"Черт, забыл выключить эжектор!
Теперь не найдешь! Ну да хрен с ним!"
Все. Игра в гриновского героя кончилась. В реальной сегодняшней жизни пуля козырем не является. Элефантов снова повесил разобранное ружье на шею, под плащ.
Хлыстунов допил чай и смотрел телевизор — гладенький, самодовольный и благополучный. У него не было серьезных проблем и мучительных переживаний, он не умел жить страстями и, уж конечно, не был способен на авантюрные, экстраординарные поступки. Даже из-за Марии.
Элефантов ощутимо почувствовал свое превосходство, и у него улучшилось настроение. Что Мария в таком нашла? Нет, это не соперник!
«Все равно обойду я любого, в порошок разгрызу удила, лишь бы выдержали подковы и печенка не подвела!» — насвистывая, он направился к выходу, не зажигая фонарика, так как прекрасно ориентировался в темноте.
Но по дороге домой настроение снова стало портиться от мысли, отогнать которую не удавалось. Элефантов постарался думать о чем-либо другом, но она упорно выплывала на первый план, настолько короткая и четкая, что не воспринять ее однозначно было невозможно при всем желании.
Дело вовсе не в Хлыстунове!
Когда Элефантов прятал штуцер обратно в шкаф, его второе "я" ехидно прошептало: «Тебе пришлось бы перестрелять полгорода. Патронов не хватит. Лучше уж выстрели один раз в нее — и дело с концом!»
Элефантов выругался и сильно хлопнул дверцей.
Утром он позвонил Орехову.
— Скажи своему купчику, что, если он не передумал, я готов. Да, по тому делу. И чем скорее он раскошелится, тем лучше.
Орех поощряюще закудахтал в ответ, но Элефантов не стал слушать.
«Попробуем по-другому, — с тяжелой злостью думал он, захватив ладонью нижнюю часть лица. — Всей этой свистобратии до меня далеко. И если я возьмусь за крапленые карты и сяду играть по их же правилам — все равно буду первым!»
Под пальцами скрипнула щетина, Элефантов достал бритву. Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо: запавшие щеки, туго обтянутые кожей скулы, мешки под глазами, лихорадочный недобрый взгляд.
— Ну, здравствуй, — сказал Элефантов. — Только имей в виду: ты не победил меня, а я поддался тебе.
«А это имеет значение?» — глазами спросил тот, новый.
И Элефантов должен был признать, что никакого.
Глава пятнадцатая
РАССЛЕДОВАНИЕ
Ответ с Сахалина пришел раньше, чем можно было ожидать. Крепкий парень с обветренным лицом уверенно распахнул дверь кабинета, резко протянул руку, и еще до того, как представился, стало ясно: свой.
— Палатов, начальник Холмского уголовного розыска.
Он дружелюбно улыбнулся.
— Исполнял запрос, а тут появилась необходимость проскочить в ваши края: интересующий нас человек здесь объявился. Вот, думаю, два дела сразу и сделаю.
Палатов положил на стол несколько бумаг.
— Посмотрите вначале это, а потом о моих нуждах потолкуем.
Протоколы допросов нескольких сотрудников метеостанции, знавших Элефантова.
«… Хороший, дельный человек, знающий специалист, в общем, надежный парень. Увлекался охотой, хорошо стрелял. Своего оружия не было, пользовался ружьями товарищей…»
Во втором протоколе то же самое, в третьем… Вот оно! «… Несколько раз охотился с двуствольным карабином иностранного производства, который одалживал у кого-то из местных жителей. Собирался купить его, но купил или нет — я сказать не могу…»
Справка Холмского РОВД: «За Элефантовым С. Н. огнестрельного либо холодного оружия не зарегистрировано».
— Что у вас там за карабины иностранного производства?
— Японские двустволки. Верхний ствол под дробовой патрон, нижний — пулевой. Хорошая штука. Откидной диоптрический прицел, автоматический выбрасыватель гильз. У местного населения их много, да и в экспедициях…
Я порылся в сейфе, поставил на стол патрон.
— От нижнего ствола?
— Точно!
Палатов подбросил патрон на ладони и вернул на место.
— Этот парень, которым вы интересовались, стрелял классно. На пари вешал на палку консервную банку, отходил и метров с пятидесяти — бах!
Вся в пробоинах! Ну дробовой сноп — понятно, многие попадали, а потом он пулей — бац! И опять в цель. Вот этого почти никто повторить не мог.
Кстати, в связи с чем вы его проверяете?
— Покушение на убийство.
— Из этой японской штучки?
— Похоже, что да.
— А почему «покушение»?
— Промахнулся, чуть зацепил по ребрам.
Палатов с сомнением покачал головой.
— Судя по тому, как о нем отзываются, непохоже, чтобы он выстрелил в человека. Да еще промазал!
