– Она слишком быстро пила.
Мейбл снова подняла девочку на плечо и стала поглаживать по спине. Потом положила ее себе на колени лицом вниз. Затем посадила себе на одно колено. Но девочка больше не срыгивала, и плач с каждой минутой становился все громче и настойчивее.
– Это полезно для легких, – сказал Алберт Тейлор, усмехаясь. – Так они тренируют свои легкие, Мейбл, ты ведь знаешь?
– Ну, полно, не плачь, – приговаривала жена, покрывая лицо девочки поцелуями.
В течение пяти минут крик ни на мгновение не прекращался.
– Перемени ей пеленки, – сказал Алберт. – Они мокрые...
Он принес из кухни чистые пеленки. Миссис Тейлор сняла с девочки то, что на ней было, и надела все чистое.
Однако ничего не изменилось.
– Уа! Уа! Уа! Уа! Уа! – вопила девочка.
– Ты ее случайно булавкой не уколола, Мейбл?
– Ты в своем уме? – рассердилась та, прощупав на всякий случай пеленку.
Родители сидели друг против друга в креслах, нервно улыбаясь. Они глядели на ребенка, лежавшего у матери на коленях, и ждали, когда тот утомится и перестанет кричать.
– Знаешь, что? – наконец произнес Алберт Тейлор.
– Что?
– Честное слово, она не наелась. Клянусь, еще хочет глоток. Может, я принесу ей добавку?
– Думаю, нам не следует этого делать, Алберт.
– Да ей же лучше станет, – сказал он, поднимаясь с кресла. – Пойду и подогрею еще немного.
Он отправился на кухню, и когда спустя несколько минут вернулся, в его руке была полная бутылка молока.
– Я приготовил двойную порцию, – объявил он. – Восемь унций. На всякий случай.
– Алберт! Ты с ума сошел? Ты что, не знаешь, что перекармливать так же плохо, как недокармливать?
– А ты не давай ей все, Мейбл. В любую минуту можешь остановиться. Начинай, – сказал он, встав рядом. – Пусть девочка поест еще чуть-чуть.
Миссис Тейлор провела кончиком соски по верхней губе ребенка. Маленький ротик точно капканом захватил резиновый сосок, – и в комнате наступила тишина. Тельце ребенка расслабилось, и как только девочка принялась пить, выражение полнейшего счастья появилось на ее лице.
– Ну вот, Мейбл! Что я тебе говорил?
Жена молчала.
– Она голодная, вот и все. Посмотри, как сосет.
Миссис Тейлор следила за уровнем молока в бутылке. Оно быстро уменьшалось, и скоро исчезли три или четыре унции из восьми.
– Все, – проговорила она. – Теперь хватит.
– Отрывать соску нельзя, Мейбл.
– Нет, дорогой, я должна...
– Да не волнуйся ты и дай ей поесть как следует.
– Но Алберт...
– Она проголодалась, разве ты не видишь? Давай, красавица, – сказал он. – Допивай все без остатка.
– Мне это не нравится, Алберт, – сказала его жена, но не отняла бутылку.
– Она наверстывает упущенное, Мейбл...
Через пять минут бутылка была пуста. Миссис Тейлор медленно отняла соску, и на этот раз ребенок не возражал и не издал ни единого звука. Дочь мирно лежала у матери на коленях, глаза ее довольно светились, ротик был приоткрыт, губы перепачканы молоком.
– Целых двенадцать унций, Мейбл! – сказал Алберт Тейлор. – В три раза больше обычного! Разве не удивительно?
Женщина смотрела на ребенка. Губы ее сжались, на лице медленно появлялось прежнее выражение обеспокоенности.
– Да что с тобой? – спросил Алберт. – Что ты так волнуешься? Было бы смешно, если бы для того, чтобы поправиться, ей хватило каких-то жалких четырех унций.
– Иди сюда, Алберт, – сказала жена.
– Что?
– Я сказала, иди сюда.
Он подошел к ней.
– Посмотри внимательно и скажи, не замечаешь ли ты чего-нибудь.
Он внимательно посмотрел на ребенка.
– Похоже, она стала больше, Мейбл, если ты это имеешь в виду. Больше и полнее.
– Подержи-ка ее, – потребовала жена. – На же, возьми.
Он наклонился и поднял ребенка с колен матери.
– Боже мой! – воскликнул он. – Да она весит целую тонну!
– Вот именно.
– Разве это не замечательно! – сияя от удовольствия, воскликнул он. – Значит, она совсем поправилась!
– Вот это-то меня и пугает, Алберт. Слишком уж быстро.
– Ерунда.
– Это все твое мерзкое маточное желе, – сказала Мейбл. – Ненавижу его.
– Ничего в нем нет мерзкого, – с возмущением проговорил муж.
– Не будь же глупцом, Алберт! Ты думаешь, нормально, когда ребенок прибавляет в весе так стремительно?
– Тебе ничем не угодить! – вскричал он. – Тебя до смерти пугает, когда она худеет, а теперь ты перепугалась, потому что она прибавляет в весе! Да что с тобой, Мейбл?
