Скажи об этом, но ни слова больше.
Кейт кивнула и взяла трубку.
– Элизабет? Я действительно в порядке. Да, именно так. Все нормально, скажи все, что он хочет знать. Ничего больше пока не могу объяснить, но не волнуйся.
Она вернула трубку Себастьяну, который тут же закрыл дверь будки.
– Мисс Форрест?
– Должна вам сказать, что все это странно и очень мне не нравится. Последнее, что я слышала от Кейт, что ваши отношения – хуже некуда. Вы только что говорили о неприятностях, но из всего, что я знаю, у меня складывается впечатление, что главная из этих неприятностей – это вы, мистер Данн.
– Может быть, вам будет легче говорить со мной, если я скажу, что работаю в британской разведке и в настоящий момент озабочен тем, чтобы защитить Кейт от неприятностей?
– Господи, что творится в этом мире! – ужас Элизабет из Хенли донесся до Сен-Мутона.
– Боюсь, что сказать что-то сверх этого не имею права, мисс Форрест. Я не сомневаюсь в вашей надежности, как вы понимаете, однако мне очень важно получить информацию непосредственно из ваших рук.
– О, да, конечно! – Элизабет собралась с силами и заново, коротко и четко повторила историю с часами и ребенком, пояснив в конце, с какой целью она передала часы Кейт.
– Теперь я имею право узнать, что все это означает и какие такие неприятности у Кейт?
– Мисс Форрест, я в самом деле не имею права говорить, по крайней мере, сейчас. Извините. Не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность за содействие. Вы устранили все недоразумения. Постарайтесь не волноваться, Кейт в ближайшее время позвонит вам сама.
– Подождите! Передайте ей, что звонил отец и просил ее адрес. Кажется, она должна была получить от него какое-то известие по интересующему ее вопросу.
– Обязательно передам, – сказал Себастьян, нахмурившись.
– И, пожалуйста, Себастьян, присмотрите за ней.
– Обещаю сделать это. До свидания, мисс Форрест.
Он положил трубку, вышел из будки и облегченно вздохнул.
– Я реабилитирована? – обеспокоенно спросила Кейт.
– Пойдем со мной, – сказал Себастьян. Он привел ее назад в гостиную и закрыл за собой двери комнаты. Затем снял куртку, отстегнул кобуру и убрал в шкаф, но «беретту» положил на столе возле кровати, рядом с фотографией. Кейт с беспокойством наблюдала за ним, прикидывая, все ли сказала Элизабет.
Затем он подошел к ней и взял за плечи. – Ты мне задала жару, Кейт Соамс. Кто бы мог подумать, что такое маленькое создание способно причинить столько хлопот. Но все, что ты сказала – правда, и я, должно быть, совсем сошел сума. Он наклонился и прижался к ней губами, целуя ее с жадностью, облегчением и любовью слишком сильными, чтобы выразить в словах, полностью передавшимися ей.
– Боже, Себастьян, – простонала Кейт, когда он, наконец, отпустил ее, – я думала, что ошиблась в тебе, потеряла навсегда, и эти кошмарные сны, в которых ты охотишься за мной и превращаешься в рыбу-чудовище...
– Помедленнее, Кейт, не в таком темпе. Я решительно протестую против превращения в какую-то там рыбу, даже в твоих снах. Мне было ничуть не легче, любовь моя, но я поступил еще хуже, я превратил тебя в цель МИ-6.
– Что ты сделал, Себастьян, как ты мог!
– Я узнал такие вещи про мою девочку, только не смотри на меня так свирепо, Кейт. Ты пришла тогда на палубу как воплощение чистоты. Но слишком многое потом говорило против тебя. В конце концов, единственное, чем я располагал в отношении тебя – это были косвенные доказательства, но их было так много, и все они ставили тебя под подозрение. Почему, черт возьми, ты не сказала мне о часах фон Филлера, когда я спрашивал? Это могло бы избавить нас от множества недоразумений и неприятных минут.
– Я не могла. Я обещала Элизабет, что не расскажу никому, кроме Стефании.
– О, Кейт, сладкая Кейт. Нам надо о стольком поговорить, но, боюсь, придется подождать. Есть дело, которое не терпит никаких отлагательств.
Он принялся порывисто раздевать ее, сбрасывая предмет за предметом, затем то же самое проделал с собой и, стиснув в объятиях, упал с нею на диван, целуя каждый дюйм кожи. Их несло по волнам смеха и слез. Светлая радость обладания друг другом, пришедшая вслед за освобождением от страхов и подозрений, переполняла их. Но вдруг на лице Себастьяна появилось выражение серьезной сосредоточенности, и он успокаивающе привлек ее к себе. Глаза погрузились в глаза, губы в губы, и его язык пустился на охоту, как бы предваряя то, что должно было произойти. Она будто плавилась в сильных мужских руках, тело горело в огне, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Руки Себастьяна были повсюду – на груди, на бедрах, между ними, горячие губы обжигали обнаженное тело. Кейт в свою очередь скользила руками по его коже, обрисовывая линии тела, ощущая губами его особенный вкус – крепкий, соленый, мужской. Она погрузилась в ощущения, наверстывая время взаимной разделенности. А затем, когда оба были не в силах больше ждать, он погрузился в нее, словно бы пряча в футляр ее тела истинную свою душу. Сердца и мысли слились во всепобеждающем телесном единстве – апофеоз, беспамятство, неразделенность.
