Арлина скрестила руки на груди:
– Почти три.
– И все это время ты чувствуешь себя несчастным, – сказал Дерек.
– Я не из таких. Он сам заслужил…
– Ради бога, Ник! Я знаю тебя сорок лет.
Пришлось мне пойти на попятную:
– Даже если бы мне самому этого захотелось – тут дело в принципе.
– Господин Генеральный секретарь, не будьте задницей. – Сказано было как бы в шутку, но глаза его глядели серьезно.
– Ты сегодня уже второй, кто мне на это намекает. – Долгое мгновение я смотрел на ковер. – Не знаю, надо ли мне его видеть. Это продолжалось так долго, и когда он оставил…
– Привет, па.
Я вздрогнул.
Филип стоял в дверях.
В свои двадцать четыре года он выглядел именно так, как я и хотел. Хорошо сложенный, опрятный, симпатичный – по крайней мере, на мой отцовский взгляд.
– Филип! – Я сделал было движение к своему любимому кожаному креслу, но сесть в него значило продолжить разговор. А мне хотелось совершенно противоположного.
– У тебя все в порядке? – спросил он.
– Ты затем пришел, чтобы это спросить? – Мой голос был предельно жестким.
Дерек с Бранстэдом обменялись взглядами, но ни один не произнес ни слова.
– Нет, сэр. – Руки Филипа принялись нащупывать карманы. – Когда я узнал о происшествии в Академии…
Я ждал молча, никакими поддакиваниями не поддерживая беседу.
Он перевел взгляд на мать:
– Мне лучше уйти?
– Может, будет время… – начал я.
– Ник! – Это встрял Дерек. Я сжал кулаки:
– Говори, зачем пришел.
– Мы ничего не могли с этим поделать, – откровенно сказал Ф. Т. – Клянусь Господом, – Его глаза искали мой взгляд в надежде увидеть в нем прощение.
– Филип, Совет по защите окружающей среды состоит из фанатиков, которые без конца создают нам проблемы. Вы задумали убийство наших кадетов? Нет. Но вы создали ту атмосферу, в которой подобное стало возможным. И это непростительно. – Джеренс открыл рот, чтобы изречь что-то благоразумное, но я остановил его жестом. – Да, вы это сделали, ваш Совет! Ваши постоянные нападки на нашу политику, эти подкопы под нас в Генеральной Ассамблее…
– Па, как вы можете противодействовать нам? Ты знаешь, что произошло в Бангладеш?
– Я был там.
Да, я побывал на крохотных островках, что остались от этой потонувшей в трясине страны.
– А ты знаешь, что творится в Голландии? Или в Луизиане? Что происходит в Микронезии?
– Может, хватит о политике, вы двое? – Дерек стоял, уперев руки в бедра.
Я не обратил на него никакого внимания.
– Филип, потребовались бы усилия многих поколений, чтобы повернуть вспять…
– Не потребовались бы. В нашем Совете провели исследования. Все просчитали. Я сам проверил все цифры, потому что это был мой проект. Через более или менее длительный срок реальная работа по защите окружающей среды на самом деле спасет…
– Через какой это срок? – пристально посмотрел я на него. – Опять же через несколько поколений?
– Замолчите, вы оба! – Дерек каждым своим дюймом в этот момент являл губернатора планеты Надежда.
– Тридцать лет, – упрямо сказал Фити.
– Мы должны платить больше, чем запланировано во всем бюджете этого года. Филип, у нас нет таких денег. – Сколько раз мы еще будем сталкиваться на этой дорожке – мой непримиримый сын и я?
– Уловы рыбы в южной Атлантике опять снизились. Это уже пятое лето…
– А импорт продуктов питания из колоний вырос. Одно уравновешивает другое.
Я посмотрел на дверь за его спиной, надеясь, что он поймет намек и уйдет.