Палатов невесело улыбнулся, глядя, как я прячу патрон.
— Впрочем, чего в жизни не бывает! И люди меняются, и отличные стрелки промахиваются. Давайте перейдем к моему делу…
Вечером без вызова пришел Элефантов.
— Вы забыли спросить, делал ли я глушитель для двигателя.
Понятно, Громов рассказал о нашем разговоре.
— Я и так знаю.
— Значит, хотели поинтересоваться, могу ли изготовить такой же, но поменьше?
Да что с ним случилось? Умышленно обостряет ситуацию, лезет на рожон!
Нервы? Непохоже — спокоен…
— А действительно, можете?
— Могу. Только…
Элефантов улыбнулся, глядя прямо мне в глаза.
— Только нет смысла с ним возиться для разового использования. Компенсировать перепад давлений и уменьшить силу ударной волны можно с помощью подручных материалов. Например, двух обычных резиновых сосок для детского питания.
— Понятно. Что вы еще хотите рассказать?
— Пока ничего. Только спросить.
— Пожалуйста.
— Раз вы меня подозреваете, мне, очевидно, нельзя больше приходить к Игнату Филипповичу?
Так звали Старика.
— Я хотел с ним посоветоваться.
— Почему же нельзя? Посоветоваться всегда можно. Только вряд ли вы его застанете, он сейчас очень занят.
— Я постараюсь.
— Кстати, получить совет вы можете и у меня.
— Учту. Спасибо.
Он круто повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я набрал номер Зайцева. Телефон не отвечал, следователя на месте не было.
Визит Элефантова и его поведение можно было расценивать одним-единственным образом: как заявление — это сделал я!
Но какова цель такого заявления? И зачем ему Старик?
Старик был нужен Элефантову для того, чтобы вывалить весь груз, накопившийся на душе за последнее время, вдавливающий его в землю с каждым днем все сильнее, не дающий спать, есть, пить, жить. Вывалить и получить совет. Элефантов знал, каким будет этот совет, но хотел выслушать его от Старика.
Старика дома не оказалось.
Окно Сизова было темным, на стук никто не отозвался. Элефантов решил ждать, чтобы убить время, забрел в гремящий музыкой парк и почти сразу наткнулся на аляповатую будочку с заманчивой надписью: «Иллюзион». Пожелтевшая табличка у входа поясняла: аттракцион создает иллюзию вращения, полета и падения.
Хороши иллюзии!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Теперь не найдешь! Ну да хрен с ним!"
Все. Игра в гриновского героя кончилась. В реальной сегодняшней жизни пуля козырем не является. Элефантов снова повесил разобранное ружье на шею, под плащ.
Хлыстунов допил чай и смотрел телевизор — гладенький, самодовольный и благополучный. У него не было серьезных проблем и мучительных переживаний, он не умел жить страстями и, уж конечно, не был способен на авантюрные, экстраординарные поступки. Даже из-за Марии.
Элефантов ощутимо почувствовал свое превосходство, и у него улучшилось настроение. Что Мария в таком нашла? Нет, это не соперник!
«Все равно обойду я любого, в порошок разгрызу удила, лишь бы выдержали подковы и печенка не подвела!» — насвистывая, он направился к выходу, не зажигая фонарика, так как прекрасно ориентировался в темноте.
Но по дороге домой настроение снова стало портиться от мысли, отогнать которую не удавалось. Элефантов постарался думать о чем-либо другом, но она упорно выплывала на первый план, настолько короткая и четкая, что не воспринять ее однозначно было невозможно при всем желании.
Дело вовсе не в Хлыстунове!
Когда Элефантов прятал штуцер обратно в шкаф, его второе "я" ехидно прошептало: «Тебе пришлось бы перестрелять полгорода. Патронов не хватит. Лучше уж выстрели один раз в нее — и дело с концом!»
Элефантов выругался и сильно хлопнул дверцей.
Утром он позвонил Орехову.
— Скажи своему купчику, что, если он не передумал, я готов. Да, по тому делу. И чем скорее он раскошелится, тем лучше.
Орех поощряюще закудахтал в ответ, но Элефантов не стал слушать.
«Попробуем по-другому, — с тяжелой злостью думал он, захватив ладонью нижнюю часть лица. — Всей этой свистобратии до меня далеко. И если я возьмусь за крапленые карты и сяду играть по их же правилам — все равно буду первым!»
Под пальцами скрипнула щетина, Элефантов достал бритву. Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо: запавшие щеки, туго обтянутые кожей скулы, мешки под глазами, лихорадочный недобрый взгляд.
— Ну, здравствуй, — сказал Элефантов. — Только имей в виду: ты не победил меня, а я поддался тебе.
«А это имеет значение?» — глазами спросил тот, новый.
И Элефантов должен был признать, что никакого.
