– Короче, Боря, кресло под тобой шатается сейчас очень сильно, – главкому вдруг расхотелось «воспитывать» начальника управления. Пора было переходить к главному – ради чего он, собственно, и вызвал Тихонравова. – Срок тебе даю – месяц. И чтобы за это время ни одной претензии к твоим людям и к твоей работе. Ясно?
– Так точно.
– Пойми, Борис, это не мои заскоки, – извиняющимся тоном произнес Игорь Матвеевич, – это требование сверху, и я тут ничего поделать не могу.
– Я понимаю...
– Если хоть что-нибудь кому-нибудь покажется не так, считай, что ты уже на пенсии.
– Я понял. Разрешите идти?
– Нет, погоди. Есть еще дело, – главком зашелестел документами на столе, разыскивая нужную бумажку. – Ага, вот, нашел... К нам с ОРТ присылают корреспондента. Точнее, не к нам. Он едет в Таджикистан, и мы... то есть ты должен помочь ему туда попасть.
– Господи, кому это надо? Пусть покупает билет и летит куда хочет, мы-то тут при чем?
– Боря, я не знаю, какие силы здесь включились, но протекция ему идет с самого верха, из министерства. Установка проста – этому парню нужно помогать.
– Ох, – горестно вздохнул Тихонравов, – не нравится мне все это. Очень не нравится.
– Понятное дело, что не нравится. Но – надо. Так вот, поможешь ему добраться и все такое... И запомни: от того, что он увидит и снимет, от того, что будет показано впоследствии по «ящику», во многом зависит дата твоего выхода на пенсию, – мне так кажется, по крайней мере. Так что окружи корреспондента заботой.
Главком многозначительно взглянул на генерала Тихонравова и даже подмигнул ему.
– Я понял, Игорь Матвеевич.
– Вот и хорошо. На, держи листок с данными репортера – Николай Самойленко. Кстати, вроде бы знакомая фамилия. Не слыхал о таком?
– Нет, по-моему.
– Ладно, иди, Борис, работай, устраняй все отмеченные недостатки.
Тихонравов встал и пошел к выходу из кабинета, но уже на пороге его остановил голос шефа:
– Ну а вообще как наши дела?
Начальник управления вздрогнул, услышав вопрос, и резко обернулся.
«Почему он заговорил со мной об этом здесь, в кабинете? Неужели он что-то знает? С кем он может быть связан? Или спрашивает просто так, из любопытства?» – в одно мгновение пронеслось у Тихонравова в голове. Теперь он лихорадочно искал подходящий ответ, чтобы не попасть впросак, не вызвать у главкома подозрений в неискренности, но в то же время не расколоться, не выдать себя ненароком, если Игорь Матвеевич не знает еще о внезапно возникших проблемах в их бизнесе.
– Все как обычно, – с жалкой улыбкой еле выдавил из себя Тихонравов.
– В норме? – с улыбкой переспросил главком. – Без происшествий и приключений?
– Да, все хорошо.
– Ну и ладненько. Иди...
* * *
Странный разговор у главкома явился лишь самой мелкой, самой незначительной неприятностью по сравнению со всем тем, что ожидало генерал-лейтенанта Тихонравова в это ужасное утро.
Около одиннадцати на его столе зазвонил телефон правительственной связи.
Нужно отметить, что уровень занимаемой Тихонравовым должности предполагал наличие «вертушки» в кабинете, но часто пользоваться ею у генерала потребности не было. Практически все вопросы решались по ведомственной системе связи или по городскому телефону, поэтому от резкой трели «вертушки» Борис Степанович нервно вздрогнул и поспешил поднять трубку:
– Генерал Тихонравов слушает.
– Доброго здоровья, Борис Степанович!
– Вы?! – изумлению Тихонравова, сразу же узнавшего этот голос с характерным южным акцентом, не было предела. – Вы – по правительственной связи?
– Слушай, дорогой, а что тебя удивляет?
– Но я думал...
– Мы же с тобой взрослые, серьезные люди. Так почему ты думаешь, что я не могу связаться с тобой по тому телефону, по которому мне хочется?
– Просто как-то непривычно...
– Непривычно знаешь что? Непривычно спать на потолке. И неудобно, ха-ха!
– Конечно, Муса Багирович, – поддержал дурацкую шутку Тихонравов, последними словами ругая себя за то, что вообще поднял трубку.
– Хорошо, давай, о деле. Мы с тобой, Борис Степанович, давно не виделись.
– Да, уже больше месяца не встречались.
– А ведь договаривались обедать вместе каждые две недели, разве не так?
– Да, но...
– Нехорошо, Борис Степанович. Совсем нехорошо. Надо исправлять ситуацию.
– Конечно, Муса Багирович. Я тоже очень хочу с вами встретиться.
– Правда? А что же ты сам на меня не вышел? Почему я должен тебя разыскивать целых три дня? Дома его нет, понимаешь, на работе секретарша уверяет, будто тоже нет... А? Борис Степанович, что-то у нас неувязки пошли.
– Нет-нет, это случайность. Совпадение. На самом деле я действительно очень хотел с вами встретиться, Муса Багирович, и поговорить.
– Ну что ж, дорогой, сегодня в семь вечера на старом месте. Я закажу ужин, поэтому не советую опаздывать. Остынет, понимаешь, испортится, ха-ха!
От этого смеха у генерала Тихонравова по спине пробежал холодок. Он отлично понимал, что опаздывать на назначенную Мусой Багировичем «стрелку» нельзя ни в коем случае. От одной мысли о последствиях ослушания волосы на голове генерала зашевелились.
– Я буду вовремя. В семь вечера.
– Молодец. Буду ждать, – и в трубке «вертушки» послышался характерный электронный сигнал, означающий, что связь с абонентом прервана.
* * *
Звонок Мусы, его интонация и голос предвещали нечто гораздо худшее, чем какая-то там отставка или внеплановая проверка управления.
Муса, являясь одним из самых авторитетных чеченцев в Москве, слов на ветер не бросал.
Чечены были весьма своеобразной группировкой, не признающей очень многое из негласных бандитских правил-понятий. Они всегда отличались особой жестокостью, цинизмом, но в то же время бесстрашием и сплоченностью, что помогло им укрепиться и завоевать чуть ли не лидирующее положение здесь, вдали от своей родины. Не случайно бандиты и воры всей России называют чеченов беспредельщиками и отвязанными, заслуженно опасаясь их и ненавидя.
А Муса – этот был вдвойне чечен среди всех остальных чеченов. Никогда он не бросал слов на ветер. Ни одно его предупреждение или замечание не могло быть никем проигнорировано. То, что он сам, лично, а не через своего представителя условился с Тихонравовым о встрече, могло означать только одно – Муса недоволен.
А быть недовольным причины у него, конечно же, имеются. И веские.
Борис Степанович, собственно говоря, сам не понимал, как попал в такой переплет. Весь их совместный бизнес шел все это время как хорошо отлаженные швейцарские часы. Как тот самый «Ролекс», который лежал у Тихонравова дома в столе. Начать его носить генерал собирался в день выхода на пенсию – ведь появляться здесь, на работе, с целым состоянием на руке было бы слишком рискованно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77