– Не хочу при этом присутствовать. – В глазах Дерека сверкнул опасный огонек. – Джеренс, давай оставим этих лунатиков. – Он потянул Бранстэда за рукав. – Ник воображает, что он у себя в Ротонде и спорит с каким-то деятелем Земельной партии. – Он шмыгнул мимо меня. – А ты! – Он остановился на мгновение, чтобы пронзить взором Филипа. – На сегодняшний день тебе нечем гордиться. Как ни удивительно, ты ведешь себя как последний болван! – И он вышел.
Бранстэд последовал за ним, пожав мне на прощанье руку.
Воцарилась тишина.
– Что-нибудь еще? – вопросил я таким же непреклонным голосом.
– Вспомни, зачем ты пришел, – мягко вступила в разговор Арлина.
Филип собрался с духом:
– Да, сэр, есть кое-что еще.
– Что же?
– Отец, я тебя люблю, – промолвил он неуверенно. Я шагнул к выходу, но мои пальцы соскользнули с дверной ручки, а он подбежал ко мне и схватил меня за руку.
– Отец, умоляю тебя! – Он упал на колени.
– НЕ СМЕЙ ДЕЛАТЬ ЭТОГО! – Я с ужасом обнаружил, что занес над ним кулак. Но вместо удара поднял сына на ноги.
Когда-то, в моей молодости, один человек уже падал передо мной на колени, но я отказался пощадить его. И с тех пор это было для меня нестерпимым.
Я закрыл лицо руками:
– Фити, уйди, прошу тебя.
– Сэр, между нами не должно быть таких отношений.
– Ты сам это сделал. Кто обыскивал мой кабинет? Кто копировал для Земельной партии секретные бумаги, касающиеся экологических вопросов?
– Мне было всего девятнадцать, и я был такой глупый! Они сказали, что это им поможет.
И цинично предали его.
– Ты никогда не был глупым. Сколько раз я просил тебя не связываться с «зелеными» радикалами. Тебе прекрасно известно, какой политический капитал им принесла твоя поддержка. И продолжает приносить!
– Мы не радикалы, – произнес он рассудительно, но тут же сорвался:
– Я так люблю вас, сэр!
Не в силах что-то сказать, я повернулся к двери, изо всех сил сдерживая себя.
– Разве мы не можем снова стать друзьями? Пожалуйста?
– Ну, Ники, разве ты не можешь? – Голос Арлины был исполнен нежности.
Я проглотил комок в горле, чтобы обрести способность говорить:
– Ну, а как Джаред?
– Хорошо, сэр, – бросил Фити. Ему как будто не хотелось об этом говорить. Джаред Тенер когда-то жил с нами, еще мальчишкой, и от него было много неприятностей. Мне он сильно не нравился. А теперь они с Филипом были заодно.
– Все еще намерены породниться?
– Он хочет клонироваться.
– Чьи клетки?
– Мои.
– Дерек так клонировался.
– Я знаю.
Мы задумались. Я глубоко вздохнул:
– Ты порвешь с этими «зелеными» политиканами?
С обреченностью во взгляде он взглянул на мать.
– Нет, па, – сказал он твердо.
Казалось, это должно было привести меня в ярость, но почему-то я был рад. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы повернуться и взглянуть в глаза сыну. Отчего-то у меня началась резь в глазах. Проклятые выбросы. И дело не в том, что «зеленые» были правы, просто мы ничего не могли с этим поделать.
Руки Филипа начали теребить рубашку. Он прожег меня взглядом.
– О боже! Я не владею собой. – Это было похоже на безумие, до которого он доводил себя в детстве. Тогда маховик его мыслей раскручивался так, что Фити не мог себя контролировать. Он на мгновение закрыл глаза, стараясь дышать глубже. – Это невыносимо… О тех кадетах, сэр… Клянусь сделать все, что бы вы ни сказали, сэр… Не надо лишать меня свободы…
Господи боже мой, я больше не мог этого выносить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
– Почти три.
