6.
3 декабря, утро
Адэр пошла вынуть из сушилки что-нибудь чистое, чтобы одеться и идти в школу. И увидела, как мать бестолково бродит по гаражу. Мама ходила туда-сюда, на каждом круге в точности повторяя свои движения. Как мышь, зациклившаяся на лабиринте, когда лабиринт уже убрали.
– Привет, мам! – оживленно произнесла Адэр и нагнулась, чтобы открыть сушилку. Она сложила сюда одежду только вчера вечером, и вещи были еще теплыми. Голые ноги под ночной рубашкой стыли на бетонном полу.
Мама не отвечала. Адэр выпрямилась, быстро на нее глянула и зевнула. Но зевок был притворным, лишь бы скрыть ощущение дезориентации, которое хлынуло на Адэр, пока она смотрела, как мать ходит по кругу снова и снова. Мама доходила до папиной полки со снаряжением, дважды касалась ее рукой, качала головой, разворачивалась и шла через весь гараж, огибая кучу ящиков со старым, изломанным оборудованием для спуска под воду. У стены мама останавливалась, протягивала руку, дотрагивалась до пыльной пластмассовой панели и говорила:
– Периметр. Кто-нибудь, пожалуйста. Периметр. Объем. Кто-нибудь.
– Мама?!
Мама ее словно не слышала. Она уже снова шла к полке со снаряжением. Дважды ее коснулась, покачала головой, развернулась и пошла к дальней стене. Дотронулась до нее.
– Мама!
И по-прежнему никакого ответа. Мама шла к полке. Дважды ее коснулась.
– Периметр. Пожалуйста.
У Адэр сжалось сердце: знакомое чувство. Так же было, когда срывы были у папы. Может, и у мамы нервный срыв? Неужели вся семья дефективная? Вдруг и ее когда-нибудь обнаружат бродящей по кругу в гараже? И она тоже будет касаться стен и бормотать всякую чушь?
Вдруг у нее за спиной распахнулась дверь, Адэр даже подпрыгнула.
– Отправляйся в школу, Адэр, – скомандовал отец, торопливо проносясь мимо. Он подошел к маме, обнял ее и что-то прошептал ей в ухо. Мама стала вырываться, заколотила руками, но потом вдруг обмякла и едва не повалилась на пол. Папа подхватил ее, она выпрямилась, увидела, что Адэр на нее смотрит, и положила руку на плечо отцу.
Они обнялись. Потом мама сказала Адэр:
– Нехорошо, что ты застала нас за нашими играми.
Теперь и папа, и мама смотрели на Адэр. А потом у обоих появились отвратительные ухмылки.
Адэр попятилась, развернулась и бросилась бежать к кухонной двери. Родители смеялись ей вслед.
Дрожа, она остановилась в кухне и прислушалась.
– Перезагрузка? – В кухне голос отца звучал глухо.
– Перезагрузка, – жизнерадостно и спокойно ответила мать.
Адэр пошла к себе в спальню и стала переодеваться. Плакать она начала на стадии надевания носков – левый остался ненатянутым. Так она и сидела – согнувшись, руками ухватившись за край носка, голова уткнулась в колени, рыдания сотрясали все тело.
Мимо проходил Кол. Он приостановился, заглянул в открытую дверь и уставился на Адэр.
– Что это ты, как раздолбайка, нюни распустила?
Спросил грубо, но Адэр знала: он дает ей понять, что беспокоится о ней. Она заставила себя прекратить рыдания.
– Я не знаю. Не знаю, как объяснить. С мамой и папой что-то не так.
– Ты что! У них все отлично. Они, наконец, стали проводить вместе много времени, как раньше. Ты что, совсем чокнулась? Да они в упор друг друга не видели до того, как…
Адэр впилась в него взглядом.
– До чего?
– Не знаю. Наверно, до того, как снова стали вместе.
