Радер стал пограничным захолустьем после того, как династические войны истощили силы и богатство центральных провинций, приведя к появлению разрушенной полосы, отрезавшей Радер от цивилизации на юге. При распаде империи закон был утерян и больше не восстановлен. Согласно древнему принципу, грубая сила превратила хаос в более упорядоченную структуру, и последнее столетие Радером управляли разные хозяева. Они сменяли друг друга беспорядочно, ибо эта земля не представляла собой большой ценности. Поэтому ее правителями обычно были незначительные и относительно нечестолюбивые люди: представители старого дворянства, авантюристы, бароны-разбойники и тому подобный сброд.
До недавнего времени Радером правил ненавидимый всеми изгнанник Ортед Ак-Седди, некогда главарь бандитов, ставший Пророком Сатаки. Под его фанатичным командованием мрачный культ Сатаки вырвался из забвения кровавой волной террора, охватившей лесистые земли Шапели далеко к югу и весьма близко подобравшейся к Южным Королевствам. Но, в конце концов, войска Ортеда были раздавлены, и он покинул руины своей столицы с жалкими остатками самых преданных приверженцев. Обретя безопасность в этом северном захолустье, Ортед захватил власть в Радере, что было делом не таким уж сложным, и обосновался в этом маленьком княжестве, кажется, надолго.
В качестве наемного полководца кавалерии Пророка Кейн стал и создателем армии Черного Похода, и причиной его окончательного провала. Предательство Кейна сперва разъединило Меч Сатаки, но безумный двойной обман Ортеда навлек несчастье на них обоих. Ортед, как уже было сказано, избежал расправы, настигшей его последователей, а Кейн попал в ловушку победившей армии Джарво. Чтобы избежать плена, он вошел в проклятый коридор между измерениями, прозванный древними Логовом Ислсль. Муки, которые он пережил в космической паутине Ислсль, сотканной из бездушного кошмара, были таковы, что, возможно, лучше бы он принял простые физические пытки и смерть от рук своих врагов.
Но, в конце концов, Кейн совершил то, что не смог бы сделать ни один другой человек. Он вышел в единственном месте этого мира, где Логово Ислсль имело второй выход. Больше года он восстанавливал силы после испытания, которое пережил, а когда выздоровел, устремился на охоту за человеком, который загнал его в запутанные переходы старшего мира. Путь в Радер вел из одного конца обитаемых земель в другой — путь, искривлявшийся, ветвившийся, исчезавший и появлявшийся вновь. Но Кейн следовал по нему с целеустремленностью, неведомой даже ему самому.
И через четыре года после того, как приверженцев Сатаки уничтожили в Ингольди, Ортед Ак-Седди оказался в своих покоях наедине с Кейном. Короткая яростная схватка окончилась более чем удовлетворительно для Кейна, который получил возможность вручить Ортеду любопытный драгоценный кристалл, созданный из яда ныне вымершего могильного червя из Карсультьяла. Оказавшись на Ортеде, парализующий яд просочился в его извивающееся тело и принялся за свою разрушительную работу. Кейн был вынужден прекратить свою забаву (он любовался тем, как Ортед корчится в предсмертной агонии), когда Стражи Пророка наконец ворвались в покои.
Скрывшись тем же потайным ходом, по которому проник в личные покои Ортеда (Пророк не смог узнать все секреты своего убежища), Кейн умчался из города до того, как стражники смогли устроить организованные поиски. С той ночи он неуклонно продвигался в северные пустоши. Но его преследователи были последними фанатичными приверженцами Ортеда, и Кейн знал, что только смерть заставит их прекратить безжалостное преследование убийцы их Пророка. Фанатизм в купе с парой чародейских устройств, сохранившихся от умирающего культа, позволил им после многих дней упорных поисков близко подобраться к своей добыче. А потом буран дал Кейну отсрочку.
Его конь наткнулся на какое-то похороненное под снегом препятствие и упал на колени. Кейн с трудом удержался в седле, заметил, как трескается корка льда, покрывавшая его плащ. Скрипя зубами, он сошел с лошади и помог измученному животному подняться. Мучительная боль в окоченевших конечностях пронзила его могучее тело, и он пошатнулся на онемевших от холода ногах, ухватившись за холку своей задыхающейся лошади, чтобы не упасть.
