Мужа я застрелил в открытом бою, или, вернее сказать, открыт был я, потому что у него было весьма недурное прикрытие, а брат сам навлек на себя гибель, бросив свой томагавк в безоружного пленника. Вы были при этом, девушка.
— Я все видела, и мне очень грустно, что это случилось, ибо я надеялась, что вы не станете платить ударом на удар, а постараетесь добром воздать за зло.
— Ах, Хетти, это, быть может, хорошо для миссионеров, но с такими правилами небезопасно жить в лесах! Пантера жаждал моей крови и был настолько глуп, что дал мне оружие в ту самую минуту, когда покушался на мою жизнь. Было бы неестественно не поднять руку в таком состязании, это только опозорило бы меня. Нет, нет, я готов каждому человеку воздать должное и надеюсь, что вы засвидетельствуете это, когда вас будут расспрашивать о том, что вы видели сегодня.
— Разве, Зверобой, вы не хотите жениться на Сумахе теперь, когда она лишилась и мужа и брата, которые кормили ее?
— Неужели у вас такие понятия о браке, Хетти? Разве молодой человек может жениться на старухе? Это противно рассудку и природе, и вы сами поймете это, если немного подумаете.
— Я часто слышала от матери, — возразила Хетти, отвернувшись, — что люди никогда не должны вступать в брак, если они не любят друг друга гораздо крепче, чем братья и сестры; я полагаю, вы именно это имеете в виду. Сумаха стара, а вы молоды.
— Да, и она краснокожая, а я белый. Кроме того, Хетти, представьте, что вы вышли замуж за человека ваших лет и вашего положения — например, за Гарри Непоседу (Зверобой позволил себе привести этот пример только потому, что Гарри Марч был единственный молодой человек, знакомый им обоим), — и представьте, что он пал на тропе войны; неужели вы согласились бы выйти замуж за его убийцу?
— О, нет, нет, нет! — ответила девушка, содрогаясь. — Это было бы грешно и бессердечно, и ни одна христианка не решилась бы на такой поступок. Я знаю, что никогда не выйду замуж за Непоседу, но, если бы он был моим мужем, я бы ни за кого не вышла после его смерти.
— Я так и знал, что вы поймете меня, когда вдумаетесь во все эти обстоятельства. Для меня невозможно жениться на Сумахе. Я думаю, что даже смерть будет гораздо приятнее и естественнее, чем женитьба на такой женщине…
— Не говорите так громко, — перебила его Хетти. — Я полагаю, ей неприятно будет слышать это. Я уверена, что Непоседа женился бы даже на мне, лишь бы избежать пыток, хотя я слабоумная; и меня бы убила мысль, что он предпочитает лучше умереть, чем стать моим мужем.
— Что вы, девочка! Разве можно сравнивать вас с Сумахой? Ведь вы хорошенькая девушка, с добрым сердцем, приятной улыбкой и ласковыми глазами. Непоседа должен был бы гордиться, обвенчавшись с вами в самые лучшие и счастливые дни своей жизни, а вовсе не для того, чтобы избавиться от беды. Однако послушайтесь моего совета и никогда не говорите с Непоседой об этих вещах.
— Я не скажу ему об этом ни за что на свете! — воскликнула девушка, испуганно оглядываясь вокруг и краснея, сама не зная почему. — Мать всегда говорила, что молодые женщины не должны навязываться мужчинам и высказывать свои чувства, пока их об этом не спросят. О, я никогда не забываю того, что говорила мне мать!
Какая жалость, что Непоседа так красив! Не будь он так красив, я думаю, он меньше нравился бы девушкам и ему легче было бы сделать свой выбор.
— Бедная девочка, бедная девочка, все это довольно ясно! Не будем больше говорить об этом. Если бы вы были в здравом уме, то пожалели бы, что посвятили постороннего человека в ваш секрет… Скажите мне, Хетти, что сталось с гуронами? Почему они оставили вас на этом мысу и вы бродите здесь, словно и вы пленница?
— Я не пленница, Зверобой, я свободная девушка и хожу везде, где мне вздумается. Никто не посмеет обидеть меня. Нет, нет, Хетти Хаттер ничего не боится, она в хороших руках. Гуроны собрались вон там в лесу и внимательно следят за нами обоими, за это я могу поручиться: все женщины и даже дети стоят на карауле. Мужчины хоронят тело бедной девушки, убитой прошлой ночью, и стараются сделать так, чтобы враги и дикие звери не могли найти ее. Я сказала им, что отец и мать лежат в озере, но не согласилась показать, в каком месте, так как мы с Джудит совсем не желаем, чтобы язычники покоились на нашем семейном кладбище.