Жена поднялась с кресла с ребенком на руках и направилась к двери.
– Могу сказать только одно, – бросила она, – хорошо еще, что я здесь и слежу за тем, чтобы ты ей больше его не давал, вот что я тебе скажу.
Она вышла. Алберт смотрел жене вслед. Она пересекла холл и стала подниматься по лестнице. На третьей или четвертой ступеньке она неожиданно остановилась и несколько секунд стояла совершенно неподвижно, точно вспомнив что-то. Потом повернулась, довольно быстро сошла вниз и возвратилась в комнату.
– Алберт, – сказала Мейбл.
– Да?
– Я полагаю, в последней бутылке не было маточного желе?
– Не понимаю, почему ты должна так полагать.
– Алберт!
– В чем дело? – спросил он тихо и невинно.
– Да как ты посмел! – вскричала она.
На бородатом лице Алберта Тейлора появилось выражение боли и озадаченности.
– По-моему, ты должна была радоваться, что ей досталась еще одна большая порция желе, – сказал он. – Честное слово. А эта порция действительно большая, Мейбл, можешь мне поверить.
Стоя в дверях, мать прижимала к себе спящего ребенка и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Она вся напряглась от ярости, лицо ее было бледнее, чем обычно, губы еще крепче сжались.
– Запомни мои слова, – говорил Алберт, – у тебя скоро будет едок, который возьмет первый приз в стране на любом конкурсе младенцев. Почему бы нам не взвесить ее сейчас же и не узнать, сколько она уже весит? Принести весы, Мейбл?
Мейбл подошла к столу, стоявшему посреди комнаты, положила на него ребенка и стала раздевать его.
– Да! – резко ответила она. – Неси весы!
В сторону полетели халатик и ночная рубашка. Потом она сняла с девочки пеленки, отбросила их прочь, и теперь девочка лежала голой.
– Ты только посмотри на нее, Мейбл! – воскликнул муж. – Это же чудесно! Она круглая, точно щенок!
И действительно, ребенок поразительно прибавил в весе. Худая, впалая грудь с торчащими ребрами стала полной и круглой, как бочка, а животик выдавался вперед. Странно, впрочем, но руки и ноги не увеличились в размерах в той же пропорции. Оставаясь по-прежнему короткими и костлявыми, они, точно палки, выступали из толстого тела.
– Смотри! – сказал Алберт. – У нее на животе даже волосики появились, чтобы было теплее!
Он протянул руку и уже собрался было провести кончиками пальцев по шелковистым желтовато-коричневым волоскам на животе ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Мейбл снова подняла девочку на плечо и стала поглаживать по спине. Потом положила ее себе на колени лицом вниз. Затем посадила себе на одно колено. Но девочка больше не срыгивала, и плач с каждой минутой становился все громче и настойчивее.
– Это полезно для легких, – сказал Алберт Тейлор, усмехаясь. – Так они тренируют свои легкие, Мейбл, ты ведь знаешь?
– Ну, полно, не плачь, – приговаривала жена, покрывая лицо девочки поцелуями.
В течение пяти минут крик ни на мгновение не прекращался.
– Перемени ей пеленки, – сказал Алберт. – Они мокрые...
Он принес из кухни чистые пеленки. Миссис Тейлор сняла с девочки то, что на ней было, и надела все чистое.
Однако ничего не изменилось.
– Уа! Уа! Уа! Уа! Уа! – вопила девочка.
– Ты ее случайно булавкой не уколола, Мейбл?
– Ты в своем уме? – рассердилась та, прощупав на всякий случай пеленку.
Родители сидели друг против друга в креслах, нервно улыбаясь. Они глядели на ребенка, лежавшего у матери на коленях, и ждали, когда тот утомится и перестанет кричать.
– Знаешь, что? – наконец произнес Алберт Тейлор.
– Что?
– Честное слово, она не наелась. Клянусь, еще хочет глоток. Может, я принесу ей добавку?
– Думаю, нам не следует этого делать, Алберт.
– Да ей же лучше станет, – сказал он, поднимаясь с кресла. – Пойду и подогрею еще немного.
Он отправился на кухню, и когда спустя несколько минут вернулся, в его руке была полная бутылка молока.
– Я приготовил двойную порцию, – объявил он. – Восемь унций. На всякий случай.
– Алберт! Ты с ума сошел? Ты что, не знаешь, что перекармливать так же плохо, как недокармливать?
– А ты не давай ей все, Мейбл. В любую минуту можешь остановиться. Начинай, – сказал он, встав рядом. – Пусть девочка поест еще чуть-чуть.
Миссис Тейлор провела кончиком соски по верхней губе ребенка. Маленький ротик точно капканом захватил резиновый сосок, – и в комнате наступила тишина. Тельце ребенка расслабилось, и как только девочка принялась пить, выражение полнейшего счастья появилось на ее лице.
– Ну вот, Мейбл! Что я тебе говорил?
Жена молчала.
– Она голодная, вот и все. Посмотри, как сосет.
