Что с тобой стряслось?
Джулиан снова затянулся сигаретой, держа ее пальцами так далеко, что чуть не обжег их, а затем, несмотря на серьезность положения и натянутые нервы, произнес одну из наименее мелодраматических речей в своей жизни.
— Прежде всего, — сказал он, — я хочу, чтобы вы оба поклялись именем всемогущего Господа, что никогда и никому не скажете ни слова из того, что я собираюсь сказать вам, если я не дам на это разрешения. Клянетесь?
— Если ты настаиваешь.
— А ты что скажешь, Тэсс?
— Да, конечно. — Тэсс была поражена, однако ее природная интуиция не изменила ей, и она почти пришла в себя. — Джулиан, подожди, ради бога! Остановись на минутку! Ты же не собираешься объявить нам, что это ты совершил убийство или что-нибудь в этом роде?
— Нет-нет-нет! — Джулиан наморщил лоб. — Хотя… в конце концов, ты же знаешь, что я — приличный человек и пользующийся уважением профессионал, и никто никогда не сказал против меня ни единого слова… никогда не думал, что все будет так плохо. Я не знаю, что мне делать. Теперь я понял, как это звучит для равнодушных людей. Так вы клянетесь?
Мы подняли руки.
— Да. Теперь рассказывай, что такое невероятное ты совершил?
Джулиан снова глубоко затянулся, затем ответил:
— Помните мои показания, которые я дал полицейским сегодня утром? Вначале я сказал, что хотя я и был в саду и слышал звук выстрела, но не подходил к окну и не заглядывал в кабинет.
— Да.
— Затем, под воздействием их совершенно бесчеловечной тактики шантажа, — его лоб снова сморщился, — я изменил свои показания. Я сказал, что заглядывал в окно, и подтвердил историю миссис Логан. Я сказал, что забрался на ящик как раз перед тем, как раздался выстрел. Помните?
— Совершенно верно. Ну и что же?
Джулиан сел.
— Так вот, — просто сказал он. — Каждое слово моего первоначального заявления — истинная правда. Я никогда не подходил к этому окну ближе чем на шесть метров; я никогда не забирался на их перевернутый ящик, и я никогда не заглядывал в окно — ни до, ни после выстрела. Теперь вы все знаете.
Глава 15
— Все, крышка! — выдохнула Тэсс.
Некоторое время все молчали. Осмыслить полный переворот в свидетельских показаниях, понять, что, в конце концов, это может означать, было очень нелегким делом для утомленных мозгов, да еще без четверти час ночи. Мой первый вопрос, который в другой раз мог быть воспринят равносильно удару между глаз, теперь оказался не очень чувствительным.
— Ты что, с ума спятил, парень?
— Надеюсь, что нет, — ответил Джулиан, продолжая попыхивать сигаретой и глядя прямо перед собой.
— Какого черта ты подтверждал, если это не правда?
— Потому что я был… э-э-э… не вполне откровенен с самого начала, так что они загнали меня в угол. Мне показалось, я выбрал наилучший способ выйти из сложившейся ситуации.
— Но если не ты стоял у окна, тогда кто же?
Джулиан раздраженно призвал нас к тишине.
— Наверное, было бы лучше, если бы я рассказал вам обо всем, что произошло, тогда бы вы поняли. Я пришел за советом, а не для того, чтобы выслушивать обвинения.
Как вам известно, тем утром я прибыл сюда около десяти часов утра; вы также знаете, что я отправился в сад отыскать хозяина дома. В саду я услышал выстрел. В этот момент я стоял на газоне, примерно в десятке метров от окна кабинета. — Джулиан замолчал и сглотнул. — Однако перед выстрелом кое-что привлекло мое внимание. Я услышал женский голос из кабинета. Вернее сказать, женщина не просто говорила. Она громко кричала — именно так, как миссис Логан кричала сегодня. Одно из окон было приоткрыто, и я все слышал. Она говорила, что у нее, вероятно, будет ребенок, и обрушила на кого-то целый поток обвинений. Когда я посмотрел в сторону окна, то увидел человека, стоявшего на деревянном ящике спиной ко мне и заглядывавшего в окно.
— Что ты увидел?
Джулиан бросил на нас недовольный взгляд.
— Я увидел человека, стоявшего на ящике, — раздраженно повторил он, — именно в том положении, которое потом приписали мне.
— Кто это был?
— Как я могу это сказать? Был пасмурный день, и с обратной стороны дома было довольно темно; он стоял спиной примерно в десятке метров от меня. Потом я услышал выстрел. Мужчина спрыгнул с ящика и как черт побежал к западному крылу дома и скрылся за углом. Единственное, что я могу сказать, — он был одет в коричневый костюм и коричневую шляпу. Помните, на мне тоже были коричневые костюм и шляпа?
— Да.
