Я растолкал, раскидал зевак.
На кафельном полу в неестественной позе лежала симпатичная.
Я опустился рядом на колени, положил пальцы на шею, где артерия… Пульса не было. И тут я увидал гильзу.
Гильзу калибра девять миллиметров, что валялась на полу, под умывальником. И теперь, оглядев недвижное девчоночье тело, я заметил и дырочку, из которой крови натекло совсем чуть-чуть. А почему чуть-чуть? Да потому, что сердце мгновенно остановилось, и уже не качало кровь по венам, когда девчонка на пол туалета упала. Это я как врач на автомате про себя отметил. Так что стрелок, видать, профи был.
На улице завыла сирена. Менты ихние подъехали…
Надо бы мне ноги делать, да поздно уже. А где теперь Настю искать? Она-то куда делась? И взгляд мой вперся в широко раскрытое окно, что было под потолком туалета. Точно. Ее вытолкали туда.
А эту, как ненужную свидетельницу, замочили.
В ментовской я сразу занял верную позицию.
Мол, подцепил я проститутку прямо на вокзале. И знать ее не знаю, и познакомился с ней только утром, когда с поезда сошел.
Меня и шофер "мерседеса" потому с ней видел, что я ее снял, выйдя с поезда. И коридорная меня с ней видела - это правильно! И двадцать баксов я этой коридорной давал - тоже верно. За то, что мне с проституткой разрешат в номере отдохнуть.
Да, у меня с этой проституткой в номере была половая связь. А зачем же еще проститутку снимают? А, начальник?
А потом мы с проституткой поехали сюда в кафе…
А почему свидетельница говорит, что я просил проститутку в туалет провожать, что, мол, не местная, так я про то сам не знаю, мне так проститутка про себя сказала, что, мол, не местная…
Три раза я всю эту бодягу ментам рассказал, потом еще протокол допроса свидетеля в двух местах подписал…
И меня отпустили. А на улице - далеко за полночь.
А на душе - полная пустота.
Куда Настю уволокли?
И главное - зачем?
И кто?
Менты, к счастью, подумали, что Настя - залетная шлюха. Гастролерка неорганизованная, которая приехала в Душанбе бабок подзаработать. И еще, наверное, подумали, что Настю сутенеры утащили на разборку или конкурирующие проститутки ее отследили в гостинице, мол, не лезь в наши владения!
Поэтому меня так легко и отпустили…
Но я-то не мент!
Мне не протокол нужен и не справка о проценте раскрываемости.
Мне Настя живая нужна.
И кольцо, без которого рушатся все мои планы на окончательный и полный расчет с Арцыбашевым.
Без кольца я - никто. Без кольца - я полный ноль. Значит, и похитили ее те, кому нужно кольцо. Только вот вопрос - как они нас выследили? Неужели колечко таким приметным оказалось?
Я шагал пешком по проспекту Независимости, шагал к гостинице и разговаривал сам с собой. Я и не заметил, как сбоку поравнялась со мной машина и как из открывшейся задней двери ко мне обратился какой-то нацмен:
- Чего такой уважаемый человек пешком ходит? Ты садись с нами - подвезем…
Я огрызнулся:
- Проезжай-проезжай, на голубизну не снимаюсь!
- А ты к невесте своей на свидание разве не хочешь? - спросил нацмен.
Я встал как вкопанный.
- Вы кто? Что вам надо?
- Садись, проедем недалеко, там скажем…
И я сел. А что еще оставалось?
Английский джип "лендровер". Хорошая машина. Один здоровяк за рулем. Еще один - на переднем сиденье рядом с водилой. Третий мужик, с которым я разговаривал, - позади водилы. И все со стволами - это и невооруженным глазом видно.
А ехать и правда было недалеко. Тот, что сзади сидел, надел мне на глаза повязку. А тот, что спереди, все стволом в грудь тыкал, чтоб я не дергался. Крутились по городу совсем недолго. Меня вывели под руки и, не снимая с лица повязки, отвели по ступенькам куда-то вниз. Потом толкнули на диван.
- Сиди!
Сижу…
А руки скотчем за спиной связаны. Долго сидел. Так долго, что очень курить захотелось. И пить. Но молчу.
Может быть, час прошел, может - и полтора, пока кто-то еще, видать, самый важный, не подъехал. В подвале слышно было, как машина колесами по гравию зашуршала и как дверцы хлопнули. Послышались шаги и какие-то негромкие, но властные команды, и наконец в комнату вошли…
- Скажи нам парень, кто ты? - спросил тот, который у них, по всей видимости, был самый главный.
- А вы кто такие? - спросил я.
- Не ершись, парень… Не в твоих интересах ершиться, - примирительным тоном сказал главный, - нам одно ясно, что ты не местный и что ты не федерал.
- А вы-то кто? - настаивал я на своем. - Зачем мне вам исповедоваться, если я не знаю, кто вы такие?
- Мы тоже не местные, - ответил старший, - только мы с другой стороны.
- Это в смысле - с той стороны кордона? - предположил я.
- Допустим, ты прав, что нам надо определиться в отношениях, - ответил старший, - потому что у нас с тобой, возможно, будут общие цели и интересы.
- А откуда вы знаете, какие у меня цели?
- Да уж предполагаем, - ответил старший, - поскольку у девицы твоей одна забавная цацка на пальце оказалась.
Мы оба надолго замолчали, каждый обдумывая свое.
- Она живая? - спросил я.
- Была бы мертвая - мы бы ее там на полу в туалете оставили рядом с той русской проституткой…
- И где она? - спросил я, не на шутку разволновавшись.
- Увидишь, - ответил главный, - будешь правильно себя вести - скоро ее увидишь…
- А тебя увижу? - спросил я, придав голосу оттенок горькой иронии.
- В смысле? - переспросил главный.
- В смысле, мешок-то с головы сняли бы… - пробурчал я.
- Ладно, - согласился главный и быстро заговорил на каком-то восточном диалекте.
Нукеры из свиты главного засуетились, и я ощутил на спине прикосновение дамасской или золингеновской стали, от которого по телу пробежал леденящий холод.
Я напрягся, но лезвие скользнуло по позвоночнику вниз и, юркнув между стиснутых скотчем запястий, резануло по сковывавшему меня полиэтилену.
- Теперь повязку можешь снять, - сказал главный.
Я размял затекшие руки и сдернул тряпку с головы.
Непривычно яркий свет ослепил меня, я зажмурился, но глаза быстро адаптировались, и я огляделся.
Я находился в комнате без окон, устланной коврами и даже украшенной старинным восточным оружием - кривыми саблями, какие я видел в американских кино про Синдбада-морехода и Багдадского вора, кинжалами в серебряных ножнах и старинными охотничьими ружьями с инкрустированными прикладами.
Напротив меня на широкой, устланной ковром софе сидел человек в светло-серой папахе из тончайшего каракуля. Лицо его обрамляла начинающая уже седеть борода. Верхняя же губа человека, по какой-то их непонятной мне восточной моде, была гладко выбрита.
- Зови меня Кемалем, - представился тот, которого по голосу я принимал за главного.
- А меня зови Знахарем, - отрекомендовался я.
- Ну что ж, познакомились для начала и пойдем дальше, - удовлетворенно сказал Кемаль, нежно огладив бороду, - а теперь скажи, дорогой Знахарь, зачем ты приехал сюда в Душанбе и, самое главное, не забудь мне при этом рассказать, почему на твоей женщине было вот это кольцо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66