Это древняя семейная традиция. На этом кольце лежит проклятие-то есть, прошу прощения, благословение. Дух кольца станет защищать тебя от злых сил.
– В таком случае оно ценно вдвойне, – шутливо подхватила я. – Ведь оно не только волшебное, но и красивое. Спасибо вам за такой чудесный подарок.
– Да, в сравнении с ним наши скромные подношения несколько тускнеют, – со вздохом произнес Люк – Но не забывай, Кэтрин, дорог не подарок, а чувство, с которым он сделан.
– Об этом действительно стоит помнить, – громко изрекла Агарь.
Боясь выдать свои чувства, я решила ничего больше не говорить при всех, а поблагодарить Агарь и Саймона наедине, и поспешила приняться за суп, поданный Уильямом. К тому времени, когда на столе появилась индейка, фаршированная орехами, мое волнение улеглось, уступив место приятной ровной радости.
Внесли рождественский пудинг – великолепное изделие кулинарного искусства. Веточки остролиста были уложены венком вокруг его основания, а одна из них живописно торчала в центре. Уильям полил пудинг бренди, и сэр Мэтью, как глава стола, поджег его.
– В прошлое Рождество все было по-другому, – сказала Сара. – Дом был полон гостей. На том самом месте, где ты сидишь, Кэтрин, сидел Габриель...
– Не стоит говорить о печальном, – перебил ее сэр Мэтью, – ведь сегодня первый день Рождества.
– Но Рождество – самое время для воспоминаний, – возразила Сара.
– Ты полагаешь? – сказала Рут.
– Ну конечно! – воскликнула Сара. – Агарь, а ты помнишь то Рождество, когда нам в первый раз позволили присоединиться к взрослым?
– Отлично помню.
Сара положила локти на стол, взгляд ее не отрывался от пылающего пудинга.
– Прошлой ночью, – глухим голосом проговорила она, – я лежала в постели и перебирала в памяти все рождественские праздники своей жизни. Помню, когда мне было три года, я проснулась среди ночи, услышала музыку и испугалась. Я разревелась, и мне попало от Агари.
– Подозреваю, не в последний раз, – заметил Люк.
– Кто-то должен брать на себя ответственность за семью, – хладнокровно заявила Агарь. – Например, тебя, Люк, стоило бы воспитывать в большей строгости.
Сара мечтательно продолжала:
– Последним я вспомнила прошлогоднее Рождество. Помните тосты, которые мы тогда провозглашали? Один тост был специально за счастливое спасение Габриеля.
Наступила тишина, которую я прервала вопросом:
– Какое счастливое спасение?
– Габриеля могло убить, – объяснила Сара и прижала руку к губам. – Подумать только, ведь тогда он не встретил бы Кэтрин. Если бы он умер, сегодня тебя не было бы с нами, Кэтрин, и ты не ожидала бы...
– Габриель не рассказывал мне об этом.
– Небольшой несчастный случай, не о чем говорить, – резко бросила Рут. – Габриель гулял по развалинам, с одной из стен сорвался камень и попал ему по ноге. Он отделался несколькими синяками.
– Неправда, все было не так! – вскричала Сара, и ее голубые глаза вспыхнули почти гневно – видимо, при мысли, что Рут так небрежно говорит о происшествии, которое сама она считала важным. – Он по чистой случайности заметил этот камень и успел отскочить. Если бы он не посмотрел в ту сторону, его бы убило!
– Давайте сменим тему, – предложил Люк – Ведь все окончилось благополучно, так чего теперь об этом вспоминать.
– Если бы сложилось по-другому, – прошептала Сара, – не пришлось бы.
– Уильям, – сказала Рут, – бокал мистера Редверза пуст.
Я подумала о Габриеле, о страхе, который внушал ему этот дом; я вспомнила облако, омрачившее наш медовый месяц, когда развалины на побережье напомнили ему Кирклендское аббатство. Случайно ли тот камень сорвался со стены? Знал ли Габриель, что кто-то пытался его убить? Не в этом ли причина его страха? Может, он женился на мне, желая иметь союзника в борьбе с неведомым врагом? Удалось ли этому врагу уничтожить Габриеля? Если так – значит, он стремится завладеть наследством. Представляю, какой удар получил этот человек, когда, убив Габриеля – а я уже не сомневалась, что Габриель был убит, – он вдруг узнал, что у него есть еще один соперник – мой будущий ребенок.
Все стало на свои места. В эту минуту, сидя за роскошным столом в ярко освещенном холле и глядя на кусок пудинга на своей тарелке, я совершенно отчетливо осознала: человек, оборвавший жизнь Габриеля, пойдет на все, лишь бы погубить моего ребенка. Есть только один способ не позволить ему родиться – убить меня.
