— Она дернула поводья и заставила мула еще приблизиться к жеребцу Райана. — Райан, я всю жизнь видела, как жеманничают другие девушки, маленькие и изысканные, а мужчины пялятся на них, открыв рот. Когда я вхожу в комнату, они смотрят на меня, как на урода! Я знаю, что я высокая, но отказываюсь из-за этого сутулиться и носить безобразные туфли без каблуков. Большинство мужчин считают мой рост недостатком и думают, что меня легко этим запугать. Моей защитой всегда был острый язык.
— Хорошо срабатывает, — заметил Райан. Он поднял руку, предвидя следующий комментарий. — Нет, не говори. Это больше не имеет значения. Я был не прав. Принцесса. У нас не так много общего, как мне вначале казалось, и псе эти самооправдания ничего не изменят. Давай просто скажем, что мы чему-то научились, и разойдемся. Когда ты вернешься в Нью-Йорк, я пришлю тебе счет за услуги проводника. Ты осталась мне должна сто долларов, помнишь? — Он увидел, что она сощурилась. — И тогда я порву то соглашение, которое подписал.
— Отлично, — холодно ответила Стефани. — Это был прекрасный урок, мистер Корделл, я выслушала его с наслаждением. Уверена, у, вас не будет недостатка в учениках, так что не тратьте на меня ваше драгоценное время. — Она лягнула мула, который спал на ходу и не перегнал бы даже эзоповскую черепаху, и про себя обругала ленивое животное, потому что Райан поскакал вперед с унизительной для нее быстротой. Кашляя от пыли, поднятой Райаном, Стефани жалела, что не может надеть уздечку на язык. Возможно, трещина между ними не расходилась бы все шире, если бы она не торопилась высказаться. И теперь привычка немедленно закрываться щитом враждебности стоила ей мужчины, которого она любила больше жизни.
Стефани заставила себя изобразить на лице безразличие, потому что к ней кто-то подъехал; полуобернувшись, она увидела, что одетый в шкуры мужчина — проводник ее отца. Она чуть улыбнулась, разглядев его необычную шляпу и золотую серьгу в ухе, и подумала, что он, безусловно, яркая личность.
— Что случилось, барышня? — спросил Бинго, подгоняя своего вислоухого мула к Стефани. Проследив за ее взглядом, он увидел Райана, отметил его напряженную спину и расправленные плечи и догадался: — Беда с мужчиной?
— Не совсем, мистер Бинго, — спокойно сказала Стефани. — Он только мой проводник…
— Извините, если я лезу не в свое дело, но мне кажется, тут все серьезнее. Я видел, как вы двое себя ведете, как смотрите, когда вам кажется, что другой вас не видит, и если Корделл не значит для вас куда больше, чем просто проводник, я готов съесть свою шляпу вместе с волчьими клыками!
— Не потребуется. — Стефани криво улыбнулась. — Вы правы. Но боюсь, между нами пропасть, через которую не перекинуть мост.
Бинго захохотал и сплюнул табачную жвачку. Утерев рот тыльной стороной ладони, он въедливо заметил:
— Если очень захотеть, то и через Большой каньон можно перекинуть мост, барышня. Запомните это.
— О, вы не понимаете, — начала Стефани, но он ее перебил.
— Вы что думаете, я никогда не любил прекрасных женщин? Любил, а теперь с сожалением понимаю, что стал слишком стар и привычен к своему образу жизни, но он-то не таков. — Бинго показал на Райана.
— Нет, Райан Корделл не принял моих извинений, а повторять их я не буду. Лучше умереть!
— Гордость делает кровать ужасно холодной, мисс, а любовь согреет и в метель. — Он подмигнул. — Подумайте об этом на досуге.
Слова Бинго преследовали Стефани всю дорогу до Флагстафа. Она стояла на террасе в окружении солдат и вымученной улыбкой отвечала на вопросы о здоровье отца и о предметах искусства, которые он набрал, ей казалось, что прошли часы, и она готова была кричать. Райана все не было.
Бинго устало прошагал через учебный плац, чтобы попрощаться, пришли даже Хантли с Бейтсом, стыдливо извинились и пожелали счастливого пути, но Райана не было. К тому времени как носилки Джулиана установили в глубине дилижанса и готовый к отъезду эскорт гарцевал на конях, улыбка уже примерзла к ее лицу.
Когда Стефани подсадили на широкую переднюю лавку полуоткрытого дилижанса, Бинго сказал:
— Ну что ж, мисс, передайте своему отцу, что давненько не бывало, чтобы я проводил время так здорово, как с ним…
— Скажи мне сам свои негодные оправдания за то, что был нестоящим проводником, в том смысле, что цены тебе нет, — вмешался слабый голос. — И не говори так, как будто я инвалид или уже умер, черт тебя подери!
