Я не был оригинален в этой общей идее: прекрасные
иллюстрации на этот счет можно найти в "Капитале" Маркса. Мое новаторство
заключалось в том, что я аналогичное явление открыл в коммунистическом
обществе и пытался строить теоретические конструкции в духе идей конца XX
века.
Разумеется, реальные процессы в Советском Союзе, приведшие к кризисной
ситуации, были неизмери[441] мо сложнее моих абстрактных моделей. Но
последние были для меня вполне достаточны, чтобы констатировать факт
приближения кризиса и рассматривать его как неизбежное следствие внутренних
закономерностей коммунизма. Коммунистическое общество потеряло в моих глазах
еще одно иллюзорное преимущество: бескризисность плановой и централизованной
организации.
На поверхности общественной жизни приближение кризисной ситуации
обнаруживалось прежде всего в идеологическом и морально-психологическом
состоянии общества.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КРИЗИС
Для механизма идеологии мало быть огромным, сильным, всепронизывающим. Он
по своей природе должен быть абсолютным и безраздельным господином и
контролером общественного сознания. Он исключает всякие сомнения и
колебания, всякие насмешки, всякую критику, всякую конкуренцию. Кризис
идеологии состоит в том, что все это было нарушено в послесталинский период.
И до сих пор социальный статус идеологии не восстановлен.
Бесспорно то, что в порождении этого кризиса большую роль сыграли
обстоятельства внешнего порядка, среди них в первую очередь то, что в
советской пропаганде называют тлетворным влиянием Запада. На советских людей
в эти годы хлынул такой мощный поток информации о жизни на Западе, западной
культуры и западной идеологии, что огромный идеологический аппарат оказался
неспособным его контролировать. Советские люди, в особенности образованные и
привилегированные слои, испытали сильнейшее влияние Запада, какого до сих
пор в советской истории не было. Оно оказалось во многом неожиданным для
советских правящих кругов. Советские люди, выяснилось, не имели иммунитета
против такого влияния.
Но главные причины идеологического кризиса суть все-таки причины
внутреннего порядка. Не будь их, "тлетворное" влияние Запада не оказалось бы
столь значительным. Среди этих причин решающими являются [442] следующие. В
хрущевские и брежневские годы широкие слои советского населения на своем
личном опыте и на основе здравого смысла убедились в том, что никакого
райского коммунизма, какой им обещали классики марксизма, не будет. Они
поняли следующую фундаментальную истину нашей эпохи: то, что они сейчас
имеют, и есть настоящий коммунизм. Идеологическая картина советского
общества стала восприниматься людьми как вопиющая ложь, как жульническая
маскировка неприглядной реальности.
Этот процесс созревания реального коммунистического общества и обнажения
его природы совпал по времени с нарушением принципа соответствия
интеллектуального уровня руководства обществом и интеллектуального уровня
руководимого им населения. Последний вырос колоссально, а первый остался
почти тем же, что и в сталинские годы. В лице Брежнева советские люди видели
на вершине власти маразматика с непомерно раздутым тщеславием. Многие
чувствовали себя оскорбленными тем, что вынуждены подчиняться такому глупому
и аморальному руководству. Именно это чувство толкнуло лейтенанта Ильина на
покушение на Брежнева - на символ развитого социализма. Пренебрежительное и
даже презрительное отношение массы советских людей к своим руководителям
стало важным элементом идеологического состояния советского общества. Это
отношение охватило все слои общества снизу доверху. Ядовитые анекдоты на
этот счет можно было услышать в самых высших слоях общества, порою даже в
кругах, лично близких к самим высмеиваемым деятелям партии и государства.
Ничего подобного не было и не могло быть в классические сталинские годы не
только из-за страха репрессий, но также и потому, что еще не сложилось такое
вопиющее расхождение в интеллектуальном уровне руководства и общества в
целом.