— Спокойно, парень, — пробормотал он занемевшими губами. — Отдохни минутку. — «Но только одну минуту », — сказал он сам себе и затопал отвердевшими от мороза сапогами, устало стряхивая с себя корку льда. Снежная постель манила своей мягкостью, но он не поддался соблазну. Он не сдастся так легко. Он обманывал смерть бесчисленное количество лет, и, если ему суждено затеряться здесь, в буране, его противник должен не взять его так легко, а сражаться безоглядно и изо всех сил. То, что ледяное дыхание стихии могло стать его судьбой, приводило Кейна в ярость, и он напряженно вглядывался в пронизывающую холодом тьму. Тоска. Сейчас его враг не имел ни лица, ни воли — природная субстанция, небрежно поглотившая его, — и давящее присутствие этого врага терзало его, гасило огонь жизни. Кейн даже не мог заставить своего убийцу обратить на себя внимание.
Все-таки это была необычная буря, Кейн был уверен. Она была слишком внезапной, слишком яростной, чтобы быть естественным явлением; Кейн никогда не видал ничего подобного даже много севернее. Может быть, это была колдовская буря, слишком уж она резка и свирепа. Но зачем кому-то могло понадобиться вызвать такой буран в этой пустоши, он не мог понять. Ясно, что это дело рук не сатакийцев, потому что буря мешает им добраться до желанной добычи.
Лошадь испуганно заржала, и Кейн решил, что больше отдыхать нельзя. Как только он вновь взгромоздился в седло, его коняга в ужасе рванула с места. Кейн попытался успокоить животное, думая, что чем-то испугал его, когда садился верхом. Но тут же заметил, что лошадь встревожена не на шутку: ее ноздри раздувались, и глаза широко раскрылись от ужаса. Вскоре Кейн тоже ощутил чье-то присутствие, чей-то внимательный взгляд. Он отпустил поводья, и животное сломя голову понеслось сквозь снежную бурю. Кейн был уверен: за ним гонится какое-то существо, и существо это голодно, ужасно голодно.
И вдруг все кончилось.
Тогда он замедлил стремительный бег своего коня.
— Что это было, во имя Темро! — пробормотал он. Сперва он подумал было, что это его преследователи, но реакция лошади и его собственные ощущения подсказывали: тут что-то другое. Он ничего не видел и не слышал так как завывающая буря глушила все звуки и скрывала местность. Тем не менее, Кейн и его лошадь определенно чувствовали чье-то присутствие, а Кейн доверял своему шестому чувству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
До недавнего времени Радером правил ненавидимый всеми изгнанник Ортед Ак-Седди, некогда главарь бандитов, ставший Пророком Сатаки. Под его фанатичным командованием мрачный культ Сатаки вырвался из забвения кровавой волной террора, охватившей лесистые земли Шапели далеко к югу и весьма близко подобравшейся к Южным Королевствам. Но, в конце концов, войска Ортеда были раздавлены, и он покинул руины своей столицы с жалкими остатками самых преданных приверженцев. Обретя безопасность в этом северном захолустье, Ортед захватил власть в Радере, что было делом не таким уж сложным, и обосновался в этом маленьком княжестве, кажется, надолго.
В качестве наемного полководца кавалерии Пророка Кейн стал и создателем армии Черного Похода, и причиной его окончательного провала. Предательство Кейна сперва разъединило Меч Сатаки, но безумный двойной обман Ортеда навлек несчастье на них обоих. Ортед, как уже было сказано, избежал расправы, настигшей его последователей, а Кейн попал в ловушку победившей армии Джарво. Чтобы избежать плена, он вошел в проклятый коридор между измерениями, прозванный древними Логовом Ислсль. Муки, которые он пережил в космической паутине Ислсль, сотканной из бездушного кошмара, были таковы, что, возможно, лучше бы он принял простые физические пытки и смерть от рук своих врагов.
Но, в конце концов, Кейн совершил то, что не смог бы сделать ни один другой человек. Он вышел в единственном месте этого мира, где Логово Ислсль имело второй выход. Больше года он восстанавливал силы после испытания, которое пережил, а когда выздоровел, устремился на охоту за человеком, который загнал его в запутанные переходы старшего мира. Путь в Радер вел из одного конца обитаемых земель в другой — путь, искривлявшийся, ветвившийся, исчезавший и появлявшийся вновь. Но Кейн следовал по нему с целеустремленностью, неведомой даже ему самому.