До сих пор покушений на мою жизнь не было. Как верно заметил Саймон, это показалось бы подозрительным после недавней странной смерти Габриеля. Разрозненные факты складывались в логическую картину. Да, мне грозила опасность – большая опасность, – но я уже не испытывала прежнего парализующего страха. Реальная опасность страшила меня меньше, нежели мысль о том, что мой рассудок помрачен и все зловещие происшествия последних недель существуют лишь в моем больном воображении.
Я невольно посмотрела на Люка. Длинные волосы, обрамлявшие бледное лицо, делали его похожим одновременно на ангела и сатира, на те каменные фигуры, что украшали карнизы Забав. Он заметил мой взгляд и ответил на него лукавым блеском глаз, словно прочел мои мысли и они его чрезвычайно позабавили.
Уильям разлил шампанское, и мы выпили поочередно за здоровье всех присутствующих. Когда настала моя очередь и все встали, подняв бокалы, я подумала: а ведь кто-то из этих людей, желающих мне счастья, в эту самую минуту вынашивает план моего убийства – убийства, которое легко будет выдать за смерть от естественных причин.
По окончании обеда слуги проворно убрали со стола, и мы приготовились встречать гостей. Их оказалось больше, чем я ожидала. Первыми прибыли доктор Смит и Дамарис. Увидев их, я подумала: что-то сейчас делает миссис Смит и каково ей остаться одной в рождественский вечер?
Я спросила об этом у Дамарис, и девушка ответила, что мама отдыхает. Ей надо рано ложиться спать, и доктор не позволяет нарушать заведенный распорядок ни в Рождество, ни в другие праздники.
Картрайты явились с детьми, включая женатых сыновей и замужних дочерей, которые, в свою очередь, прихватили своих отпрысков. Общество собралось столь многочисленное, что я, подобно тете Саре, стала мечтать о других рождественских вечерах – но не прошедших, а будущих.
Танцев не было, поэтому мы перешли в гостиную на втором этаже; даже разговоры велись негромко. Вероятно, все вспоминали Габриеля, ведь именно из-за его смерти в этом году праздник проходил без обычного шумного веселья.
Улучив подходящий момент, я еще раз поблагодарила Агарь за кольцо. В ответ она с улыбкой сказала:
– Мы хотели, чтобы ты его носила... мы оба.
– В таком случае я должна выразить свою благодарность и Саймону.
– Вот как раз и он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– В таком случае оно ценно вдвойне, – шутливо подхватила я. – Ведь оно не только волшебное, но и красивое. Спасибо вам за такой чудесный подарок.
– Да, в сравнении с ним наши скромные подношения несколько тускнеют, – со вздохом произнес Люк – Но не забывай, Кэтрин, дорог не подарок, а чувство, с которым он сделан.
– Об этом действительно стоит помнить, – громко изрекла Агарь.
Боясь выдать свои чувства, я решила ничего больше не говорить при всех, а поблагодарить Агарь и Саймона наедине, и поспешила приняться за суп, поданный Уильямом. К тому времени, когда на столе появилась индейка, фаршированная орехами, мое волнение улеглось, уступив место приятной ровной радости.
Внесли рождественский пудинг – великолепное изделие кулинарного искусства. Веточки остролиста были уложены венком вокруг его основания, а одна из них живописно торчала в центре. Уильям полил пудинг бренди, и сэр Мэтью, как глава стола, поджег его.
– В прошлое Рождество все было по-другому, – сказала Сара. – Дом был полон гостей. На том самом месте, где ты сидишь, Кэтрин, сидел Габриель...
– Не стоит говорить о печальном, – перебил ее сэр Мэтью, – ведь сегодня первый день Рождества.
– Но Рождество – самое время для воспоминаний, – возразила Сара.
– Ты полагаешь? – сказала Рут.
– Ну конечно! – воскликнула Сара. – Агарь, а ты помнишь то Рождество, когда нам в первый раз позволили присоединиться к взрослым?
– Отлично помню.
Сара положила локти на стол, взгляд ее не отрывался от пылающего пудинга.
– Прошлой ночью, – глухим голосом проговорила она, – я лежала в постели и перебирала в памяти все рождественские праздники своей жизни. Помню, когда мне было три года, я проснулась среди ночи, услышала музыку и испугалась. Я разревелась, и мне попало от Агари.
– Подозреваю, не в последний раз, – заметил Люк.
– Кто-то должен брать на себя ответственность за семью, – хладнокровно заявила Агарь. – Например, тебя, Люк, стоило бы воспитывать в большей строгости.
Сара мечтательно продолжала:
– Последним я вспомнила прошлогоднее Рождество. Помните тосты, которые мы тогда провозглашали? Один тост был специально за счастливое спасение Габриеля.