– И все это время ты чувствуешь себя несчастным, – сказал Дерек.
– Я не из таких. Он сам заслужил…
– Ради бога, Ник! Я знаю тебя сорок лет.
Пришлось мне пойти на попятную:
– Даже если бы мне самому этого захотелось – тут дело в принципе.
– Господин Генеральный секретарь, не будьте задницей. – Сказано было как бы в шутку, но глаза его глядели серьезно.
– Ты сегодня уже второй, кто мне на это намекает. – Долгое мгновение я смотрел на ковер. – Не знаю, надо ли мне его видеть. Это продолжалось так долго, и когда он оставил…
– Привет, па.
Я вздрогнул.
Филип стоял в дверях.
В свои двадцать четыре года он выглядел именно так, как я и хотел. Хорошо сложенный, опрятный, симпатичный – по крайней мере, на мой отцовский взгляд.
– Филип! – Я сделал было движение к своему любимому кожаному креслу, но сесть в него значило продолжить разговор. А мне хотелось совершенно противоположного.
– У тебя все в порядке? – спросил он.
– Ты затем пришел, чтобы это спросить? – Мой голос был предельно жестким.
Дерек с Бранстэдом обменялись взглядами, но ни один не произнес ни слова.
– Нет, сэр. – Руки Филипа принялись нащупывать карманы. – Когда я узнал о происшествии в Академии…
Я ждал молча, никакими поддакиваниями не поддерживая беседу.
Он перевел взгляд на мать:
– Мне лучше уйти?
– Может, будет время… – начал я.
– Ник! – Это встрял Дерек. Я сжал кулаки:
– Говори, зачем пришел.
– Мы ничего не могли с этим поделать, – откровенно сказал Ф. Т. – Клянусь Господом, – Его глаза искали мой взгляд в надежде увидеть в нем прощение.
– Филип, Совет по защите окружающей среды состоит из фанатиков, которые без конца создают нам проблемы. Вы задумали убийство наших кадетов? Нет. Но вы создали ту атмосферу, в которой подобное стало возможным. И это непростительно. – Джеренс открыл рот, чтобы изречь что-то благоразумное, но я остановил его жестом. – Да, вы это сделали, ваш Совет! Ваши постоянные нападки на нашу политику, эти подкопы под нас в Генеральной Ассамблее…
– Па, как вы можете противодействовать нам? Ты знаешь, что произошло в Бангладеш?
– Я был там.
Да, я побывал на крохотных островках, что остались от этой потонувшей в трясине страны.
– А ты знаешь, что творится в Голландии? Или в Луизиане? Что происходит в Микронезии?
– Может, хватит о политике, вы двое? – Дерек стоял, уперев руки в бедра.
Я не обратил на него никакого внимания.
– Филип, потребовались бы усилия многих поколений, чтобы повернуть вспять…
– Не потребовались бы. В нашем Совете провели исследования. Все просчитали. Я сам проверил все цифры, потому что это был мой проект. Через более или менее длительный срок реальная работа по защите окружающей среды на самом деле спасет…
– Через какой это срок? – пристально посмотрел я на него. – Опять же через несколько поколений?
– Замолчите, вы оба! – Дерек каждым своим дюймом в этот момент являл губернатора планеты Надежда.
– Тридцать лет, – упрямо сказал Фити.
– Мы должны платить больше, чем запланировано во всем бюджете этого года. Филип, у нас нет таких денег. – Сколько раз мы еще будем сталкиваться на этой дорожке – мой непримиримый сын и я?
– Уловы рыбы в южной Атлантике опять снизились. Это уже пятое лето…
– А импорт продуктов питания из колоний вырос. Одно уравновешивает другое.
Я посмотрел на дверь за его спиной, надеясь, что он поймет намек и уйдет.