Кейт открыла глаза. Дыхание перехватило при виде глаз Себастьяна, изучающих ее лицо.
– Себастьян, Себастьян, что случилось?
Он взял ее руку и поцеловал пальцы один за другим.
– Прости, что я вновь испугал тебя, но я должен рассказать про это, несмотря на обет молчания, который дал когда-то.
Она выжидательно посмотрела на него.
– Какой обет?
– Я поклялся не говорить ничего, пока ты не будешь готова услышать такое, и мне остается лишь надеяться, что ты созрела для разговора, потому что его нельзя откладывать. Я люблю тебя, Кейт, и когда вспоминаю, какие глупости я о тебе думал, мне хочется застрелиться.
Кейт показалось, что у нее сейчас разорвется сердце.
– Боже мой, Себастьян, прости меня, я была такой дурой. Я начинаю понимать, сколько страданий тебе причинила, от одной мысли об этом я готова убить себя. Я была слишком напугана и чересчур глупа, чтобы видеть вещи такими, какие они есть на самом деле.
– И что теперь, Кейт? – спросил он ласково.
– А ты не знаешь? К черту все, что ты думал обо мне все это время!
– И больше никаких сомнений друг в друге?
– Никаких! Я была так несчастна, – сказала она просто.
Он притянул ее к себе, словно сбросив груз с плеч, и тихо начал говорить то, что так долго таил в душе.
Когда все обговорили и обсудили, Кейт спросила:
– Себастьян! А как ты попал в британскую разведку? Это связано с тем, что происходило на Ямайке, правда?
– Да, я искал Эрхардера и нашел его. Помнишь мистера Шуманна, ты еще почувствовала к нему острую неприязнь?
– Да что ты, Себастьян, это был он? Неудивительно, что меня бросило в такую дрожь.
– Именно так все и было, и ты оказалась на редкость удачным прикрытием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Кейт кивнула и взяла трубку.
– Элизабет? Я действительно в порядке. Да, именно так. Все нормально, скажи все, что он хочет знать. Ничего больше пока не могу объяснить, но не волнуйся.
Она вернула трубку Себастьяну, который тут же закрыл дверь будки.
– Мисс Форрест?
– Должна вам сказать, что все это странно и очень мне не нравится. Последнее, что я слышала от Кейт, что ваши отношения – хуже некуда. Вы только что говорили о неприятностях, но из всего, что я знаю, у меня складывается впечатление, что главная из этих неприятностей – это вы, мистер Данн.
– Может быть, вам будет легче говорить со мной, если я скажу, что работаю в британской разведке и в настоящий момент озабочен тем, чтобы защитить Кейт от неприятностей?
– Господи, что творится в этом мире! – ужас Элизабет из Хенли донесся до Сен-Мутона.
– Боюсь, что сказать что-то сверх этого не имею права, мисс Форрест. Я не сомневаюсь в вашей надежности, как вы понимаете, однако мне очень важно получить информацию непосредственно из ваших рук.
– О, да, конечно! – Элизабет собралась с силами и заново, коротко и четко повторила историю с часами и ребенком, пояснив в конце, с какой целью она передала часы Кейт.
– Теперь я имею право узнать, что все это означает и какие такие неприятности у Кейт?
– Мисс Форрест, я в самом деле не имею права говорить, по крайней мере, сейчас. Извините. Не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность за содействие. Вы устранили все недоразумения. Постарайтесь не волноваться, Кейт в ближайшее время позвонит вам сама.
– Подождите! Передайте ей, что звонил отец и просил ее адрес. Кажется, она должна была получить от него какое-то известие по интересующему ее вопросу.
– Обязательно передам, – сказал Себастьян, нахмурившись.
– И, пожалуйста, Себастьян, присмотрите за ней.
– Обещаю сделать это. До свидания, мисс Форрест.
Он положил трубку, вышел из будки и облегченно вздохнул.
– Я реабилитирована? – обеспокоенно спросила Кейт.
– Пойдем со мной, – сказал Себастьян. Он привел ее назад в гостиную и закрыл за собой двери комнаты. Затем снял куртку, отстегнул кобуру и убрал в шкаф, но «беретту» положил на столе возле кровати, рядом с фотографией. Кейт с беспокойством наблюдала за ним, прикидывая, все ли сказала Элизабет.