Наступила тишина, которую я прервала вопросом:
– Какое счастливое спасение?
– Габриеля могло убить, – объяснила Сара и прижала руку к губам. – Подумать только, ведь тогда он не встретил бы Кэтрин. Если бы он умер, сегодня тебя не было бы с нами, Кэтрин, и ты не ожидала бы...
– Габриель не рассказывал мне об этом.
– Небольшой несчастный случай, не о чем говорить, – резко бросила Рут. – Габриель гулял по развалинам, с одной из стен сорвался камень и попал ему по ноге. Он отделался несколькими синяками.
– Неправда, все было не так! – вскричала Сара, и ее голубые глаза вспыхнули почти гневно – видимо, при мысли, что Рут так небрежно говорит о происшествии, которое сама она считала важным. – Он по чистой случайности заметил этот камень и успел отскочить. Если бы он не посмотрел в ту сторону, его бы убило!
– Давайте сменим тему, – предложил Люк – Ведь все окончилось благополучно, так чего теперь об этом вспоминать.
– Если бы сложилось по-другому, – прошептала Сара, – не пришлось бы.
– Уильям, – сказала Рут, – бокал мистера Редверза пуст.
Я подумала о Габриеле, о страхе, который внушал ему этот дом; я вспомнила облако, омрачившее наш медовый месяц, когда развалины на побережье напомнили ему Кирклендское аббатство. Случайно ли тот камень сорвался со стены? Знал ли Габриель, что кто-то пытался его убить? Не в этом ли причина его страха? Может, он женился на мне, желая иметь союзника в борьбе с неведомым врагом? Удалось ли этому врагу уничтожить Габриеля? Если так – значит, он стремится завладеть наследством. Представляю, какой удар получил этот человек, когда, убив Габриеля – а я уже не сомневалась, что Габриель был убит, – он вдруг узнал, что у него есть еще один соперник – мой будущий ребенок.
Все стало на свои места. В эту минуту, сидя за роскошным столом в ярко освещенном холле и глядя на кусок пудинга на своей тарелке, я совершенно отчетливо осознала: человек, оборвавший жизнь Габриеля, пойдет на все, лишь бы погубить моего ребенка. Есть только один способ не позволить ему родиться – убить меня.
До сих пор покушений на мою жизнь не было. Как верно заметил Саймон, это показалось бы подозрительным после недавней странной смерти Габриеля. Разрозненные факты складывались в логическую картину. Да, мне грозила опасность – большая опасность, – но я уже не испытывала прежнего парализующего страха. Реальная опасность страшила меня меньше, нежели мысль о том, что мой рассудок помрачен и все зловещие происшествия последних недель существуют лишь в моем больном воображении.
Я невольно посмотрела на Люка. Длинные волосы, обрамлявшие бледное лицо, делали его похожим одновременно на ангела и сатира, на те каменные фигуры, что украшали карнизы Забав. Он заметил мой взгляд и ответил на него лукавым блеском глаз, словно прочел мои мысли и они его чрезвычайно позабавили.
Уильям разлил шампанское, и мы выпили поочередно за здоровье всех присутствующих. Когда настала моя очередь и все встали, подняв бокалы, я подумала: а ведь кто-то из этих людей, желающих мне счастья, в эту самую минуту вынашивает план моего убийства – убийства, которое легко будет выдать за смерть от естественных причин.
По окончании обеда слуги проворно убрали со стола, и мы приготовились встречать гостей. Их оказалось больше, чем я ожидала. Первыми прибыли доктор Смит и Дамарис. Увидев их, я подумала: что-то сейчас делает миссис Смит и каково ей остаться одной в рождественский вечер?
Я спросила об этом у Дамарис, и девушка ответила, что мама отдыхает. Ей надо рано ложиться спать, и доктор не позволяет нарушать заведенный распорядок ни в Рождество, ни в другие праздники.
Картрайты явились с детьми, включая женатых сыновей и замужних дочерей, которые, в свою очередь, прихватили своих отпрысков. Общество собралось столь многочисленное, что я, подобно тете Саре, стала мечтать о других рождественских вечерах – но не прошедших, а будущих.
Танцев не было, поэтому мы перешли в гостиную на втором этаже; даже разговоры велись негромко. Вероятно, все вспоминали Габриеля, ведь именно из-за его смерти в этом году праздник проходил без обычного шумного веселья.
Улучив подходящий момент, я еще раз поблагодарила Агарь за кольцо. В ответ она с улыбкой сказала:
– Мы хотели, чтобы ты его носила... мы оба.
– В таком случае я должна выразить свою благодарность и Саймону.
– Вот как раз и он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75