Миссис Тейлор следила за уровнем молока в бутылке. Оно быстро уменьшалось, и скоро исчезли три или четыре унции из восьми.
– Все, – проговорила она. – Теперь хватит.
– Отрывать соску нельзя, Мейбл.
– Нет, дорогой, я должна...
– Да не волнуйся ты и дай ей поесть как следует.
– Но Алберт...
– Она проголодалась, разве ты не видишь? Давай, красавица, – сказал он. – Допивай все без остатка.
– Мне это не нравится, Алберт, – сказала его жена, но не отняла бутылку.
– Она наверстывает упущенное, Мейбл...
Через пять минут бутылка была пуста. Миссис Тейлор медленно отняла соску, и на этот раз ребенок не возражал и не издал ни единого звука. Дочь мирно лежала у матери на коленях, глаза ее довольно светились, ротик был приоткрыт, губы перепачканы молоком.
– Целых двенадцать унций, Мейбл! – сказал Алберт Тейлор. – В три раза больше обычного! Разве не удивительно?
Женщина смотрела на ребенка. Губы ее сжались, на лице медленно появлялось прежнее выражение обеспокоенности.
– Да что с тобой? – спросил Алберт. – Что ты так волнуешься? Было бы смешно, если бы для того, чтобы поправиться, ей хватило каких-то жалких четырех унций.
– Иди сюда, Алберт, – сказала жена.
– Что?
– Я сказала, иди сюда.
Он подошел к ней.
– Посмотри внимательно и скажи, не замечаешь ли ты чего-нибудь.
Он внимательно посмотрел на ребенка.
– Похоже, она стала больше, Мейбл, если ты это имеешь в виду. Больше и полнее.
– Подержи-ка ее, – потребовала жена. – На же, возьми.
Он наклонился и поднял ребенка с колен матери.
– Боже мой! – воскликнул он. – Да она весит целую тонну!
– Вот именно.
– Разве это не замечательно! – сияя от удовольствия, воскликнул он. – Значит, она совсем поправилась!
– Вот это-то меня и пугает, Алберт. Слишком уж быстро.
– Ерунда.
– Это все твое мерзкое маточное желе, – сказала Мейбл. – Ненавижу его.
– Ничего в нем нет мерзкого, – с возмущением проговорил муж.
– Не будь же глупцом, Алберт! Ты думаешь, нормально, когда ребенок прибавляет в весе так стремительно?
– Тебе ничем не угодить! – вскричал он. – Тебя до смерти пугает, когда она худеет, а теперь ты перепугалась, потому что она прибавляет в весе! Да что с тобой, Мейбл?
Жена поднялась с кресла с ребенком на руках и направилась к двери.
– Могу сказать только одно, – бросила она, – хорошо еще, что я здесь и слежу за тем, чтобы ты ей больше его не давал, вот что я тебе скажу.
Она вышла. Алберт смотрел жене вслед. Она пересекла холл и стала подниматься по лестнице. На третьей или четвертой ступеньке она неожиданно остановилась и несколько секунд стояла совершенно неподвижно, точно вспомнив что-то. Потом повернулась, довольно быстро сошла вниз и возвратилась в комнату.
– Алберт, – сказала Мейбл.
– Да?
– Я полагаю, в последней бутылке не было маточного желе?
– Не понимаю, почему ты должна так полагать.
– Алберт!
– В чем дело? – спросил он тихо и невинно.
– Да как ты посмел! – вскричала она.
На бородатом лице Алберта Тейлора появилось выражение боли и озадаченности.
– По-моему, ты должна была радоваться, что ей досталась еще одна большая порция желе, – сказал он. – Честное слово. А эта порция действительно большая, Мейбл, можешь мне поверить.
Стоя в дверях, мать прижимала к себе спящего ребенка и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Она вся напряглась от ярости, лицо ее было бледнее, чем обычно, губы еще крепче сжались.
– Запомни мои слова, – говорил Алберт, – у тебя скоро будет едок, который возьмет первый приз в стране на любом конкурсе младенцев. Почему бы нам не взвесить ее сейчас же и не узнать, сколько она уже весит? Принести весы, Мейбл?
Мейбл подошла к столу, стоявшему посреди комнаты, положила на него ребенка и стала раздевать его.
– Да! – резко ответила она. – Неси весы!
В сторону полетели халатик и ночная рубашка. Потом она сняла с девочки пеленки, отбросила их прочь, и теперь девочка лежала голой.
– Ты только посмотри на нее, Мейбл! – воскликнул муж. – Это же чудесно! Она круглая, точно щенок!
И действительно, ребенок поразительно прибавил в весе. Худая, впалая грудь с торчащими ребрами стала полной и круглой, как бочка, а животик выдавался вперед. Странно, впрочем, но руки и ноги не увеличились в размерах в той же пропорции. Оставаясь по-прежнему короткими и костлявыми, они, точно палки, выступали из толстого тела.
– Смотри! – сказал Алберт. – У нее на животе даже волосики появились, чтобы было теплее!
Он протянул руку и уже собрался было провести кончиками пальцев по шелковистым желтовато-коричневым волоскам на животе ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216