— Горе нам! Это ужасно быть живым и полным гнева, с душой, охваченной яростью, — а через какой-нибудь час убраться в подземную яму, прочь от глаз человеческих. Никто не знает, что может с ним случаться на тропе войны…
Шуршание листьев и треск сухих веток прервали слова Зверобоя и возвестили о приближении врагов. Гуроны столпились вокруг места, — которое должно было стать сценой для предстоящего представления. Обреченный на пытку охотник оказался теперь в самой середине круга. Вооруженные мужчины расположились среди более слабых членов отряда с таким расчетом, что не осталось ни одного незащищенного пункта, сквозь который пленник мог бы прорваться. Но пленник больше и не помышлял о бегстве: недавняя попытка показала ему, что немыслимо спастись от такого множества преследователей. Он напряг все душевные силы, чтобы встретить свою участь спокойно и мужественно, не выказывая ни малодушной боязни, ни дикарского бахвальства.
Расщепленный Дуб снова появился в кругу индейцев и занял свое прежнее председательское место. Несколько старших воинов стали около него. Теперь, когда брат Сумахи был убит, не осталось ни одного признанного вождя, который мог бы своим опасным влиянием поколебать авторитет старика. Тем не менее достаточно неизвестно, как слабо, выражено монархическое, пли деспотическое начало в политическом строе североамериканских индейских племен, хотя первые колонисты, принесшие с собой в Западное полушарие свои собственные понятия, часто именовали вождей этих племен королями и принцами. Наследственные права, несомненно, существуют у индейцев, но есть много оснований полагать, что поддерживаются они скорее благодаря личным заслугам и приобретенным достоинствам, нежели только по правам рождения. Впрочем, Расщепленный Дуб и не мог похвалиться особенно знатным происхождением, ибо он возвысился исключительно благодаря своим талантом и проницательности.
Если не считать воинских заслуг, то красноречие является наиболее надежным способом приобрести популярность как среди цивилизованных, так и среди диких народов. И Расщепленный Дуб, подобно многим своим предшественникам, возвысился столько же умением искусно льстить своим слушателям, сколько своими познаниями и строгой логичностью своих речей. Как бы там ни было, он пользовался большим влиянием и имел на то основания. Подобно многим людям, которые больше рассуждают, чем чувствуют, гурон не склонен был потакать свирепым страстям своего народа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Я все видела, и мне очень грустно, что это случилось, ибо я надеялась, что вы не станете платить ударом на удар, а постараетесь добром воздать за зло.
— Ах, Хетти, это, быть может, хорошо для миссионеров, но с такими правилами небезопасно жить в лесах! Пантера жаждал моей крови и был настолько глуп, что дал мне оружие в ту самую минуту, когда покушался на мою жизнь. Было бы неестественно не поднять руку в таком состязании, это только опозорило бы меня. Нет, нет, я готов каждому человеку воздать должное и надеюсь, что вы засвидетельствуете это, когда вас будут расспрашивать о том, что вы видели сегодня.
— Разве, Зверобой, вы не хотите жениться на Сумахе теперь, когда она лишилась и мужа и брата, которые кормили ее?
— Неужели у вас такие понятия о браке, Хетти? Разве молодой человек может жениться на старухе? Это противно рассудку и природе, и вы сами поймете это, если немного подумаете.
— Я часто слышала от матери, — возразила Хетти, отвернувшись, — что люди никогда не должны вступать в брак, если они не любят друг друга гораздо крепче, чем братья и сестры; я полагаю, вы именно это имеете в виду. Сумаха стара, а вы молоды.
— Да, и она краснокожая, а я белый. Кроме того, Хетти, представьте, что вы вышли замуж за человека ваших лет и вашего положения — например, за Гарри Непоседу (Зверобой позволил себе привести этот пример только потому, что Гарри Марч был единственный молодой человек, знакомый им обоим), — и представьте, что он пал на тропе войны; неужели вы согласились бы выйти замуж за его убийцу?
— О, нет, нет, нет! — ответила девушка, содрогаясь. — Это было бы грешно и бессердечно, и ни одна христианка не решилась бы на такой поступок. Я знаю, что никогда не выйду замуж за Непоседу, но, если бы он был моим мужем, я бы ни за кого не вышла после его смерти.