– Ты не замечал, они ничего странного не делали? Или, может, почувствовал, как будто они… ну, не знаю… как будто им промыли мозги, или они вступили в какую-нибудь секту, или еще что-нибудь такое…
– Ни в какой они не в секте. Сектанты детей тоже туда тащат.
Адэр взяла в руки туфли и тупо на них уставилась.
– Ну да. А что, если и они захотят?
– Захотят чего?
– Ну, чтобы мы – тоже.
Кол чуть не зарычал от раздражения:
– Тоже – что?
– Мама так странно вела себя в гараже, потом папа заставил ее остановиться, потом они сделали вид, как будто это что-то вроде ролевой секс-игры, ну или что-то в этом роде.
– Ух ты! Значит, они снова стали заниматься сексом! Черт тебя подери, не лезь ты не в свое дело! Адэр, ты что, совсем дура? Откуда, ты думаешь, ты появилась на свет? Если они опять сблизились, ну, там, интим и все дела, это же хорошо!
– Ты не понимаешь! А я не знаю, как объяснить. То есть ты бы мне не поверил.
– Ты знаешь, что ты хочешь сделать?
Адэр поняла, что он и правда злится. Голос его стал тусклым и невыразительным, он пытался сдержаться, закрывшись для окружающих, как делал всегда. Кол продолжал:
– Ты, уродка, собираешься все испортить. Они начнут, типа, стесняться. Ты заводишься, потому что они раз в жизни больше уделяют внимания друг другу, чем милой крошке Адэр. Вот ты и бесишься. И собираешься помешать им сблизиться. Так что лучше заткнись! Оставь их в покое! Иначе они разведутся.
Он круто развернулся и вылетел в холл.
Адэр думала: Дело не в них. Дело во мне. Может, спросить Лэси. Или поговорить с психологом в школе… Но на этом все. Лучше заткнуться, потому что, скорее всего, это у меня что-то с психикой.
И она наконец натянула левый носок.
3 декабря, позднее утро
– Как же мы переедем, пап? – спросил Ларри.
Они как раз садились в фургон. Гундерстон вставлял ключ в зажигание, а Ларри устраивался рядом, застегивая ремень безопасности.
Ларри снова спросил:
– Я серьезно, пап. Час назад мы сидели себе дома, и все было отлично. – Тут он замолчал и подумал – пусть не отлично, но – дома. Потом продолжал: – И тут началась эта свистопляска – срочно, конец света! Я так ничего и не понял. То есть я считаю, это глупо. Они что, собираются платить за нас в отеле?
– Собираются.
– Но почему? Почему нам надо переезжать? Гундерстон пожал плечами.
– Потому что… Там на кладбище утечка токсических веществ, ну или что-то в этом духе. Из трубы на кладбище.
Ларри подумал: кладбище.
Он не упоминал о том, что произошло в эту ночь. Куда делся Бадди. Не говорил ни о чем таком, раз они потащили его к врачу. Этот зараза-доктор намекнул, что, если он не перестанет говорить такие вещи, они могут его куда-нибудь запереть.
Ларри ждал, пока отец заведет машину. А тот все сидел и мрачно смотрел на Ларри – долгим, необычным взглядом. Отец редко смотрел на людей прямо.
А потом вдруг быстро отвел глаза.
Ларри хотелось сказать отцу нечто важное, но он не мог придумать, как это важное сформулировать. Из-за лекарств голова совсем не соображала. Наконец он произнес:
– Слушай, может, сначала позвоним маме, а потом поедем?
– Это же временно. Я сообщу ей, что мы несколько дней поживем в отеле. На нашей улице все куда-нибудь уезжают. Но это… временно.
Ларри посмотрел на отца внимательней, пытаясь определить, что именно в нем изменилось. На самом деле папа вдруг перестал интересоваться разговорами об играх – ни о «Стар треке», ни о «Звездных войнах», ни о Гарри Поттере, ни о «Гражданской войне», ни о ролевых играх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108