В первый раз с той минуты, когда он начал рассказывать, его лицо обрело какой-то странный оттенок.
– И с этого наблюдательного пункта, сэр Герберт, – сказал он мне, – я увидел, как произошло убийство.
Глава 12
ВИД ИЗ ЛИФТА: КАК ДОКТОР ИЛЛИНГУОРД ИГРАЛ РОЛЬ ДЬЯВОЛА
Итак, наконец – слава богу, наконец-то мы подошли к сути дела. То был решающий момент во всей этой дьявольской неразберихе. Я не хотел, ребята, прерывать повествование старика или намекать ему, что после столь обильного словоизвержения стоит быть лаконичнее, ибо он был полон страстного желания разобраться в происходящем. Я совершенно уверен, что, даже поняв, насколько изменилась атмосфера, он ломал себе голову над тем, что же в музее происходит.
Это уже была не игра. Теперь это было убийством. И поскольку Иллингуорд ждал его, он смог кадр за кадром, как на кинопленке, восстановить все, что видел и слышал.
Он сидел у моего стола. Тлеющая сигара превратилась в окурок, который он пытался раскурить, и было видно, как гость из Шотландии осунулся и устал. Тем не менее хриплым и каркающим, как у вороны, голосом он продолжал рассказ.
– Не сомневаюсь, что вам было бы желательно услышать от меня предельно точное изложение последовавших событий, – сказал он, вытирая лоб, – и я попробую удовлетворить ваше желание. Первое, что я мог различить со своего наблюдательного пункта, был ряд мраморных колонн, которые на расстоянии десяти футов друг от друга тянулись вдоль ближней ко мне стены. За ними мне открывалось в центре зала большое свободное пространство, далее еще одна линия колонн, а за ними – ряд карет. Справа от меня в задней части зала поднималась лестница; если прижаться щекой к вентилятору и смотреть в левую сторону, можно было увидеть даже часть бронзовых входных дверей. Рядом с ними стояла компания, которая переговаривалась шепотом. В нее входили Пруэн, продажный смотритель, пухленькая молодая женщина в красном платье, которую я уже видел, юная худая блондинка, с которой я не сталкивался, – одной из них должна была быть Мириам, которая подставила своего возлюбленного под нож убийц, а другой – Гарриет, которую упоминал мистер Гейбл. И наконец, вместе с ними стоял злодей, который должен был изображать принца дома Михрана; все еще облаченный в свое похищенное одеяние, он яростно жестикулировал. Даже его шепот эхом отдавался во всем зале, бело-синяя облицовка которого была залита искусственным лунным светом, от чего все происходящее обретало невыразимо жуткий характер.
Распахнув дверь кураторской, мистер Гейбл и светловолосый молодой человек вышли в зал, и я в первый раз получил возможность услышать, о чем они говорят. Разговор показался мне совершенно нелепым и даже полным растерянности, но я привожу его дословно и ручаюсь за точность, ибо находился не далее чем в десяти футах от собеседников.
«…но на самом деле он не может быть Иллингуордом! – запротестовал мистер Гейбл; говорил он тихо, но чувствовалось, что готов сорваться на крик. – Провалиться мне на этом месте, Рон, говорю тебе, что этот тип чокнутый! Он назвался Уоллесом Берри из Скотленд-Ярда и процитировал вирши о шотландцах, в жилах которых течет кровь Уоллеса».
(В скобках могу добавить, что порой память откалывает удивительные номера, ибо я совершенно не помнил, чтобы цитировал вдохновенные строки Роберта Бернса.)
«Мы крепко вляпались, – безапелляционно заявил его собеседник, в котором я уже определил заматерелого негодяя Холмса, – секретарь, предавший своего хозяина. – Иди поговори с Пруэном. Он все время был на дверях. Когда этот тип вошел, Пруэну он сразу же показался подозрительным. А затем не прошло и десяти минут после появления Иллингуорда – если это в самом деле он, – как явился настоящий актер из театрального агентства!..»
Мистер Гейбл растерялся.
«Но почему Пруэн не предупредил нас? – вопросил он. – И в таком случае куда делся настоящий актер из агентства? Ко мне он не подходил. Куда он запропастился?»
«Понятия не имею! И похоже, никто не знает! – развел руками Холмс. – Пруэн не рискнул покинуть свой пост у дверей на случай неожиданного появления Маннеринга; актер тут так и не появился, о чем Пруэн после встречи с ним и не подозревал. Значит, Пруэн не отходил от дверей, а когда я спустился, он мне все рассказал, и я сразу же побежал обратно к тебе… Слушай, Джерри, чего мы тут ждем? Ради бога, давай вернемся, выпустим Иллингуорда из лифта, извинимся перед ним и попробуем успокоить! Я думаю, он не станет поднимать шума. Если старик узнает, я потеряю работу, Сэма с позором выгонят из дипломатов – ты же знаешь старого Аббсли; да и тебя выставят из дома, не говоря уж о том, что будет с Мириам. Все это надо как-то загладить».