Затем он подошел к ней и взял за плечи. – Ты мне задала жару, Кейт Соамс. Кто бы мог подумать, что такое маленькое создание способно причинить столько хлопот. Но все, что ты сказала – правда, и я, должно быть, совсем сошел сума. Он наклонился и прижался к ней губами, целуя ее с жадностью, облегчением и любовью слишком сильными, чтобы выразить в словах, полностью передавшимися ей.
– Боже, Себастьян, – простонала Кейт, когда он, наконец, отпустил ее, – я думала, что ошиблась в тебе, потеряла навсегда, и эти кошмарные сны, в которых ты охотишься за мной и превращаешься в рыбу-чудовище...
– Помедленнее, Кейт, не в таком темпе. Я решительно протестую против превращения в какую-то там рыбу, даже в твоих снах. Мне было ничуть не легче, любовь моя, но я поступил еще хуже, я превратил тебя в цель МИ-6.
– Что ты сделал, Себастьян, как ты мог!
– Я узнал такие вещи про мою девочку, только не смотри на меня так свирепо, Кейт. Ты пришла тогда на палубу как воплощение чистоты. Но слишком многое потом говорило против тебя. В конце концов, единственное, чем я располагал в отношении тебя – это были косвенные доказательства, но их было так много, и все они ставили тебя под подозрение. Почему, черт возьми, ты не сказала мне о часах фон Филлера, когда я спрашивал? Это могло бы избавить нас от множества недоразумений и неприятных минут.
– Я не могла. Я обещала Элизабет, что не расскажу никому, кроме Стефании.
– О, Кейт, сладкая Кейт. Нам надо о стольком поговорить, но, боюсь, придется подождать. Есть дело, которое не терпит никаких отлагательств.
Он принялся порывисто раздевать ее, сбрасывая предмет за предметом, затем то же самое проделал с собой и, стиснув в объятиях, упал с нею на диван, целуя каждый дюйм кожи. Их несло по волнам смеха и слез. Светлая радость обладания друг другом, пришедшая вслед за освобождением от страхов и подозрений, переполняла их. Но вдруг на лице Себастьяна появилось выражение серьезной сосредоточенности, и он успокаивающе привлек ее к себе. Глаза погрузились в глаза, губы в губы, и его язык пустился на охоту, как бы предваряя то, что должно было произойти. Она будто плавилась в сильных мужских руках, тело горело в огне, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Руки Себастьяна были повсюду – на груди, на бедрах, между ними, горячие губы обжигали обнаженное тело. Кейт в свою очередь скользила руками по его коже, обрисовывая линии тела, ощущая губами его особенный вкус – крепкий, соленый, мужской. Она погрузилась в ощущения, наверстывая время взаимной разделенности. А затем, когда оба были не в силах больше ждать, он погрузился в нее, словно бы пряча в футляр ее тела истинную свою душу. Сердца и мысли слились во всепобеждающем телесном единстве – апофеоз, беспамятство, неразделенность.
Кейт открыла глаза. Дыхание перехватило при виде глаз Себастьяна, изучающих ее лицо.
– Себастьян, Себастьян, что случилось?
Он взял ее руку и поцеловал пальцы один за другим.
– Прости, что я вновь испугал тебя, но я должен рассказать про это, несмотря на обет молчания, который дал когда-то.
Она выжидательно посмотрела на него.
– Какой обет?
– Я поклялся не говорить ничего, пока ты не будешь готова услышать такое, и мне остается лишь надеяться, что ты созрела для разговора, потому что его нельзя откладывать. Я люблю тебя, Кейт, и когда вспоминаю, какие глупости я о тебе думал, мне хочется застрелиться.
Кейт показалось, что у нее сейчас разорвется сердце.
– Боже мой, Себастьян, прости меня, я была такой дурой. Я начинаю понимать, сколько страданий тебе причинила, от одной мысли об этом я готова убить себя. Я была слишком напугана и чересчур глупа, чтобы видеть вещи такими, какие они есть на самом деле.
– И что теперь, Кейт? – спросил он ласково.
– А ты не знаешь? К черту все, что ты думал обо мне все это время!
– И больше никаких сомнений друг в друге?
– Никаких! Я была так несчастна, – сказала она просто.
Он притянул ее к себе, словно сбросив груз с плеч, и тихо начал говорить то, что так долго таил в душе.
Когда все обговорили и обсудили, Кейт спросила:
– Себастьян! А как ты попал в британскую разведку? Это связано с тем, что происходило на Ямайке, правда?
– Да, я искал Эрхардера и нашел его. Помнишь мистера Шуманна, ты еще почувствовала к нему острую неприязнь?
– Да что ты, Себастьян, это был он? Неудивительно, что меня бросило в такую дрожь.
– Именно так все и было, и ты оказалась на редкость удачным прикрытием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84