Глава пятнадцатая
РАССЛЕДОВАНИЕ
Ответ с Сахалина пришел раньше, чем можно было ожидать. Крепкий парень с обветренным лицом уверенно распахнул дверь кабинета, резко протянул руку, и еще до того, как представился, стало ясно: свой.
— Палатов, начальник Холмского уголовного розыска.
Он дружелюбно улыбнулся.
— Исполнял запрос, а тут появилась необходимость проскочить в ваши края: интересующий нас человек здесь объявился. Вот, думаю, два дела сразу и сделаю.
Палатов положил на стол несколько бумаг.
— Посмотрите вначале это, а потом о моих нуждах потолкуем.
Протоколы допросов нескольких сотрудников метеостанции, знавших Элефантова.
«… Хороший, дельный человек, знающий специалист, в общем, надежный парень. Увлекался охотой, хорошо стрелял. Своего оружия не было, пользовался ружьями товарищей…»
Во втором протоколе то же самое, в третьем… Вот оно! «… Несколько раз охотился с двуствольным карабином иностранного производства, который одалживал у кого-то из местных жителей. Собирался купить его, но купил или нет — я сказать не могу…»
Справка Холмского РОВД: «За Элефантовым С. Н. огнестрельного либо холодного оружия не зарегистрировано».
— Что у вас там за карабины иностранного производства?
— Японские двустволки. Верхний ствол под дробовой патрон, нижний — пулевой. Хорошая штука. Откидной диоптрический прицел, автоматический выбрасыватель гильз. У местного населения их много, да и в экспедициях…
Я порылся в сейфе, поставил на стол патрон.
— От нижнего ствола?
— Точно!
Палатов подбросил патрон на ладони и вернул на место.
— Этот парень, которым вы интересовались, стрелял классно. На пари вешал на палку консервную банку, отходил и метров с пятидесяти — бах!
Вся в пробоинах! Ну дробовой сноп — понятно, многие попадали, а потом он пулей — бац! И опять в цель. Вот этого почти никто повторить не мог.
Кстати, в связи с чем вы его проверяете?
— Покушение на убийство.
— Из этой японской штучки?
— Похоже, что да.
— А почему «покушение»?
— Промахнулся, чуть зацепил по ребрам.
Палатов с сомнением покачал головой.
— Судя по тому, как о нем отзываются, непохоже, чтобы он выстрелил в человека. Да еще промазал!
Палатов невесело улыбнулся, глядя, как я прячу патрон.
— Впрочем, чего в жизни не бывает! И люди меняются, и отличные стрелки промахиваются. Давайте перейдем к моему делу…
Вечером без вызова пришел Элефантов.
— Вы забыли спросить, делал ли я глушитель для двигателя.
Понятно, Громов рассказал о нашем разговоре.
— Я и так знаю.
— Значит, хотели поинтересоваться, могу ли изготовить такой же, но поменьше?
Да что с ним случилось? Умышленно обостряет ситуацию, лезет на рожон!
Нервы? Непохоже — спокоен…
— А действительно, можете?
— Могу. Только…
Элефантов улыбнулся, глядя прямо мне в глаза.
— Только нет смысла с ним возиться для разового использования. Компенсировать перепад давлений и уменьшить силу ударной волны можно с помощью подручных материалов. Например, двух обычных резиновых сосок для детского питания.
— Понятно. Что вы еще хотите рассказать?
— Пока ничего. Только спросить.
— Пожалуйста.
— Раз вы меня подозреваете, мне, очевидно, нельзя больше приходить к Игнату Филипповичу?
Так звали Старика.
— Я хотел с ним посоветоваться.
— Почему же нельзя? Посоветоваться всегда можно. Только вряд ли вы его застанете, он сейчас очень занят.
— Я постараюсь.
— Кстати, получить совет вы можете и у меня.
— Учту. Спасибо.
Он круто повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я набрал номер Зайцева. Телефон не отвечал, следователя на месте не было.
Визит Элефантова и его поведение можно было расценивать одним-единственным образом: как заявление — это сделал я!
Но какова цель такого заявления? И зачем ему Старик?
Старик был нужен Элефантову для того, чтобы вывалить весь груз, накопившийся на душе за последнее время, вдавливающий его в землю с каждым днем все сильнее, не дающий спать, есть, пить, жить. Вывалить и получить совет. Элефантов знал, каким будет этот совет, но хотел выслушать его от Старика.
Старика дома не оказалось.
Окно Сизова было темным, на стук никто не отозвался. Элефантов решил ждать, чтобы убить время, забрел в гремящий музыкой парк и почти сразу наткнулся на аляповатую будочку с заманчивой надписью: «Иллюзион». Пожелтевшая табличка у входа поясняла: аттракцион создает иллюзию вращения, полета и падения.
Хороши иллюзии!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120