— Так вот, о чем я тогда, естественно, подумал? — спросил Джулиан, с трудом держа сигарету. — Тогда я подумал, что этот человек — убийца и женщина, вероятно, обращалась к нему. Я решил, что он наверняка выстрелил в окно, так как его рука была просунута вовнутрь, и понял, что ничего не могу поделать.
— Но почему?
— Тебе этого не понять, Боб. Ты из породы беспечно-счастливых людей, а я — нет. Я хочу сказать, что я, как жена Цезаря, должен блюсти профессиональную репутацию, чтобы она была вне всяких подозрений. Проще говоря, для меня непозволительно быть даже невольно втянутым в какое-либо сомнительное дело. Я не имею права даже на милю приблизиться к подобному делу.
И это еще не все. Вы знаете, что я собираюсь жениться? Возможно, этой осенью. Я женюсь на девушке из семьи… — И он назвал такую знаменитую фамилию, что я даже не поверил, хотя и понимал, что он, скорее всего, говорит правду. — Поэтому тем утром меня одолевали сомнения: «Что обо мне подумают?» Я имею в виду: что будет, если я стану фигурировать не как простой свидетель, а как «человек, видевший убийцу» и обязанный выступать в суде, человек… — Он помолчал. — И я решил забыть о нем. Как вы понимаете, я не собирался лгать. Это было лишь suppressio veri — сокрытие истины.
Мы переглянулись.
— Сущий пустяк, — пробормотала Тэсс. — Милое нежелание. И что потом?
Джулиан покраснел:
— А потом, как вы сами знаете, эти свиньи загнали меня в угол. Я имею в виду инспектора Эллиота и доктора Фелла. Давая первоначальные показания, я не знал, что был еще один свидетель и что этот проклятый садовник Маккейри видел человека в коричневом костюме и по самому несчастливому стечению обстоятельств принял меня за него.
Джулиан встал. Придерживая свой халат, словно у него болел живот, он подошел к камину и бросил сигарету в огонь. Глотнув дым, наш друг вернулся и снова присел на край кровати.
— Тогда я уже слишком глубоко увяз, — продолжал он, — и, если бы теперь я рассказал о человеке в коричневом костюме, мне бы не поверили. Так я оказался в неприятном положении, которого пытался избежать, и теперь меня собираются обвинить в убийстве. О господи, и это называется справедливостью? И это называется правосудием?
Было совершенно очевидно: они хотели услышать, что именно я смотрел в окно, и, если бы я это подтвердил, они, как и обещали, не стали бы предавать огласке мое участие в этом дурно пахнущем деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Джулиан снова затянулся сигаретой, держа ее пальцами так далеко, что чуть не обжег их, а затем, несмотря на серьезность положения и натянутые нервы, произнес одну из наименее мелодраматических речей в своей жизни.
— Прежде всего, — сказал он, — я хочу, чтобы вы оба поклялись именем всемогущего Господа, что никогда и никому не скажете ни слова из того, что я собираюсь сказать вам, если я не дам на это разрешения. Клянетесь?
— Если ты настаиваешь.
— А ты что скажешь, Тэсс?
— Да, конечно. — Тэсс была поражена, однако ее природная интуиция не изменила ей, и она почти пришла в себя. — Джулиан, подожди, ради бога! Остановись на минутку! Ты же не собираешься объявить нам, что это ты совершил убийство или что-нибудь в этом роде?
— Нет-нет-нет! — Джулиан наморщил лоб. — Хотя… в конце концов, ты же знаешь, что я — приличный человек и пользующийся уважением профессионал, и никто никогда не сказал против меня ни единого слова… никогда не думал, что все будет так плохо. Я не знаю, что мне делать. Теперь я понял, как это звучит для равнодушных людей. Так вы клянетесь?
Мы подняли руки.
— Да. Теперь рассказывай, что такое невероятное ты совершил?
Джулиан снова глубоко затянулся, затем ответил:
— Помните мои показания, которые я дал полицейским сегодня утром? Вначале я сказал, что хотя я и был в саду и слышал звук выстрела, но не подходил к окну и не заглядывал в кабинет.
— Да.
— Затем, под воздействием их совершенно бесчеловечной тактики шантажа, — его лоб снова сморщился, — я изменил свои показания. Я сказал, что заглядывал в окно, и подтвердил историю миссис Логан. Я сказал, что забрался на ящик как раз перед тем, как раздался выстрел. Помните?
— Совершенно верно. Ну и что же?
Джулиан сел.
— Так вот, — просто сказал он. — Каждое слово моего первоначального заявления — истинная правда. Я никогда не подходил к этому окну ближе чем на шесть метров; я никогда не забирался на их перевернутый ящик, и я никогда не заглядывал в окно — ни до, ни после выстрела. Теперь вы все знаете.
Глава 15
— Все, крышка! — выдохнула Тэсс.
