— Ни за что!
Раймонд игриво сказал:
— Как, ты мне не веришь? Но ты должна мне доверять.
— Я не доверяю мужчинам, — сурово ответила Джулиана.
— Ничего, придется.
Он наклонился и стал быстро и ловко ее раздевать.
Джулиана пробовала сопротивляться, но он шлепнул ее ниже спины.
— Своим собакам я доверяю больше, чем тебе! — запротестовала она.
— Какая ты грубая, невоспитанная, — улыбнулся он. — Я желаю тебе добра, а ты меня оскорбляешь.
— Я знаю, ты хочешь устроить мне эту ужасную снежную ванну!
Джулиана сделала паузу, давая ему возможность опровергнуть это утверждение.
Но Раймонд молчал.
— Ни за что на свете, — шепотом взмолилась Джулиана.
Это не произвело на него ни малейшего впечатления. Да Джулиана на это и не надеялась. Она вспомнила, с каким удовольствием Раймонд натирался снегом. Он был похож на играющего ребенка. Снежная ванна была для него символом очищения, омовения души.
Джулиана вытянулась во весь рост, раскинула руки и великодушно сказала:
— Ладно, так и быть.
Но он никак не реагировал на душевную щедрость.
Продолжая раздевать ее, он пообещал:
— Тебе понравится.
Платье полетело в угол, башмаки — следом.
— Эту традицию мои предки привезли с Севера. Она очищает душу и тело.
Чулки Джулианы повисли на канделябре, похожие на некое причудливое украшение. Нижнюю рубашку Раймонд сунул под подушку, пояснив:
— Утром наденешь.
Он проворно разделся сам, и, глядя на его смуглое, мускулистое тело, Джулиана забыла свои опасения.
Он зачерпнул снег пригоршнями, и тут Джулиана снова затрепетала:
— Раймонд!
— Доверяй мне.
Ее обдало таким обжигающим холодом, что она завизжала. Раймонд высыпал ей на плечи целый сугроб. Джулиана хотела двинуть негодяя кулаком, но не попала, а он ловко перевернул ее на живот и принялся натирать ей снегом спину. Джулиана брыкалась, извивалась, ей удалось перевернуться обратно, но Раймонд воспользовался этим, чтобы насыпать снегу ей на грудь.
Джулиана задохнулась и больше не кричала. Воспользовавшись передышкой, Раймонд принялся натирать ей руки. Он что-то говорил, но она ничего не слышала. Ей казалось, что он содрал с нее кожу и трет снегом по сырому мясу. Когда он опустился перед ней на колени, Джулиана подумала, не лягнуть ли его ногой. Но сил не было.
— Ну вот, почти все, — жизнерадостно сообщил он, зачерпнул еще снегу и принялся натирать ей лицо.
В этот момент она изловчилась и как следует его лягнула.
— Ой! — Он согнулся от боли. — Еще один такой удар, и у нас с тобой никогда не будет детей.
— Ничего, я сейчас тебя вылечу, — вкрадчиво сказала она, набрала побольше снегу и метнулась к нему. Раймонд хотел увернуться, но не успел.
Завладев его самым, уязвимым местом, Джулиана сполна отвела душу.
— Какая ты жестокая, — пожаловался Раймонд, но глаза его подозрительно блестели. — Я тебе отомщу.
Она откинулась на спину и спросила:
— Каким же образом? Засыплешь меня всю снегом?
Он взял полотенце.
— Нет, я тебя высушу.
— Что ж тут такого страшного? — пожала она плечами.
Он свирепо улыбнулся и двинулся к ней.
— Не нужно, Раймонд, — быстро сказала она, отодвинувшись к краю кровати. — Ты же сам виноват.
— Ты тоже.
Она взвизгнула, а он подхватил ее и кинул на меховое одеяло, потом уселся сверху и принялся медленно, тщательно ее растирать, уделяя особое внимание определенным участкам ее тела.
Когда Раймонд покончил с этим занятием, Джулиане уже не было холодно, она вся горела.
— Я так хочу тебя, что сейчас не выдержу, — сказала она.
— Выдержишь, — уверенно пообещал он. — Причем гораздо больше, чем думаещь.
Она крепко обняла его за плечи, словно он мог в любой момент сбежать. Однако Раймонд не собирался убегать.
— Мне нравятся твои волосы, — сказал он. — Они достаточно длинные и похожи на медь. Смотри, как они переливаются при свете свечей.
Его черные локоны переплелись с ее медными. Никогда еще Джулиана не чувствовала себя такой живой, такой счастливой. Она подумала, что они будут любить друг друга и тогда, когда их волосы поседеют.
— Согрей меня, — попросил он. — Согрей меня своими руками.
Она прошептала:
— Ты такой красивый.
Но, если бы он и не был красивым, если бы он был стариком или лесным троллем, она все равно его любила бы. Ведь он дал ей всё, стал ее любовником и другом, мужем и защитником. Джулиана гладила его тело, а он следил за ней сквозь полузакрытые веки. Когда она заколебалась, он ободряюще кивнул, и Джулиана осмелела.
— У тебя такие длинные ноги, — прошептал он, обхватив ее за ягодицы. — Обхвати меня ими. И посильнее.
Она повиновалась.
— Ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?
— Да, и побыстрее, — задыхаясь, молвила она.
— Ваш приказ, миледи, для меня закон.
И он вошел в нее длинным скользящим движением.
Джулиана чувствовала себя такой счастливой, она готова была отдать ему все, что у нее было, слиться с ним в единое целое.
Она открыла для себя, что есть мужчины, для которых акт любви — не просто удовольствие, а символ, высшее проявление власти над любимой.
Раймонд именно таков. Он смотрел на нее так жадно, что ей на миг стало страшно. Чего он от нее ожидает?
Движения Раймонда ускорились, и все мысли улетучились у нее из головы. Джулиана погрузилась в радужный водоворот, зашлась сладостными стонами, воспарила в высшие сферы.
— Я никогда тебя не предам, — поклялся он. — А ты меня?
— Никогда, — прошептала она.
И на гребне накатившей могучей волны он посмотрел ей в глаза сияющим взглядом и излил в нее свое семя.
15
На рассвете Джулиану раз-будил злобный вопль, донесшийся из зала:
— Бартонхейл мой!
Сэр Джозеф? В рыцарском зале? В такую рань? Она заморгала глазами, не понимая, что происходит.
— Вы не смеете отправлять меня в Бартонхейл с этим недоумком! Я управлял тамошним замком много лет!
Раймонд невозмутимым голосом ответил:
— Кейр будет следить за доходами и расходами, а с вами он поступит по справедливости.
— Вы что же, обвиняете меня в воровстве? — взвизгнул сэр Джозеф.
— Вовсе нет, — холодно произнес Раймонд. — С чего вы взяли, что я подозреваю вас в столь низменном пороке?
Наступило молчание, и Джулиана поспешно начала одеваться. Кое-как натянув одежду, она выскочила в зал. Около очага стояли четверо: Раймонд, по обе стороны от него — Леймон и Кейр, напротив — сэр Джозеф.
— О нет, милорд, я знаю, вы не станете обвинять меня в воровстве, — жалобно повысил голос сэр Джозеф. — Я старый человек, я верой и правдой служил хозяевам этого замка много лет. Меня очень тревожит будущее рода Лофтс, особенно теперь, когда его защита вверена столь ненадежному попечению. — Он злобно покосился на Леймона.
— Кого вы осуждаете, сэр? — строго спросил Раймонд. — Леди Джулиану? Или меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88