– Не хочу при этом присутствовать. – В глазах Дерека сверкнул опасный огонек. – Джеренс, давай оставим этих лунатиков. – Он потянул Бранстэда за рукав. – Ник воображает, что он у себя в Ротонде и спорит с каким-то деятелем Земельной партии. – Он шмыгнул мимо меня. – А ты! – Он остановился на мгновение, чтобы пронзить взором Филипа. – На сегодняшний день тебе нечем гордиться. Как ни удивительно, ты ведешь себя как последний болван! – И он вышел.
Бранстэд последовал за ним, пожав мне на прощанье руку.
Воцарилась тишина.
– Что-нибудь еще? – вопросил я таким же непреклонным голосом.
– Вспомни, зачем ты пришел, – мягко вступила в разговор Арлина.
Филип собрался с духом:
– Да, сэр, есть кое-что еще.
– Что же?
– Отец, я тебя люблю, – промолвил он неуверенно. Я шагнул к выходу, но мои пальцы соскользнули с дверной ручки, а он подбежал ко мне и схватил меня за руку.
– Отец, умоляю тебя! – Он упал на колени.
– НЕ СМЕЙ ДЕЛАТЬ ЭТОГО! – Я с ужасом обнаружил, что занес над ним кулак. Но вместо удара поднял сына на ноги.
Когда-то, в моей молодости, один человек уже падал передо мной на колени, но я отказался пощадить его. И с тех пор это было для меня нестерпимым.
Я закрыл лицо руками:
– Фити, уйди, прошу тебя.
– Сэр, между нами не должно быть таких отношений.
– Ты сам это сделал. Кто обыскивал мой кабинет? Кто копировал для Земельной партии секретные бумаги, касающиеся экологических вопросов?
– Мне было всего девятнадцать, и я был такой глупый! Они сказали, что это им поможет.
И цинично предали его.
– Ты никогда не был глупым. Сколько раз я просил тебя не связываться с «зелеными» радикалами. Тебе прекрасно известно, какой политический капитал им принесла твоя поддержка. И продолжает приносить!
– Мы не радикалы, – произнес он рассудительно, но тут же сорвался:
– Я так люблю вас, сэр!
Не в силах что-то сказать, я повернулся к двери, изо всех сил сдерживая себя.
– Разве мы не можем снова стать друзьями? Пожалуйста?
– Ну, Ники, разве ты не можешь? – Голос Арлины был исполнен нежности.
Я проглотил комок в горле, чтобы обрести способность говорить:
– Ну, а как Джаред?
– Хорошо, сэр, – бросил Фити. Ему как будто не хотелось об этом говорить. Джаред Тенер когда-то жил с нами, еще мальчишкой, и от него было много неприятностей. Мне он сильно не нравился. А теперь они с Филипом были заодно.
– Все еще намерены породниться?
– Он хочет клонироваться.
– Чьи клетки?
– Мои.
– Дерек так клонировался.
– Я знаю.
Мы задумались. Я глубоко вздохнул:
– Ты порвешь с этими «зелеными» политиканами?
С обреченностью во взгляде он взглянул на мать.
– Нет, па, – сказал он твердо.
Казалось, это должно было привести меня в ярость, но почему-то я был рад. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы повернуться и взглянуть в глаза сыну. Отчего-то у меня началась резь в глазах. Проклятые выбросы. И дело не в том, что «зеленые» были правы, просто мы ничего не могли с этим поделать.
Руки Филипа начали теребить рубашку. Он прожег меня взглядом.
– О боже! Я не владею собой. – Это было похоже на безумие, до которого он доводил себя в детстве. Тогда маховик его мыслей раскручивался так, что Фити не мог себя контролировать. Он на мгновение закрыл глаза, стараясь дышать глубже. – Это невыносимо… О тех кадетах, сэр… Клянусь сделать все, что бы вы ни сказали, сэр… Не надо лишать меня свободы…
Господи боже мой, я больше не мог этого выносить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137