Бинго ликующе завопил и залез в дилижансе, и радостно сказал:
— Странник, ты выглядишь так, как будто неделю провел в могиле. И воняешь так же. Ты бездельник, франт и лентяй, и когда в следующий раз увидимся, чтоб стоял на двух ногах!
Джулиан ухмыльнулся и пообещал:
— А когда ты приедешь в Нью-Йорк, я буду твоим проводником.
— Ну, этого не произойдет никогда! Мне не нравятся большие вонючие города, где не видно неба. Странник, человек должен иметь возможность дышать свежим воздухом, который до него никто не глотал. — Бинго покачался на пятках и улыбнулся. — Так вот, если тебе надоест дышать безвкусным воздухом Нью-Йорка, приезжай в Айдахо. Я собираюсь там поохотиться на гризли, чтобы сделать себе ожерелье из медвежьих зубов. Тут в Аризоне медведей мало, но Корделл говорил, у них там больше, чем на собаке блох.
— Гризли, говоришь? — заинтересовался Джулиан. — Вроде того, что содрал с тебя часть волос? Мне говорили, они свирепые, охотиться на них опасно.
— Тебе правильно говорили, Странник. Эта охота для настоящих мужчин, больших, как дуб и хитрых, как лиса. Если сумеешь перехитрить гризли, то это здорово!
— Заметано! Когда к тебе можно приезжать? — спросил Джулиан. — Лечение займет несколько месяцев…
— Папа, — вмешалась Стефани, — ты еще не скоро сможешь ходить на охоту. Ты плохо себя чувствуешь, и на то, чтобы выздороветь, уйдет какое-то время. К тому же ты просто стар для этого! Посмотри, что получилось, когда ты…
— Дочка, я ранен не смертельной не собираюсь до конца жизни сидеть в кресле и толстеть! — Улыбка вышла дрожащая, но он решительно сказал: — Мистер Бинго, я приеду весной, чтобы охотиться на медведя-гризли!
— А, тебе это понравится, Странник! Там такие горы, что против них Альпы — холмики, детская забава.
— Прощайтесь, мистер Бинго, — сурово сказала Стефани. — Нам пора ехать.
Бинго, улыбаясь, стянул шляпу с волчьей мордой. Утреннее солнце блеснуло на золотой серьге. Он взглянул на нее.
— Мисс, я надеюсь, вы найдете то, что ищете, иначе останетесь сухой старой девой, без чувства юмора и без любви к чему бы то ни было, — сказал он. — Но я почему-то думаю, что у вас все сложится правильно. Вы очень красивая девушка, когда забываете про глупую гордость. В Библии сказано, что гордость — предшественница разрушения, а высокомерие ведет к падению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Хорошо срабатывает, — заметил Райан. Он поднял руку, предвидя следующий комментарий. — Нет, не говори. Это больше не имеет значения. Я был не прав. Принцесса. У нас не так много общего, как мне вначале казалось, и псе эти самооправдания ничего не изменят. Давай просто скажем, что мы чему-то научились, и разойдемся. Когда ты вернешься в Нью-Йорк, я пришлю тебе счет за услуги проводника. Ты осталась мне должна сто долларов, помнишь? — Он увидел, что она сощурилась. — И тогда я порву то соглашение, которое подписал.
— Отлично, — холодно ответила Стефани. — Это был прекрасный урок, мистер Корделл, я выслушала его с наслаждением. Уверена, у, вас не будет недостатка в учениках, так что не тратьте на меня ваше драгоценное время. — Она лягнула мула, который спал на ходу и не перегнал бы даже эзоповскую черепаху, и про себя обругала ленивое животное, потому что Райан поскакал вперед с унизительной для нее быстротой. Кашляя от пыли, поднятой Райаном, Стефани жалела, что не может надеть уздечку на язык. Возможно, трещина между ними не расходилась бы все шире, если бы она не торопилась высказаться. И теперь привычка немедленно закрываться щитом враждебности стоила ей мужчины, которого она любила больше жизни.
Стефани заставила себя изобразить на лице безразличие, потому что к ней кто-то подъехал; полуобернувшись, она увидела, что одетый в шкуры мужчина — проводник ее отца. Она чуть улыбнулась, разглядев его необычную шляпу и золотую серьгу в ухе, и подумала, что он, безусловно, яркая личность.
— Что случилось, барышня? — спросил Бинго, подгоняя своего вислоухого мула к Стефани. Проследив за ее взглядом, он увидел Райана, отметил его напряженную спину и расправленные плечи и догадался: — Беда с мужчиной?
— Не совсем, мистер Бинго, — спокойно сказала Стефани. — Он только мой проводник…
— Извините, если я лезу не в свое дело, но мне кажется, тут все серьезнее. Я видел, как вы двое себя ведете, как смотрите, когда вам кажется, что другой вас не видит, и если Корделл не значит для вас куда больше, чем просто проводник, я готов съесть свою шляпу вместе с волчьими клыками!