И через четыре года после того, как приверженцев Сатаки уничтожили в Ингольди, Ортед Ак-Седди оказался в своих покоях наедине с Кейном. Короткая яростная схватка окончилась более чем удовлетворительно для Кейна, который получил возможность вручить Ортеду любопытный драгоценный кристалл, созданный из яда ныне вымершего могильного червя из Карсультьяла. Оказавшись на Ортеде, парализующий яд просочился в его извивающееся тело и принялся за свою разрушительную работу. Кейн был вынужден прекратить свою забаву (он любовался тем, как Ортед корчится в предсмертной агонии), когда Стражи Пророка наконец ворвались в покои.
Скрывшись тем же потайным ходом, по которому проник в личные покои Ортеда (Пророк не смог узнать все секреты своего убежища), Кейн умчался из города до того, как стражники смогли устроить организованные поиски. С той ночи он неуклонно продвигался в северные пустоши. Но его преследователи были последними фанатичными приверженцами Ортеда, и Кейн знал, что только смерть заставит их прекратить безжалостное преследование убийцы их Пророка. Фанатизм в купе с парой чародейских устройств, сохранившихся от умирающего культа, позволил им после многих дней упорных поисков близко подобраться к своей добыче. А потом буран дал Кейну отсрочку.
Его конь наткнулся на какое-то похороненное под снегом препятствие и упал на колени. Кейн с трудом удержался в седле, заметил, как трескается корка льда, покрывавшая его плащ. Скрипя зубами, он сошел с лошади и помог измученному животному подняться. Мучительная боль в окоченевших конечностях пронзила его могучее тело, и он пошатнулся на онемевших от холода ногах, ухватившись за холку своей задыхающейся лошади, чтобы не упасть.
— Спокойно, парень, — пробормотал он занемевшими губами. — Отдохни минутку. — «Но только одну минуту », — сказал он сам себе и затопал отвердевшими от мороза сапогами, устало стряхивая с себя корку льда. Снежная постель манила своей мягкостью, но он не поддался соблазну. Он не сдастся так легко. Он обманывал смерть бесчисленное количество лет, и, если ему суждено затеряться здесь, в буране, его противник должен не взять его так легко, а сражаться безоглядно и изо всех сил. То, что ледяное дыхание стихии могло стать его судьбой, приводило Кейна в ярость, и он напряженно вглядывался в пронизывающую холодом тьму. Тоска. Сейчас его враг не имел ни лица, ни воли — природная субстанция, небрежно поглотившая его, — и давящее присутствие этого врага терзало его, гасило огонь жизни. Кейн даже не мог заставить своего убийцу обратить на себя внимание.
Все-таки это была необычная буря, Кейн был уверен. Она была слишком внезапной, слишком яростной, чтобы быть естественным явлением; Кейн никогда не видал ничего подобного даже много севернее. Может быть, это была колдовская буря, слишком уж она резка и свирепа. Но зачем кому-то могло понадобиться вызвать такой буран в этой пустоши, он не мог понять. Ясно, что это дело рук не сатакийцев, потому что буря мешает им добраться до желанной добычи.
Лошадь испуганно заржала, и Кейн решил, что больше отдыхать нельзя. Как только он вновь взгромоздился в седло, его коняга в ужасе рванула с места. Кейн попытался успокоить животное, думая, что чем-то испугал его, когда садился верхом. Но тут же заметил, что лошадь встревожена не на шутку: ее ноздри раздувались, и глаза широко раскрылись от ужаса. Вскоре Кейн тоже ощутил чье-то присутствие, чей-то внимательный взгляд. Он отпустил поводья, и животное сломя голову понеслось сквозь снежную бурю. Кейн был уверен: за ним гонится какое-то существо, и существо это голодно, ужасно голодно.
И вдруг все кончилось.
Тогда он замедлил стремительный бег своего коня.
— Что это было, во имя Темро! — пробормотал он. Сперва он подумал было, что это его преследователи, но реакция лошади и его собственные ощущения подсказывали: тут что-то другое. Он ничего не видел и не слышал так как завывающая буря глушила все звуки и скрывала местность. Тем не менее, Кейн и его лошадь определенно чувствовали чье-то присутствие, а Кейн доверял своему шестому чувству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53