В хрущевские годы и первые годы брежневского правления далее началась
всесторонняя критика сталинизма во всех слоях советского общества. Эта
критика постепенно переросла в критику советского коммунистического строя
вообще. Это происходило внутри советского общества, можно сказать, для
внутренних нужд. То, что вырвалось наружу и получило известность на Западе,
[443] составляло лишь незначительную долю этой критической эпидемии. Крайним
проявлением этой эпидемии явилось диссидентское движение, "самиздат" и
"тамиздат". Критике подверглась и сталинская "вульгаризация" идеологии,
которая постепенно переросла в пренебрежительное отношение к идеологии
вообще. Даже в кругах самих идеологов и партийных деятелей, занятых в
идеологии, стали стыдиться апеллировать к идеологии и ссылаться на нее.
Появились бесчисленные статьи и книги в рамках идеологии и в
околоидеологических сферах, в которых, однако, идеология третировалась или
игнорировалась совсем, в лучшем случае от нее отделывались несколькими
ничего не значащими цитатками и упоминаниями. Даже бывшие ярые сталинисты
оказались захваченными этой эпидемией, зачастую опережая "новаторов" (из
конъюнктурных соображений, конечно). В область идеологии устремились толпы
всякого рода "теоретиков", т. е. неудачников, графоманов и карьеристов из
различных наук, которые буквально заполонили идеологию модными идейками и
словечками. И все это делалось под соусом творческого развития марксизма.
Причем сами эти творцы в своих узких кругах издевались над развиваемым ими
марксизмом. Они воображали, будто делают духовную революцию, лишь в силу
необходимости прикрываясь интересами марксизма. На самом деле они ничего
другого, кроме безудержного словоблудия, производить не могли. Однако они
наносили ущерб идеологии, имея за это награды и похвалы.
МОРАЛЬНЫЙ КРИЗИС
Процесс морального разложения общества (особенно правящих и
привилегированных слоев) принял неслыханные доселе размеры. Сами высшие
руководители страны, республик и областей превращались в главарей уголовных
мафий. Достаточно привести в качестве примера превращение всей системы
власти Грузии и Азербайджана в уголовные мафии. Мафиозная группа сложилась
под крылышком Брежнева. В нее вошли дочь и зять Брежнева, ставший первым
заместителем министра внутренних дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
иллюстрации на этот счет можно найти в "Капитале" Маркса. Мое новаторство
заключалось в том, что я аналогичное явление открыл в коммунистическом
обществе и пытался строить теоретические конструкции в духе идей конца XX
века.
Разумеется, реальные процессы в Советском Союзе, приведшие к кризисной
ситуации, были неизмери[441] мо сложнее моих абстрактных моделей. Но
последние были для меня вполне достаточны, чтобы констатировать факт
приближения кризиса и рассматривать его как неизбежное следствие внутренних
закономерностей коммунизма. Коммунистическое общество потеряло в моих глазах
еще одно иллюзорное преимущество: бескризисность плановой и централизованной
организации.
На поверхности общественной жизни приближение кризисной ситуации
обнаруживалось прежде всего в идеологическом и морально-психологическом
состоянии общества.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ КРИЗИС
Для механизма идеологии мало быть огромным, сильным, всепронизывающим. Он
по своей природе должен быть абсолютным и безраздельным господином и
контролером общественного сознания. Он исключает всякие сомнения и
колебания, всякие насмешки, всякую критику, всякую конкуренцию. Кризис
идеологии состоит в том, что все это было нарушено в послесталинский период.
И до сих пор социальный статус идеологии не восстановлен.
Бесспорно то, что в порождении этого кризиса большую роль сыграли
обстоятельства внешнего порядка, среди них в первую очередь то, что в
советской пропаганде называют тлетворным влиянием Запада. На советских людей
в эти годы хлынул такой мощный поток информации о жизни на Западе, западной
культуры и западной идеологии, что огромный идеологический аппарат оказался
неспособным его контролировать. Советские люди, в особенности образованные и
привилегированные слои, испытали сильнейшее влияние Запада, какого до сих
пор в советской истории не было. Оно оказалось во многом неожиданным для
советских правящих кругов. Советские люди, выяснилось, не имели иммунитета
против такого влияния.