Откровенно говоря, сэр, для члена подобной банды речь была довольно странной. Говорил он так спокойно и с таким здравомыслием, что я про себя заколебался. Возможно ли, что один из членов этой шайки оказался не таким кровожадным, как его сподвижники? Или же тут произошла какая-то ошибка? Но у меня не было времени размышлять и прикидывать, ибо от группы, стоящей у дверей, отделился этот лжеперс Бакстер и торопливо направился к паре, стоящей под моим вентилятором. По пути ему пришлось миновать ряд витрин с разнообразным оружием, а также пять карет, выставленных на другой стороне зала. Проходя мимо большой черной кареты незнакомого мне типа, он приостановился и уставился на пол сразу же у ее задка. Нагнувшись, он залез под кузов, и колонна на несколько секунд скрыла его из вида; затем он снова появился, держа на ладони какой-то маленький черный предмет, который с этого расстояния я не мог толком рассмотреть, хотя обладаю довольно острым зрением. Все это, как я говорил, имело место во время разговора двух сообщников, и тон, которым мистер Гейбл упоминал обо мне, не мог смягчить ни ноющую шишку на голове, ни униженное состояние моего духа.
«Да, пожалуй, нам придется сворачиваться, – сказал мистер Гейбл. – Уже одиннадцать часов, у нас ничего не подготовлено, в лифте сидит этот маньяк, а тут еще человек из агентства Брайнерда вошел в музей и… о господи!»
В это мгновение человек, именующийся Бакстером, в своем синем шитом одеянии подлетел к ним. Я сделал вывод, что его лицо было искусственно подсмуглено (ему все время хотелось потрогать его, и он чисто кошачьим жестом подносил руки к лицу) и что под высокой папахой у него напялен черный парик, который сейчас растрепался. Его взволнованная речь была перенасыщена выражениями типа «Я вам говорю!» и «К черту!». Должен признаться, меня охватило удивление, ибо в этой пугающей ситуации в кровожадных разглагольствованиях этой публики появилась какая-то странная нотка, словно я слушал разговор школьников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– И с этого наблюдательного пункта, сэр Герберт, – сказал он мне, – я увидел, как произошло убийство.
Глава 12
ВИД ИЗ ЛИФТА: КАК ДОКТОР ИЛЛИНГУОРД ИГРАЛ РОЛЬ ДЬЯВОЛА
Итак, наконец – слава богу, наконец-то мы подошли к сути дела. То был решающий момент во всей этой дьявольской неразберихе. Я не хотел, ребята, прерывать повествование старика или намекать ему, что после столь обильного словоизвержения стоит быть лаконичнее, ибо он был полон страстного желания разобраться в происходящем. Я совершенно уверен, что, даже поняв, насколько изменилась атмосфера, он ломал себе голову над тем, что же в музее происходит.
Это уже была не игра. Теперь это было убийством. И поскольку Иллингуорд ждал его, он смог кадр за кадром, как на кинопленке, восстановить все, что видел и слышал.
Он сидел у моего стола. Тлеющая сигара превратилась в окурок, который он пытался раскурить, и было видно, как гость из Шотландии осунулся и устал. Тем не менее хриплым и каркающим, как у вороны, голосом он продолжал рассказ.
– Не сомневаюсь, что вам было бы желательно услышать от меня предельно точное изложение последовавших событий, – сказал он, вытирая лоб, – и я попробую удовлетворить ваше желание. Первое, что я мог различить со своего наблюдательного пункта, был ряд мраморных колонн, которые на расстоянии десяти футов друг от друга тянулись вдоль ближней ко мне стены. За ними мне открывалось в центре зала большое свободное пространство, далее еще одна линия колонн, а за ними – ряд карет. Справа от меня в задней части зала поднималась лестница; если прижаться щекой к вентилятору и смотреть в левую сторону, можно было увидеть даже часть бронзовых входных дверей. Рядом с ними стояла компания, которая переговаривалась шепотом. В нее входили Пруэн, продажный смотритель, пухленькая молодая женщина в красном платье, которую я уже видел, юная худая блондинка, с которой я не сталкивался, – одной из них должна была быть Мириам, которая подставила своего возлюбленного под нож убийц, а другой – Гарриет, которую упоминал мистер Гейбл. И наконец, вместе с ними стоял злодей, который должен был изображать принца дома Михрана; все еще облаченный в свое похищенное одеяние, он яростно жестикулировал. Даже его шепот эхом отдавался во всем зале, бело-синяя облицовка которого была залита искусственным лунным светом, от чего все происходящее обретало невыразимо жуткий характер.
