— Это не ты меня испугала. Это я сама…
— Я знаю, — мягко отозвалась Дженни. — Но теперь ты понимаешь? И ты, Гарет, понимаешь ли, что она могла сделать с твоим отцом? Часто самое безболезненное — это поддаться искушению и отдать власть над своим разумом другому. Когда Зиерн только что появилась при дворе, она бы не проделала с тобой ничего подобного. Ты ненавидел ее; кроме того, ты был еще мальчишка, и ей было не под силу привлечь тебя, как она привлекала мужчин. Но когда ты стал мужчиной…
— Какая мерзость! — Трэй вывернулась и сама обняла Гарета за плечи.
— Зато чертовски надежный способ остаться у власти, — заметил Джон, облокотившись на лежащую на коленях шарманку.
— Пока это только мое предположение, — сказала Дженни. — И, действительно, непонятно, зачем ей был нужен Бонд. Я бы могла узнать это, если бы мне удалось увидеть короля, поговорить с ним…
— Божья Праматерь, да он с сыном своим говорить не желает, милая, не то что со мной или с тобой! — Джон приостановился, как бы вслушиваясь в собственные слова. — И, может быть, именно поэтому не желает говорить и с нами. — Его глаза блеснули, остановившись на Гарете. — Знаешь, Гар, чем дольше я все это вижу, тем больше сдается мне, что надо бы нам все-таки с твоим папашей потолковать.
8
В мертвой тишине ночного сада прыжок Гарета со стены наделал не меньше шума, чем случка лосей в сушняке. Дженни вздрогнула, когда юноша с хрустом низвергся в кустарник с высоты нескольких футов. В тени плюща, оплетавшего гребень стены, блеснули линзы очков, и голос Джона выдохнул:
— Ты забыл завопить: «Одиннадцать часов — и все тихо!», мой герой.
Последовал легкий шелест, и Дженни скорее почувствовала, чем услышала приземление Джона — там, внизу. Еще раз оглядела темный, полуразличимый сквозь сплетения голых веток сад и в свою очередь соскользнула со стены. В темноте маячил неуклюжий силуэт Гарета, облачившегося ради такого дела в ржавых оттенков бархат. Джона не было видно вообще — беспорядочный узор его пледов сливался с блеклыми красками ночи.
— Вон там, — шепнул Гарет, кивнув в направлении огонька, теплящегося в нише между двумя резными арками — входом в королевскую опочивальню. Отсветы лампады лежали в мокрой траве, как рассыпанные гулякой монеты.
Юноша двинулся было на свет, но Джон коснулся его руки и проговорил тихо:
— Я думаю, стоит провести разведку, раз уж мы затеяли взлом и все такое. Я сейчас взгляну, что там, за домом, и если все спокойно — свистну козодоем. Идет?
Гарет схватил его за локоть.
— А если свистнет настоящий козодой?
— В это время года? — И Джон растаял, как кошка, в темноте. Дженни замечала его, лишь когда он перебегал в шахматной пестроте теней, отбрасываемых голыми деревьями, окружающими с трех сторон королевскую опочивальню. Гарет, сразу же потеряв Аверсина из виду, озадаченно крутил головой.
Возле арки розовый свет лампады скользнул по оправе очков, блеснул на шипастом локте, светлым пятнышком обозначил кончик длинного носа. Углядев спокойно стоящего Джона, Гарет сделал движение, но был удержан Дженни. Козодой еще не свистнул.
А секундой позже в арке показалась Зиерн.
Хотя Джон стоял в шести футах от нее, она не сразу его увидела — северянин замер, как змея в листве. Лицо чародейки, освещенное теплым золотом лампады, несло все то же выражение томного удовлетворения, как тогда — в приоткрытой комнате охотничьего домика неподалеку от реки Уайлдспэ. Сейчас — как тогда. От этой мысли Дженни пробрал озноб, а потом она почувствовала уже настоящий страх.
Зиерн медленно повернула голову и вздрогнула. Затем улыбнулась.
— А-а… Варвар, тоскующий без приключений. — Она тряхнула распущенными, не покрытыми вуалью волосами; заблудившийся локон улегся в ямочку на щеке, словно прося приласкать. — Поздновато, наверное, беспокоить короля прошениями.
— Да уж почти две недели как поздновато. — Джон задумчиво почесал нос. — Но лучше поздно, чем никогда, как сказал папаша в день дедушкиной свадьбы.
Зиерн хихикнула — нежный горловой звук. Дженни почувствовала, как рядом содрогнулся Гарет, разом припомнив искушающие недобрые сновидения.
— Ты весьма опрометчив… Это твоя женщина послала тебя узнать, не опутан ли Уриен еще какими-либо чарами, кроме своей тупости и вожделения?
Дженни услышала свистящий выдох Гарета, когда беспутные слова небрежно слетели с нежных розовых губ. А Дженни удивилась своему спокойствию, словно именно этого она и ждала от Зиерн.