Некоторое время все молчали. Осмыслить полный переворот в свидетельских показаниях, понять, что, в конце концов, это может означать, было очень нелегким делом для утомленных мозгов, да еще без четверти час ночи. Мой первый вопрос, который в другой раз мог быть воспринят равносильно удару между глаз, теперь оказался не очень чувствительным.
— Ты что, с ума спятил, парень?
— Надеюсь, что нет, — ответил Джулиан, продолжая попыхивать сигаретой и глядя прямо перед собой.
— Какого черта ты подтверждал, если это не правда?
— Потому что я был… э-э-э… не вполне откровенен с самого начала, так что они загнали меня в угол. Мне показалось, я выбрал наилучший способ выйти из сложившейся ситуации.
— Но если не ты стоял у окна, тогда кто же?
Джулиан раздраженно призвал нас к тишине.
— Наверное, было бы лучше, если бы я рассказал вам обо всем, что произошло, тогда бы вы поняли. Я пришел за советом, а не для того, чтобы выслушивать обвинения.
Как вам известно, тем утром я прибыл сюда около десяти часов утра; вы также знаете, что я отправился в сад отыскать хозяина дома. В саду я услышал выстрел. В этот момент я стоял на газоне, примерно в десятке метров от окна кабинета. — Джулиан замолчал и сглотнул. — Однако перед выстрелом кое-что привлекло мое внимание. Я услышал женский голос из кабинета. Вернее сказать, женщина не просто говорила. Она громко кричала — именно так, как миссис Логан кричала сегодня. Одно из окон было приоткрыто, и я все слышал. Она говорила, что у нее, вероятно, будет ребенок, и обрушила на кого-то целый поток обвинений. Когда я посмотрел в сторону окна, то увидел человека, стоявшего на деревянном ящике спиной ко мне и заглядывавшего в окно.
— Что ты увидел?
Джулиан бросил на нас недовольный взгляд.
— Я увидел человека, стоявшего на ящике, — раздраженно повторил он, — именно в том положении, которое потом приписали мне.
— Кто это был?
— Как я могу это сказать? Был пасмурный день, и с обратной стороны дома было довольно темно; он стоял спиной примерно в десятке метров от меня. Потом я услышал выстрел. Мужчина спрыгнул с ящика и как черт побежал к западному крылу дома и скрылся за углом. Единственное, что я могу сказать, — он был одет в коричневый костюм и коричневую шляпу. Помните, на мне тоже были коричневые костюм и шляпа?
— Да.
— Так вот, о чем я тогда, естественно, подумал? — спросил Джулиан, с трудом держа сигарету. — Тогда я подумал, что этот человек — убийца и женщина, вероятно, обращалась к нему. Я решил, что он наверняка выстрелил в окно, так как его рука была просунута вовнутрь, и понял, что ничего не могу поделать.
— Но почему?
— Тебе этого не понять, Боб. Ты из породы беспечно-счастливых людей, а я — нет. Я хочу сказать, что я, как жена Цезаря, должен блюсти профессиональную репутацию, чтобы она была вне всяких подозрений. Проще говоря, для меня непозволительно быть даже невольно втянутым в какое-либо сомнительное дело. Я не имею права даже на милю приблизиться к подобному делу.
И это еще не все. Вы знаете, что я собираюсь жениться? Возможно, этой осенью. Я женюсь на девушке из семьи… — И он назвал такую знаменитую фамилию, что я даже не поверил, хотя и понимал, что он, скорее всего, говорит правду. — Поэтому тем утром меня одолевали сомнения: «Что обо мне подумают?» Я имею в виду: что будет, если я стану фигурировать не как простой свидетель, а как «человек, видевший убийцу» и обязанный выступать в суде, человек… — Он помолчал. — И я решил забыть о нем. Как вы понимаете, я не собирался лгать. Это было лишь suppressio veri — сокрытие истины.
Мы переглянулись.
— Сущий пустяк, — пробормотала Тэсс. — Милое нежелание. И что потом?
Джулиан покраснел:
— А потом, как вы сами знаете, эти свиньи загнали меня в угол. Я имею в виду инспектора Эллиота и доктора Фелла. Давая первоначальные показания, я не знал, что был еще один свидетель и что этот проклятый садовник Маккейри видел человека в коричневом костюме и по самому несчастливому стечению обстоятельств принял меня за него.
Джулиан встал. Придерживая свой халат, словно у него болел живот, он подошел к камину и бросил сигарету в огонь. Глотнув дым, наш друг вернулся и снова присел на край кровати.
— Тогда я уже слишком глубоко увяз, — продолжал он, — и, если бы теперь я рассказал о человеке в коричневом костюме, мне бы не поверили. Так я оказался в неприятном положении, которого пытался избежать, и теперь меня собираются обвинить в убийстве. О господи, и это называется справедливостью? И это называется правосудием?
Было совершенно очевидно: они хотели услышать, что именно я смотрел в окно, и, если бы я это подтвердил, они, как и обещали, не стали бы предавать огласке мое участие в этом дурно пахнущем деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54