Распахнув дверь кураторской, мистер Гейбл и светловолосый молодой человек вышли в зал, и я в первый раз получил возможность услышать, о чем они говорят. Разговор показался мне совершенно нелепым и даже полным растерянности, но я привожу его дословно и ручаюсь за точность, ибо находился не далее чем в десяти футах от собеседников.
«…но на самом деле он не может быть Иллингуордом! – запротестовал мистер Гейбл; говорил он тихо, но чувствовалось, что готов сорваться на крик. – Провалиться мне на этом месте, Рон, говорю тебе, что этот тип чокнутый! Он назвался Уоллесом Берри из Скотленд-Ярда и процитировал вирши о шотландцах, в жилах которых течет кровь Уоллеса».
(В скобках могу добавить, что порой память откалывает удивительные номера, ибо я совершенно не помнил, чтобы цитировал вдохновенные строки Роберта Бернса.)
«Мы крепко вляпались, – безапелляционно заявил его собеседник, в котором я уже определил заматерелого негодяя Холмса, – секретарь, предавший своего хозяина. – Иди поговори с Пруэном. Он все время был на дверях. Когда этот тип вошел, Пруэну он сразу же показался подозрительным. А затем не прошло и десяти минут после появления Иллингуорда – если это в самом деле он, – как явился настоящий актер из театрального агентства!..»
Мистер Гейбл растерялся.
«Но почему Пруэн не предупредил нас? – вопросил он. – И в таком случае куда делся настоящий актер из агентства? Ко мне он не подходил. Куда он запропастился?»
«Понятия не имею! И похоже, никто не знает! – развел руками Холмс. – Пруэн не рискнул покинуть свой пост у дверей на случай неожиданного появления Маннеринга; актер тут так и не появился, о чем Пруэн после встречи с ним и не подозревал. Значит, Пруэн не отходил от дверей, а когда я спустился, он мне все рассказал, и я сразу же побежал обратно к тебе… Слушай, Джерри, чего мы тут ждем? Ради бога, давай вернемся, выпустим Иллингуорда из лифта, извинимся перед ним и попробуем успокоить! Я думаю, он не станет поднимать шума. Если старик узнает, я потеряю работу, Сэма с позором выгонят из дипломатов – ты же знаешь старого Аббсли; да и тебя выставят из дома, не говоря уж о том, что будет с Мириам. Все это надо как-то загладить».
Откровенно говоря, сэр, для члена подобной банды речь была довольно странной. Говорил он так спокойно и с таким здравомыслием, что я про себя заколебался. Возможно ли, что один из членов этой шайки оказался не таким кровожадным, как его сподвижники? Или же тут произошла какая-то ошибка? Но у меня не было времени размышлять и прикидывать, ибо от группы, стоящей у дверей, отделился этот лжеперс Бакстер и торопливо направился к паре, стоящей под моим вентилятором. По пути ему пришлось миновать ряд витрин с разнообразным оружием, а также пять карет, выставленных на другой стороне зала. Проходя мимо большой черной кареты незнакомого мне типа, он приостановился и уставился на пол сразу же у ее задка. Нагнувшись, он залез под кузов, и колонна на несколько секунд скрыла его из вида; затем он снова появился, держа на ладони какой-то маленький черный предмет, который с этого расстояния я не мог толком рассмотреть, хотя обладаю довольно острым зрением. Все это, как я говорил, имело место во время разговора двух сообщников, и тон, которым мистер Гейбл упоминал обо мне, не мог смягчить ни ноющую шишку на голове, ни униженное состояние моего духа.
«Да, пожалуй, нам придется сворачиваться, – сказал мистер Гейбл. – Уже одиннадцать часов, у нас ничего не подготовлено, в лифте сидит этот маньяк, а тут еще человек из агентства Брайнерда вошел в музей и… о господи!»
В это мгновение человек, именующийся Бакстером, в своем синем шитом одеянии подлетел к ним. Я сделал вывод, что его лицо было искусственно подсмуглено (ему все время хотелось потрогать его, и он чисто кошачьим жестом подносил руки к лицу) и что под высокой папахой у него напялен черный парик, который сейчас растрепался. Его взволнованная речь была перенасыщена выражениями типа «Я вам говорю!» и «К черту!». Должен признаться, меня охватило удивление, ибо в этой пугающей ситуации в кровожадных разглагольствованиях этой публики появилась какая-то странная нотка, словно я слушал разговор школьников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85