой стали крестными родителями его будущего ребенка. Вельможа согласился, не заставив себя упрашивать. Он всегда ценил Франсуа и был рад крестить его ребенка.
Во время этих дней вынужденного бездействия Франсуа решил поближе узнать своих новых знакомцев. Танкарвиль сказал ему, что Протоиерей ничего общего не имеет с теми чудовищами, которые пытали людей ради собственного удовольствия, поэтому Франсуа захотел убедиться в этом самолично. Так он сошелся с Бидо ле Бурком и даже завел с ним дружбу.
Бидо ле Бурк, родом из Лионне, был весьма краснолиц. Толстый, если не сказать тучный, что не мешало ему быть грозным в бою, он любил жизнь, и особенно вино. Здесь, в Боне, он мог предаваться своей страсти с легким сердцем. Опьянение не портило его характер. У него имелся бесконечный запас игривых песенок, которые все, так или иначе, задевали святош. Нравственные терзания ему были неведомы: он шел туда, где его ждали легкая пожива и верная выпивка. Послужив во французском войске, он вернулся домой, в Лионне, а когда Арно де Серволь из Прованса перебрался в Бургундию, последовал за ним.
На вопросы Франсуа он давал вполне недвусмысленные ответы: он и сам никогда не убивал беззащитных и не видел, чтобы другие убивали женщин и детей. Протоиерей бы этого не допустил. Насчет женщин, конечно, бывало, что потискают одну-другую, но это и все.
Наконец 15 марта 1362 года пришел приказ: армии надлежит двигаться к югу, навстречу «дружине» Малыша Мешена. Действительно, Малыш Мешен и его люди недавно захватили замок Бринье — мощную крепость близ Лиона, и теперь контролировали оттуда всю область. И речи быть не могло, чтобы оставить в их руках позицию, которая угрожала не только городу Лиону, но и путям сообщения по всей долине Роны.
На деревьях вновь появились почки, когда Франсуа пустился в поход. Ужасы декабря понемногу изгладились из его памяти. Он чувствовал себя лучше, и ожидание рождения новой жизни в замке Вивре немало тому способствовало.
Пестрое войско, которое имел под своим началом граф де Танкарвиль, разделилось надвое. В авангарде выступили Протоиерей и его люди, лучше знакомые с этой местностью; за ними — Танкарвиль с рыцарями. Франсуа среди них не было. Он предпочел общество Бидо ле Бурка, чей веселый нрав пришелся ему по вкусу. Да и в любом случае Франсуа предпочитал грубость бывших бриганов пустоте и ничтожеству иных сеньоров.
Так что теперь он даже с удовольствием продвигался вдоль цветущих берегов Соны. Местность была спокойна, дурные воспоминания оставили его. За Франсуа следовал Оруженосец — молча, как и велел ему господин, по-прежнему сокрушаясь о его суровости.
31 марта показался Божё. Бидо ле Бурк, который в течение дня беспрестанно рассылал разведчиков, приблизился к Франсуа и поехал с ним бок о бок. Франсуа пошутил:
— Подъезжаем прямо к столице «божоле». Вы должны быть счастливы!
Но Бидо, казалось, было не до шуток.
— Разведчики донесли, что в округе орудует Нетопырь.
— Нетопырь?
— Вожак одной из «рот». Его так прозвали, потому что он нападает только ночью.
Франсуа стало не по себе.
— А как его настоящее имя?
— Никто не знает. Но у него есть герб: красная летучая мышь с золотыми глазами на серебряном поле и даже девиз по-латыни: «Omnibus hostis»… Видно, сам Бог хочет, чтобы мы его одолели, потому что это — наихудший из всех!
Миновав Божё, Протоиерей решил разбить лагерь в чистом поле. Потом передал приказ через своих капитанов:
— Всем оставаться в своих палатках, держать оружие под рукой и не спать. Как только протрубят тревогу — выскакивать и никому не давать пощады.
Франсуа и Оруженосец вернулись в палатку. Спустилась ночь. В темноте они не видели друг друга и не разговаривали, но думали об одном и том же: только бы этот Нетопырь напал! Оруженосец с такой силой сжимал рукоять секиры, что у него заболели суставы, а Франсуа беспрерывно крутил железным шаром своего цепа. Спустя какое-то время, которое показалось им бесконечностью, в ночи действительно раздался долгожданный крик:
— Тревога!
Они вскочили. Светила полная луна. Враг был хорошо различим. Чтобы узнавать своих и не перебить друг друга в темноте, люди Нетопыря носили поверх кольчуг или лат белые туники, подобные тем, что надевали крестоносцы, только крест на них заменяла красная летучая мышь.
Нетопыри рассыпались по всему лагерю и заметались, как перепуганные птицы: эффект внезапности, на который они привыкли рассчитывать, вдруг обернулся против них самих прежестоким образом. Франсуа увидел двоих, пробегавших мимо. Первого он ударил в лицо, другой продолжал мчаться, не останавливаясь, но Франсуа успел, обернувшись, достать круговым движением затылочную часть его каски. Разбойник упал, оглушенный. Одним прыжком
Франсуа оказался над лежащим и прикончил его двумя мощными ударами. Он выпрямился с окровавленным оружием в руке. Лагерь, еще несколько минут назад такой тихий, теперь был наполнен ужасным гвалтом. Невозможно было понять, что производит больше шума: боевые кличи солдат Протоиерея или вопли отчаявшихся людей Нетопыря. Один боец превосходил всех прочих доблестью и мощью — это был не кто иной, как Оруженосец. Размахивая направо и налево своей огромной секирой, которую держал обеими руками, он разрубал руки, ноги, туловища, головы… Не будет преувеличением сказать, что во многом исход боя решился благодаря ему. При виде этой страшной фигуры та малость мужества, что еще оставалась у нетопырей, окончательно их покинула. По рядам разбойников прокатился крик:
— Верзила Ферре вернулся! Верзила Ферре вернулся!
С этого момента их охватила самая отчаянная паника.
Они валились как мухи и позволяли взять себя без сопротивления. Их главарь, узнаваемый по тому, что носил не тунику, а доспехи с собственным гербом, тоже был схвачен. Бой закончился.
И тут началось странное дело. Не сговариваясь, люди Протоиерея сорвали со своих пленников одежду и, вооружившись гвоздями, принялись распинать их на деревьях. Ошеломленный, Франсуа вознамерился помешать казни. К нему вернулось ужасное воспоминание о Черной Чуме… Разумеется, обстоятельства были далеко не теми же самыми, но подобной участи не заслуживает ни одно человеческое существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179