Джон лишь пожал плечами и сказал мягко:
— Да нет. Просто я уже все ногти объел, ожидая.
— Ах… — Губы ее раздвинулись в ленивой улыбке. Она казалась полупьяной, но не сонной — напротив, как в тот первый день ожидания в Королевской Галерее, она была довольна жизнью и вызывающе благополучна. Лампа в выложенной изразцами нише очертила янтарно профиль Зиерн, когда она шагнула к Джону, и Дженни вновь ощутила страх. Как будто Джон сам не знал, какой опасности подвергается!
— Варвар, который ест руками и наверняка занимается любовью не разувшись… — Руки чародейки ласкающе коснулись его плеч, словно пытаясь почувствовать мышцы и кости под пледами и кожаной курткой. Но Аверсин легко отступил на шаг, почти повторив трюк, который сама Зиерн проделала с Дромаром в Королевской Галерее. Теперь ей, чтобы снова прикоснуться к нему, пришлось бы сделать пару быстрых шажков, уронив тем самым свое достоинство.
С нарочито усиленным северным выговором Джон сказал:
— Ну, недостаток манер, конечно, не дает мне спать… Но я-то сюда приехал не есть и не любовью заниматься. Дракон-то жрет людей уже совсем рядом.
Она снова хихикнула — на этот раз злобно.
— У тебя будет возможность убить его, но в свое время. Умение ждать — искусство цивилизованных людей, мой варвар.
— Ага… — покладисто отозвался Джон. Его темный силуэт был обведен золотистым светом. — У меня был ушат времени изучить все эти ваши искусства: и учтивость, и внимание к просителям, не говоря уже о чести или там о верности одному любовнику, в то время как подбиваешь клинья под его же сыночка…
Наверное, сердца успели ударить три раза, прежде чем Зиерн заговорила. Дженни видела, как выпрямилась спина колдуньи. Голос ее по-прежнему был ласков, но звучал, словно струна арфы, перетянутая на полтона.
— Что тебе до этого, Джон Аверсин? Так делаются дела на юге. Никто не собирается отнимать у тебя возможность прославиться вновь. Все это вообще не должно интересовать тебя. Я скажу, когда настанет срок… Послушай меня, Джон Аверсин, и поверь мне. Я знаю этого дракона. Ты убил одного змея, но ты не встречался с Черным Моркелебом, Драконом Злого Хребта. Он гораздо сильнее, чем тот, которого ты одолел, сильнее, чем ты можешь себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Я знаю, — мягко отозвалась Дженни. — Но теперь ты понимаешь? И ты, Гарет, понимаешь ли, что она могла сделать с твоим отцом? Часто самое безболезненное — это поддаться искушению и отдать власть над своим разумом другому. Когда Зиерн только что появилась при дворе, она бы не проделала с тобой ничего подобного. Ты ненавидел ее; кроме того, ты был еще мальчишка, и ей было не под силу привлечь тебя, как она привлекала мужчин. Но когда ты стал мужчиной…
— Какая мерзость! — Трэй вывернулась и сама обняла Гарета за плечи.
— Зато чертовски надежный способ остаться у власти, — заметил Джон, облокотившись на лежащую на коленях шарманку.
— Пока это только мое предположение, — сказала Дженни. — И, действительно, непонятно, зачем ей был нужен Бонд. Я бы могла узнать это, если бы мне удалось увидеть короля, поговорить с ним…
— Божья Праматерь, да он с сыном своим говорить не желает, милая, не то что со мной или с тобой! — Джон приостановился, как бы вслушиваясь в собственные слова. — И, может быть, именно поэтому не желает говорить и с нами. — Его глаза блеснули, остановившись на Гарете. — Знаешь, Гар, чем дольше я все это вижу, тем больше сдается мне, что надо бы нам все-таки с твоим папашей потолковать.
8
В мертвой тишине ночного сада прыжок Гарета со стены наделал не меньше шума, чем случка лосей в сушняке. Дженни вздрогнула, когда юноша с хрустом низвергся в кустарник с высоты нескольких футов. В тени плюща, оплетавшего гребень стены, блеснули линзы очков, и голос Джона выдохнул:
— Ты забыл завопить: «Одиннадцать часов — и все тихо!», мой герой.
Последовал легкий шелест, и Дженни скорее почувствовала, чем услышала приземление Джона — там, внизу. Еще раз оглядела темный, полуразличимый сквозь сплетения голых веток сад и в свою очередь соскользнула со стены. В темноте маячил неуклюжий силуэт Гарета, облачившегося ради такого дела в ржавых оттенков бархат. Джона не было видно вообще — беспорядочный узор его пледов сливался с блеклыми красками ночи.
— Вон там, — шепнул Гарет, кивнув в направлении огонька, теплящегося в нише между двумя резными арками — входом в королевскую опочивальню. Отсветы лампады лежали в мокрой траве, как рассыпанные гулякой монеты.