— Не потребуется. — Стефани криво улыбнулась. — Вы правы. Но боюсь, между нами пропасть, через которую не перекинуть мост.
Бинго захохотал и сплюнул табачную жвачку. Утерев рот тыльной стороной ладони, он въедливо заметил:
— Если очень захотеть, то и через Большой каньон можно перекинуть мост, барышня. Запомните это.
— О, вы не понимаете, — начала Стефани, но он ее перебил.
— Вы что думаете, я никогда не любил прекрасных женщин? Любил, а теперь с сожалением понимаю, что стал слишком стар и привычен к своему образу жизни, но он-то не таков. — Бинго показал на Райана.
— Нет, Райан Корделл не принял моих извинений, а повторять их я не буду. Лучше умереть!
— Гордость делает кровать ужасно холодной, мисс, а любовь согреет и в метель. — Он подмигнул. — Подумайте об этом на досуге.
Слова Бинго преследовали Стефани всю дорогу до Флагстафа. Она стояла на террасе в окружении солдат и вымученной улыбкой отвечала на вопросы о здоровье отца и о предметах искусства, которые он набрал, ей казалось, что прошли часы, и она готова была кричать. Райана все не было.
Бинго устало прошагал через учебный плац, чтобы попрощаться, пришли даже Хантли с Бейтсом, стыдливо извинились и пожелали счастливого пути, но Райана не было. К тому времени как носилки Джулиана установили в глубине дилижанса и готовый к отъезду эскорт гарцевал на конях, улыбка уже примерзла к ее лицу.
Когда Стефани подсадили на широкую переднюю лавку полуоткрытого дилижанса, Бинго сказал:
— Ну что ж, мисс, передайте своему отцу, что давненько не бывало, чтобы я проводил время так здорово, как с ним…
— Скажи мне сам свои негодные оправдания за то, что был нестоящим проводником, в том смысле, что цены тебе нет, — вмешался слабый голос. — И не говори так, как будто я инвалид или уже умер, черт тебя подери!
Бинго ликующе завопил и залез в дилижансе, и радостно сказал:
— Странник, ты выглядишь так, как будто неделю провел в могиле. И воняешь так же. Ты бездельник, франт и лентяй, и когда в следующий раз увидимся, чтоб стоял на двух ногах!
Джулиан ухмыльнулся и пообещал:
— А когда ты приедешь в Нью-Йорк, я буду твоим проводником.
— Ну, этого не произойдет никогда! Мне не нравятся большие вонючие города, где не видно неба. Странник, человек должен иметь возможность дышать свежим воздухом, который до него никто не глотал. — Бинго покачался на пятках и улыбнулся. — Так вот, если тебе надоест дышать безвкусным воздухом Нью-Йорка, приезжай в Айдахо. Я собираюсь там поохотиться на гризли, чтобы сделать себе ожерелье из медвежьих зубов. Тут в Аризоне медведей мало, но Корделл говорил, у них там больше, чем на собаке блох.
— Гризли, говоришь? — заинтересовался Джулиан. — Вроде того, что содрал с тебя часть волос? Мне говорили, они свирепые, охотиться на них опасно.
— Тебе правильно говорили, Странник. Эта охота для настоящих мужчин, больших, как дуб и хитрых, как лиса. Если сумеешь перехитрить гризли, то это здорово!
— Заметано! Когда к тебе можно приезжать? — спросил Джулиан. — Лечение займет несколько месяцев…
— Папа, — вмешалась Стефани, — ты еще не скоро сможешь ходить на охоту. Ты плохо себя чувствуешь, и на то, чтобы выздороветь, уйдет какое-то время. К тому же ты просто стар для этого! Посмотри, что получилось, когда ты…
— Дочка, я ранен не смертельной не собираюсь до конца жизни сидеть в кресле и толстеть! — Улыбка вышла дрожащая, но он решительно сказал: — Мистер Бинго, я приеду весной, чтобы охотиться на медведя-гризли!
— А, тебе это понравится, Странник! Там такие горы, что против них Альпы — холмики, детская забава.
— Прощайтесь, мистер Бинго, — сурово сказала Стефани. — Нам пора ехать.
Бинго, улыбаясь, стянул шляпу с волчьей мордой. Утреннее солнце блеснуло на золотой серьге. Он взглянул на нее.
— Мисс, я надеюсь, вы найдете то, что ищете, иначе останетесь сухой старой девой, без чувства юмора и без любви к чему бы то ни было, — сказал он. — Но я почему-то думаю, что у вас все сложится правильно. Вы очень красивая девушка, когда забываете про глупую гордость. В Библии сказано, что гордость — предшественница разрушения, а высокомерие ведет к падению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88