– Но это потом. А пока прошу об одном – забери вечером детей из сада. Хорошо, Павлик?
– Ну конечно, раз нужно...
– Очень нужно. Я еду к маме. Позвоните мне туда, когда придете домой, хорошо?
– Хорошо.
– Сваришь им макароны, сосиски... Найдешь, чем поужинать, холодильник не пустой.
– Конечно.
– Ну все, договорились.
– Ладно.
– Я тебя люблю, Паша. Ты у меня все-таки хороший. Извини, если что лишнее сказала...
– Да нет, ты во многом была права. Может, слишком эмоциональна, это другой вопрос, но в логике тебе не откажешь. Наверное, и в самом деле мне нужно внести кое-какие коррективы в способ жизни и общения с вами...
– Все, Пашенька, – она не в силах была выслушивать его сейчас. Даже его лексика ее раздражала. – Пока, я поехала. За мной папа заедет, так что машина останется у подъезда. Присматривай за ней, хорошо?
– Хорошо.
– Все. Пока. Звоните мне... – Ирина повесила трубку первой.
За оставшиеся до приезда отца несколько минут она успела лишь надеть спортивный костюм, кроссовки, прибрать кровать, поменяв на ней постельное белье, и немного обработать крем-пудрой лицо, чтобы не нагонять страху своими синяками. Нацепив большие темные очки, Ирина посмотрелась в зеркало и, решив, что теперь готова к разговору с отцом, с нетерпением ожидала его появления, время от времени нервно посматривая на часы. Долго ждать себя Борис Степанович не заставил, и как только раздался звонок в дверь, Ирина, не впуская отца в квартиру, спустилась с ним к его служебной черной «Волге».
В машине за все время пути она так и не сказала отцу ни слова, на все его расспросы о том, что же все-таки случилось, отвечая лишь красноречивым взглядом на водителя-солдата и молча отворачиваясь к окну...
* * *
Галина Игнатьевна очень удивилась, увидев на пороге мужа и дочь. Во-первых, они пришли вместе, во-вторых, в рабочее время, что уж совсем не вписывалось ни в установившийся порядок вещей, ни в их привычки.
– Здравствуй, доча, – поприветствовала женщина Ирину, подставляя ей щеку для поцелуя. – Что за праздник у нас сегодня? Чего это вы парами ходите?
– Привет, ма.
– Да вот, Галя, чудит наша дочь что-то... – заговорил, снимая китель, Борис Степанович, но Ирина не дала ему закончить фразу:
– Мам, нам с папой нужно обсудить кое-какие дела, поэтому я попросила его уйти с работы пораньше.
– Что это за дела у вас такие? – мать подозрительно разглядывала лицо дочери, прикрытое темными очками, которые Ирина явно не собиралась снимать даже здесь, в квартире. – Что-нибудь произошло?
– Да нет, что ты! Просто мне нужно посоветоваться с ним. Это касается моей работы.
– А-а! – протянула недоверчиво Галина Игнатьевна. – Ну тогда другое дело...
– Твоей работы? – переспросил Борис Степанович, так и не сумев скрыть удивления в голосе. – А что, у тебя там всегда все так секретно?
– Что, Боря, за секреты?
– Она не захотела со мной разговаривать по телефону. Потребовала личной встречи, причем не у себя дома, а здесь, у нас, – объяснил Тихонравов, вопросительно взглянув на дочь. – Может, Ирина, пора раскрыть карты?
– Папа, какие карты? О чем ты? Сейчас я тебе все расскажу, – мягко улыбнулась дочь отцу и, повернувшись к матери, ласково обняла ее за плечи:
– Мам, так получилось, что мне несколько дней придется пожить у вас.
– Ты поссорилась с Павликом?
– Да нет.
– Тогда в чем дело?
– Ну, я не то чтобы поссорилась...
– А что?
– Я хочу дать ему возможность несколько дней поуправляться дома самому – кормить детей и заниматься с ними, самому готовить ужин. Пусть соскучится, в конце концов это ему пойдет только на пользу.
– Иришка, мне кажется, ты избрала для воспитания мужа не те методы, – укоризненно поджала губы Галина Игнатьевна. – И вообще приставать к мужчине по поводу того, что он редко бывает дома, по меньшей мере некорректно. Ты же знаешь, как мы жили с твоим отцом, когда он еще не был генералом...
– Мама, я все знаю, – перебила ее дочь. – Может, я и не права, но хочу попробовать и этот метод.
– Поступай как знаешь.
– Мам, и я попрошу тебя еще об одном одолжении – не подходи к телефону первой, ладно?
– А это еще почему?
– Я сказала Павлу, что у тебя приступ...
– Ира, разве так можно? – строго вмешался в разговор женщин генерал. – Знаешь, как это называется? «Накаркала»! А вдруг и впрямь маме станет хуже...
– Папа, не говори глупостей, – состроила недовольную гримасу дочь. – Что-то раньше я не замечала, чтобы ты был настолько суеверным.
– Стареем, Ирина, что сделаешь! – развел руками Борис Степанович.
– В общем, я сама буду брать трубку, мама. И не удивляйся, если стану рассказывать Павлу какие-нибудь подробности о твоей болезни.
– Господи, делай что хочешь! – Галина Игнатьевна, совсем расстроившись, растерянно всплеснула руками. – Не буду я вмешиваться в вашу жизнь. Потом скажешь, что это я тебе ее поломала.
– Ну что ты, мама!
– Будешь есть сейчас? Греть ужин? – Галина Игнатьевна повернулась к мужу, надеясь хоть на его лице прочитать разгадку всех ребусов, которые загадала им сегодня дочь. Но и Борис Степанович, судя по всему, мало что понимал во всем происходящем. Он недоуменно пожал плечами:
– Нет, наверное. Пойду поговорю с ней. Потом уж вместе поужинаем...
* * *
– Все, дочь, – решительно сказал Борис Степанович, как только они с Ириной остались наедине в его кабинете, – кончай ходить вокруг да около, говори толком – что стряслось? Зачем я тебе срочно понадобился? У тебя что, финансовые неприятности? Тебе нужны деньги?
– Не надо мне твоих денег.
– Тогда что же?
– Смотри! – с этими словами Ирина сняла свои огромные очки и повернулась к отцу.
Здоровенный синячище под левым глазом уже вполне «созрел», налившись густой синевой, которая проступала даже сквозь толстый слой крем-пудры. Таким же образом замаскированная ссадина на правой скуле могла бы быть почти незаметной, если бы не набрякшая на скуле опухоль, нарушавшая все пропорции лица.
Лицо дочери было ужасно, и Борис Степанович отвел глаза, не желая все это видеть.
– Нравится? – прозвучал в наступившей тишине вопрос дочери, и генерал вздрогнул: сколько в ее голосе было ненависти, упрека, жестокости!
– В каком смысле? – пробормотал Тихонравов, не зная, как реагировать.
– В прямом. Тебе нравится, как меня разукрасили? Тебе нравится, что у меня все тело в таких синяках? Тебе нравится, что меня чуть не изнасиловали втроем? Тебе нравится, что меня заставляли сосать хрен?
– Иришка, что ты говоришь...
– То, что было!
– Когда?
– Пару часов назад.
– Где?
– В моей собственной квартире. Меня поджидали трое кавказцев. Эти черные обезьяны точно знали, чего хотели. Они ждали именно меня.
– Но я тут при чем? Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне, Иринка?
– Знаешь почему, папочка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77