Юноша двинулся было на свет, но Джон коснулся его руки и проговорил тихо:
— Я думаю, стоит провести разведку, раз уж мы затеяли взлом и все такое. Я сейчас взгляну, что там, за домом, и если все спокойно — свистну козодоем. Идет?
Гарет схватил его за локоть.
— А если свистнет настоящий козодой?
— В это время года? — И Джон растаял, как кошка, в темноте. Дженни замечала его, лишь когда он перебегал в шахматной пестроте теней, отбрасываемых голыми деревьями, окружающими с трех сторон королевскую опочивальню. Гарет, сразу же потеряв Аверсина из виду, озадаченно крутил головой.
Возле арки розовый свет лампады скользнул по оправе очков, блеснул на шипастом локте, светлым пятнышком обозначил кончик длинного носа. Углядев спокойно стоящего Джона, Гарет сделал движение, но был удержан Дженни. Козодой еще не свистнул.
А секундой позже в арке показалась Зиерн.
Хотя Джон стоял в шести футах от нее, она не сразу его увидела — северянин замер, как змея в листве. Лицо чародейки, освещенное теплым золотом лампады, несло все то же выражение томного удовлетворения, как тогда — в приоткрытой комнате охотничьего домика неподалеку от реки Уайлдспэ. Сейчас — как тогда. От этой мысли Дженни пробрал озноб, а потом она почувствовала уже настоящий страх.
Зиерн медленно повернула голову и вздрогнула. Затем улыбнулась.
— А-а… Варвар, тоскующий без приключений. — Она тряхнула распущенными, не покрытыми вуалью волосами; заблудившийся локон улегся в ямочку на щеке, словно прося приласкать. — Поздновато, наверное, беспокоить короля прошениями.
— Да уж почти две недели как поздновато. — Джон задумчиво почесал нос. — Но лучше поздно, чем никогда, как сказал папаша в день дедушкиной свадьбы.
Зиерн хихикнула — нежный горловой звук. Дженни почувствовала, как рядом содрогнулся Гарет, разом припомнив искушающие недобрые сновидения.
— Ты весьма опрометчив… Это твоя женщина послала тебя узнать, не опутан ли Уриен еще какими-либо чарами, кроме своей тупости и вожделения?
Дженни услышала свистящий выдох Гарета, когда беспутные слова небрежно слетели с нежных розовых губ. А Дженни удивилась своему спокойствию, словно именно этого она и ждала от Зиерн.
Джон лишь пожал плечами и сказал мягко:
— Да нет. Просто я уже все ногти объел, ожидая.
— Ах… — Губы ее раздвинулись в ленивой улыбке. Она казалась полупьяной, но не сонной — напротив, как в тот первый день ожидания в Королевской Галерее, она была довольна жизнью и вызывающе благополучна. Лампа в выложенной изразцами нише очертила янтарно профиль Зиерн, когда она шагнула к Джону, и Дженни вновь ощутила страх. Как будто Джон сам не знал, какой опасности подвергается!
— Варвар, который ест руками и наверняка занимается любовью не разувшись… — Руки чародейки ласкающе коснулись его плеч, словно пытаясь почувствовать мышцы и кости под пледами и кожаной курткой. Но Аверсин легко отступил на шаг, почти повторив трюк, который сама Зиерн проделала с Дромаром в Королевской Галерее. Теперь ей, чтобы снова прикоснуться к нему, пришлось бы сделать пару быстрых шажков, уронив тем самым свое достоинство.
С нарочито усиленным северным выговором Джон сказал:
— Ну, недостаток манер, конечно, не дает мне спать… Но я-то сюда приехал не есть и не любовью заниматься. Дракон-то жрет людей уже совсем рядом.
Она снова хихикнула — на этот раз злобно.
— У тебя будет возможность убить его, но в свое время. Умение ждать — искусство цивилизованных людей, мой варвар.
— Ага… — покладисто отозвался Джон. Его темный силуэт был обведен золотистым светом. — У меня был ушат времени изучить все эти ваши искусства: и учтивость, и внимание к просителям, не говоря уже о чести или там о верности одному любовнику, в то время как подбиваешь клинья под его же сыночка…
Наверное, сердца успели ударить три раза, прежде чем Зиерн заговорила. Дженни видела, как выпрямилась спина колдуньи. Голос ее по-прежнему был ласков, но звучал, словно струна арфы, перетянутая на полтона.
— Что тебе до этого, Джон Аверсин? Так делаются дела на юге. Никто не собирается отнимать у тебя возможность прославиться вновь. Все это вообще не должно интересовать тебя. Я скажу, когда настанет срок… Послушай меня, Джон Аверсин, и поверь мне. Я знаю этого дракона. Ты убил одного змея, но ты не встречался с Черным Моркелебом, Драконом Злого Хребта. Он гораздо сильнее, чем тот, которого ты одолел, сильнее, чем ты можешь себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81