ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Поэтому конунг слишком часто полагал, что и весь остальной мир должен повиноваться его велениям. В тех частях Ункерланта, что оставались под его властью, армии инспекторов и печатников обеспечивали его могущество. Но солдат короля Мезенцио привести к повиновению было не так легко, как безответных крестьян. И Свеммелю лучше было б понять это вовремя.
— Тогда зачем нам войско, — капризно осведомился владыка, — если не в силах мы добиться от него наилучших результатов?
— Ваше величество, лучше не будет, — ответил Ратарь. — Если вы надеетесь добиться большего, чем в силах совершить люди и звери, вас ожидает разочарование.
— Нас всегда ждет разочарование. — Горько-сладкие песни жалости к себе находили в душе конунга горячий отклик. — Даже единоутробный брат наш предал нас. Но мы отмстили подлому Киоту. О, как мы отмстили!
Конунг Гунтрам, отец Свеммеля и Киота, не пережил унизительного разгрома в Шестилетней войне. Ни один из близнецов не собирался признавать, что появился на свет вторым, а законным наследником является его противник. Шестилетняя война дорого обошла ь Ункерланту, но по сравнению с последовавшей Войной конунгов-близнецов то была просто детская игра. Кончилось все тем, что победивший Свеммель сварил Киота живьем.
— Хорошо же, наш маршал, — промолвил конунг, возвращаясь отчасти к реальности. — Если полагаешь ты, что нам надлежит сражаться на альгарвейский манер, — сражайся. Мы дозволяем. Но если армии наши не добьются успеха, за неудачу будет спрошено с тебя.
Запахнувшись в мантию, он вылетел из кабинета.
Оставшись на миг в одиночестве, Ратарь позволил себе шумно вздохнуть с облегчением — и как раз вовремя, потому что в следующий момент в кабинет заглянул его адъютант. Суровая физиономия майора Меровека была встревожена — как и следовало ожидать после королевского визита.
— Продолжаем, майор, — ответил Ратарь на незаданный вопрос.
— Слава силам горним! — воскликнул Меровек и больше ничего не сказал: судя по обеспокоенному лицу, адъютант и так испугался, что сболтнул лишнего. Никто, кроме Ратаря, не мог его слышать, но сорвавшиеся с языка слова давали маршалу лишнюю толику власти над подчиненным. Так устроена была жизнь во дворце конунга.
— Его величество желает, чтобы мы продолжали атаковать альгарвейцев, — промолвил Ратарь. — И не он один, должен заметить. Мы спорили не о цели, а о средствах.
— И? — осторожно уточнил майор.
Он не хуже начальника знал, что порою Свеммель просто отдавал приказ и настаивал, чтобы его испольнили. За последние годы Ункерлант не раз страдал из-за этого.
— И нам приказано следовать предложенному плану, — ответил маршал.
Меровек подавил облегченный вздох, но не до конца: на физиономии его облегчение рисовалось предельно явственно.
— Из Куусамо нет новостей? — спросил Ратарь, готовый перевести беседу на любую тему, даже самую неприятную, лишь бы та не имела касательства к конунгу Свеммелю.
— Говорят, погибли двое князей, разрушено полстолицы, — ответил Меровек. — Интересно, сколько же кауниан пришлось рыжикам перерезать, чтобы такое провернуть? И слава силам горним, что это не Котбус под удар попал!
— Не зарекайся, — предупредил маршал, и адъютант с кислой миной кивнул. — Конечно, — продолжал Ратарь, — сражаясь с нами, альгарвейцы вынуждены опасаться наших солдат. А куусаманских солдат на континенте нет пока.
— Жаль, что нет, — мрачно заметил Меровек. — Теперь куусаманам дольше придется собираться, чтобы вступить в бой.
— Пожалуй, ты прав, — признал маршал, — но и сражаться они станут упорней. Теперь они на собственной шкуре ощутили, с кем воюют. Надеюсь, чародеи Мезенцио не решатся ударить тем же способом по Сетубалу. Вот это было бы скверно.
— Да, Лагоаш, по крайней мере, воюет всерьез, хотя и не на Дерлавае, а на Земле обитателей льдов, — согласился майор.
— И на море, — добавил маршал. Адьютант его пренебрежительно фыркнул. — Да, мы слишком мало внимания уделяем флоту, — настойчиво произнес Ратарь. — Мы слишком поздно спохватились, что можем потерять Глогау на крайнем севере, а где бы мы были без тамошнего порта? В глубокой дыре, вот где!
— Это правда, — признал Меровек неохотно, но искренне. — И все же победа или поражение — решается на суше.
— Мне кажется так, — отозвался Ратарь. — Если ты спросишь военачальников Мезенцио, они, скорей всего, тоже так думают. Но если задашь этот вопрос в Сибиу, Лагоаше или Куусамо, можешь услышать другой ответ.
— Иноземцы, — пробормотал Меровек еле слышно.
Ункерлант, крупнейшая держава Дерлавая, всегда до определенной степени был «мирком в себе», и многие его жители, подобно адъютанту Ратаря, недолюбливали пришельцев извне.
Но сейчас альгарвейцы ворвались в их мирок и деятельно рушили все вокруг себя — эффективно рушили, пугающе эффективно.
— Его величество надеется, что мы сможем разгромить противника до прихода весны, — промолвил маршал, желая выяснить, что думает об этом Меровек.
Но маршальский адъютант был придворным, политическим животным, в той же мере, что и солдатом. Что бы он ни думал о монарших надеждах, мнение свое он оставил при себе, заметив только:
— Надеюсь, что его величество окажутся правы.
Ратарь вздохнул. Он тоже надеялся, что Свеммель окажется прав, но не поставил бы на это и ломаной пуговицы.
— Что же, — промолвил он, вздохнув снова, — тогда нам придется постараться не обмануть его ожиданий.
— Так точно! — С этим майор Меровек мог согласиться без опаски, что и сделал весьма бурно.
— Но по порядку. — Ратарь принялся было расхаживать по кабинету, но тут же остановился: что ж это он — подражать конунгу вздумал? Запустить вновь эшелон мыслей ему удалось не сразу. — Мы должны оттеснить рыжиков как можно дальше от столицы — тогда им сложней будет обойтись с нами, как только что с Куусамо. Кроме того, мы должны удержать коридор на Глогау и отбить по возможности большую часть герцогства Грельц — это если мы не хотим голодать в будущем году, понятное дело.
— Совершенно верно, — поддержал Меровек, и, будучи немного придворным, добавил: — Чем большую часть Грельца мы вернем короне, тем больший позор нанесем Мезенцио и его марионеточному королю.
— Верно, — согласился Ратарь. — Альгарвейцы могли бы причинить нам больше горя, если бы назначили королем Грельца кого-то из местных дворян-предателей, а не королевского родича. Едва ли крестьяне захотят кланяться альгарвейцу, хоть тот и нацепил на башку золотой венец.
После Войны близнецов, после страшных лет царствования Свеммеля, маршал опасался, что крестьяне и горожане Ункерланта станут приветствовать альгарвейцев как освободителей. Некоторые так и поступали — но их, полагал маршал, было бы куда больше, если бы рыжики не показали с предельной ясностью, что пришли как завоеватели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203