— Я так и знал, что вы поймете меня, когда вдумаетесь во все эти обстоятельства. Для меня невозможно жениться на Сумахе. Я думаю, что даже смерть будет гораздо приятнее и естественнее, чем женитьба на такой женщине…
— Не говорите так громко, — перебила его Хетти. — Я полагаю, ей неприятно будет слышать это. Я уверена, что Непоседа женился бы даже на мне, лишь бы избежать пыток, хотя я слабоумная; и меня бы убила мысль, что он предпочитает лучше умереть, чем стать моим мужем.
— Что вы, девочка! Разве можно сравнивать вас с Сумахой? Ведь вы хорошенькая девушка, с добрым сердцем, приятной улыбкой и ласковыми глазами. Непоседа должен был бы гордиться, обвенчавшись с вами в самые лучшие и счастливые дни своей жизни, а вовсе не для того, чтобы избавиться от беды. Однако послушайтесь моего совета и никогда не говорите с Непоседой об этих вещах.
— Я не скажу ему об этом ни за что на свете! — воскликнула девушка, испуганно оглядываясь вокруг и краснея, сама не зная почему. — Мать всегда говорила, что молодые женщины не должны навязываться мужчинам и высказывать свои чувства, пока их об этом не спросят. О, я никогда не забываю того, что говорила мне мать!
Какая жалость, что Непоседа так красив! Не будь он так красив, я думаю, он меньше нравился бы девушкам и ему легче было бы сделать свой выбор.
— Бедная девочка, бедная девочка, все это довольно ясно! Не будем больше говорить об этом. Если бы вы были в здравом уме, то пожалели бы, что посвятили постороннего человека в ваш секрет… Скажите мне, Хетти, что сталось с гуронами? Почему они оставили вас на этом мысу и вы бродите здесь, словно и вы пленница?
— Я не пленница, Зверобой, я свободная девушка и хожу везде, где мне вздумается. Никто не посмеет обидеть меня. Нет, нет, Хетти Хаттер ничего не боится, она в хороших руках. Гуроны собрались вон там в лесу и внимательно следят за нами обоими, за это я могу поручиться: все женщины и даже дети стоят на карауле. Мужчины хоронят тело бедной девушки, убитой прошлой ночью, и стараются сделать так, чтобы враги и дикие звери не могли найти ее. Я сказала им, что отец и мать лежат в озере, но не согласилась показать, в каком месте, так как мы с Джудит совсем не желаем, чтобы язычники покоились на нашем семейном кладбище.
— Горе нам! Это ужасно быть живым и полным гнева, с душой, охваченной яростью, — а через какой-нибудь час убраться в подземную яму, прочь от глаз человеческих. Никто не знает, что может с ним случаться на тропе войны…
Шуршание листьев и треск сухих веток прервали слова Зверобоя и возвестили о приближении врагов. Гуроны столпились вокруг места, — которое должно было стать сценой для предстоящего представления. Обреченный на пытку охотник оказался теперь в самой середине круга. Вооруженные мужчины расположились среди более слабых членов отряда с таким расчетом, что не осталось ни одного незащищенного пункта, сквозь который пленник мог бы прорваться. Но пленник больше и не помышлял о бегстве: недавняя попытка показала ему, что немыслимо спастись от такого множества преследователей. Он напряг все душевные силы, чтобы встретить свою участь спокойно и мужественно, не выказывая ни малодушной боязни, ни дикарского бахвальства.
Расщепленный Дуб снова появился в кругу индейцев и занял свое прежнее председательское место. Несколько старших воинов стали около него. Теперь, когда брат Сумахи был убит, не осталось ни одного признанного вождя, который мог бы своим опасным влиянием поколебать авторитет старика. Тем не менее достаточно неизвестно, как слабо, выражено монархическое, пли деспотическое начало в политическом строе североамериканских индейских племен, хотя первые колонисты, принесшие с собой в Западное полушарие свои собственные понятия, часто именовали вождей этих племен королями и принцами. Наследственные права, несомненно, существуют у индейцев, но есть много оснований полагать, что поддерживаются они скорее благодаря личным заслугам и приобретенным достоинствам, нежели только по правам рождения. Впрочем, Расщепленный Дуб и не мог похвалиться особенно знатным происхождением, ибо он возвысился исключительно благодаря своим талантом и проницательности.
Если не считать воинских заслуг, то красноречие является наиболее надежным способом приобрести популярность как среди цивилизованных, так и среди диких народов. И Расщепленный Дуб, подобно многим своим предшественникам, возвысился столько же умением искусно льстить своим слушателям, сколько своими познаниями и строгой логичностью своих речей. Как бы там ни было, он пользовался большим влиянием и имел на то основания. Подобно многим людям, которые больше рассуждают, чем чувствуют, гурон не склонен был потакать свирепым страстям своего народа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146