Но главные причины идеологического кризиса суть все-таки причины
внутреннего порядка. Не будь их, "тлетворное" влияние Запада не оказалось бы
столь значительным. Среди этих причин решающими являются [442] следующие. В
хрущевские и брежневские годы широкие слои советского населения на своем
личном опыте и на основе здравого смысла убедились в том, что никакого
райского коммунизма, какой им обещали классики марксизма, не будет. Они
поняли следующую фундаментальную истину нашей эпохи: то, что они сейчас
имеют, и есть настоящий коммунизм. Идеологическая картина советского
общества стала восприниматься людьми как вопиющая ложь, как жульническая
маскировка неприглядной реальности.
Этот процесс созревания реального коммунистического общества и обнажения
его природы совпал по времени с нарушением принципа соответствия
интеллектуального уровня руководства обществом и интеллектуального уровня
руководимого им населения. Последний вырос колоссально, а первый остался
почти тем же, что и в сталинские годы. В лице Брежнева советские люди видели
на вершине власти маразматика с непомерно раздутым тщеславием. Многие
чувствовали себя оскорбленными тем, что вынуждены подчиняться такому глупому
и аморальному руководству. Именно это чувство толкнуло лейтенанта Ильина на
покушение на Брежнева - на символ развитого социализма. Пренебрежительное и
даже презрительное отношение массы советских людей к своим руководителям
стало важным элементом идеологического состояния советского общества. Это
отношение охватило все слои общества снизу доверху. Ядовитые анекдоты на
этот счет можно было услышать в самых высших слоях общества, порою даже в
кругах, лично близких к самим высмеиваемым деятелям партии и государства.
Ничего подобного не было и не могло быть в классические сталинские годы не
только из-за страха репрессий, но также и потому, что еще не сложилось такое
вопиющее расхождение в интеллектуальном уровне руководства и общества в
целом.
В хрущевские годы и первые годы брежневского правления далее началась
всесторонняя критика сталинизма во всех слоях советского общества. Эта
критика постепенно переросла в критику советского коммунистического строя
вообще. Это происходило внутри советского общества, можно сказать, для
внутренних нужд. То, что вырвалось наружу и получило известность на Западе,
[443] составляло лишь незначительную долю этой критической эпидемии. Крайним
проявлением этой эпидемии явилось диссидентское движение, "самиздат" и
"тамиздат". Критике подверглась и сталинская "вульгаризация" идеологии,
которая постепенно переросла в пренебрежительное отношение к идеологии
вообще. Даже в кругах самих идеологов и партийных деятелей, занятых в
идеологии, стали стыдиться апеллировать к идеологии и ссылаться на нее.
Появились бесчисленные статьи и книги в рамках идеологии и в
околоидеологических сферах, в которых, однако, идеология третировалась или
игнорировалась совсем, в лучшем случае от нее отделывались несколькими
ничего не значащими цитатками и упоминаниями. Даже бывшие ярые сталинисты
оказались захваченными этой эпидемией, зачастую опережая "новаторов" (из
конъюнктурных соображений, конечно). В область идеологии устремились толпы
всякого рода "теоретиков", т. е. неудачников, графоманов и карьеристов из
различных наук, которые буквально заполонили идеологию модными идейками и
словечками. И все это делалось под соусом творческого развития марксизма.
Причем сами эти творцы в своих узких кругах издевались над развиваемым ими
марксизмом. Они воображали, будто делают духовную революцию, лишь в силу
необходимости прикрываясь интересами марксизма. На самом деле они ничего
другого, кроме безудержного словоблудия, производить не могли. Однако они
наносили ущерб идеологии, имея за это награды и похвалы.
МОРАЛЬНЫЙ КРИЗИС
Процесс морального разложения общества (особенно правящих и
привилегированных слоев) принял неслыханные доселе размеры. Сами высшие
руководители страны, республик и областей превращались в главарей уголовных
мафий. Достаточно привести в качестве примера превращение всей системы
власти Грузии и Азербайджана в уголовные мафии. Мафиозная группа сложилась
под крылышком Брежнева. В нее вошли дочь и зять Брежнева, ставший первым
заместителем министра внутренних дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156