– Боюсь, ты будешь разочарован, – без особого чувства сказал хозяин. – Единственная комната, подходящая к твоему описанию, уже занята, вон там сидит человек с рыжей бородой, это некто Лодермюльх, он тоже направляется в Эрзу Дамат.
– Может, если сказать, что очень нужно, он согласится уступить комнату и проведёт ночь на матраце, – предложил Кьюджел.
– Сомневаюсь, чтобы он отказался от комнаты, – ответил хозяин. – Но почему бы тебе не спросить самому? Я, откровенно говоря, не собираюсь обсуждать с ним этот вопрос.
Кьюджел, наблюдая резкие черты лица Лодермюльха, его мускулистые руки, слегка презрительное выражение, с каким он слушал разговоры других пилигримов, был склонён согласиться с той оценкой его характера, которую дал хозяин, и не стал обращаться с просьбой.
– Похоже, придётся спать на матраце. Теперь относительно ужина: мне нужна дичь, хорошо поджаренная, приправленная, с гарниром, и ещё два-три блюда с твоей кухни.
– Кухня перегружена, и придётся тебе вместе с остальными пилигримами есть чечевицу. Вся имеющаяся дичь заказана тем же Лодермюльхом на ужин.
Кьюджел раздражённо пожал плечами.
– Неважно. Я хочу смыть с лица дорожную пыль и выпить вина.
– Во дворе проточная вода и жёлоб, можешь воспользоваться. Мази, ароматные масла и горячие полотенца за дополнительную плату.
– Достаточно воды. – Кьюджел прошёл за гостиницу и обнаружил там небольшой бассейн. Умывшись, он осмотрелся и на небольшом расстоянии увидел прочный сарай из брёвен. Он пошёл в гостиницу, потом остановился, снова посмотрел на сарай. Подошёл к нему, открыл дверь и заглянул внутрь. Затем, погруженный в мысли, вернулся в общий зал. Хозяин принёс ему кружку подогретого вина, и он отошёл к скамье в стороне.
Лодермюльх высказывал своё мнение о так называемых фунамбулских евангелистах, которые, отказываясь ставить ноги на землю, всюду ходят по туго натянутым канатам. Лодермюльх остановился на ошибках их основной доктрины.
– Они считают, что возраст земли двадцать девять эпох, а не двадцать три, как обычно думают. Они утверждают, что на каждом квадратном элле земли умерло и превратилось в прах два с четвертью миллиона человек, создав таким образом повсеместно слой праха покойников, ходить по которому – святотатство. Внешне этот аргумент правдоподобен, но подумайте: прах одного трупа, рассеянный по квадратному эллу, создаёт слой в тридцать три дюйма толщиной. Таким образом, получается, что всю землю покрывает прах умерших толщиной более мили. А этого не может быть.
Член этой секты, который, за отсутствием натянутых верёвок, передвигался в неуклюжих церемониальных башмаках, возбуждённо протестовал:
– Ты говоришь без логики и без понимания! Как можно так абсолютизировать!
Лодермюльх поднял свои пушистые брови в кислом неудовольствии.
– Неужели нужно распространяться дальше? Неужели на океанском берегу воду от земли отделяет утёс толщиной в одну милю? Нет. Везде равновесие нарушается. Мысы вдаются в море; часто встречаются песчаные пляжи. Нигде нет массивных отложений серо-белого туфа, на котором основывается твоя доктрина.
– Нелогичная демагогия! – запинаясь, воскликнул фунамбулит.
– Как это? – спросил Лодермюльх, расправляя свою массивную грудь. – Я не привык к насмешкам!
– Не насмешка, а жёсткое и холодное опровержение твоего догматизма. Мы утверждаем, что часть праха унесена в океан, часть взвешена в воздухе, часть сквозь щели проникла в подземные пустоты, ещё какое-то количество поглощено деревьями, травами и насекомыми, так что землю покрывает только полмили отложений праха, ходить по которому – святотатство. Почему не видны повсюду утёсы, о которых ты упомянул? Из-за влаги, которую выдыхали и выделяли бесчисленные поколения людей прошлого! Эта влага подняла уровень океана, так что нельзя заметить никаких утёсов и пропастей. В этом твоя ошибка.
– Ба! – сказал Лодермюльх, отворачиваясь. – Где-то в твоей концепции все равно порок.
– Ни в коем случае! – ответил евангелист с жаром, который всегда отличает эту секту. – Поэтому из уважения к мёртвым мы ходим не по поверхности, а на верёвках, а когда приходится путешествовать, делаем это в специально освящённой обуви.
Во время этого спора Кьюджел вышел. Лунолицый юноша в одежде носильщика подошёл к разговаривающим.
– Кто здесь достойный Лодермюльх? – спросил он у самого Лодермюльха.
Тот выпрямился.
– Это я.
– Я принёс сообщение от человека, доставившего некоторую сумму денег. Он ждёт в сарае за гостиницей.
Лодермюльх недоверчиво нахмурился.
– Ты уверен, что этому человеку нужен именно Лодермюльх, профос посёлка Барлиг?
– Да, сэр, именно так он и сказал.
– И что это за человек?
– Высокий, в просторном капюшоне; он сказал о себе, что является вашим близким.
– Возможно, – задумался Лодермюльх. – Может быть, Тайзог? Или Креднип?.. Но почему они не подошли ко мне прямо? Несомненно, для этого есть какая-то причина. – Он тяжело встал. – Придётся пойти разузнать.
Он вышел из общего зала, обогнул гостиницу и в сумерках посмотрел в сторону сарая.
– Эй, там! – крикнул он. – Тайзог! Креднип! Выходите!
Ответа не было. Лодермюльх подошёл к сараю. Как только он вошёл в него, Кьюджел выбежал из-за сарая, захлопнул дверь и запер её на наружные засовы.
Не обращая внимания на удары и гневные крики, он вернулся в гостиницу. Поискал хозяина.
– Изменение в расположении: Лодермюльха вызвали по важному делу. Ему не потребуется ни комната, ни ужин, и он был так добр, что передал это все мне!
Хозяин потянул себя за бороду, подошёл к двери и осмотрел дорогу. Медленно вернулся.
– Весьма необычно! Он заплатил и за комнату, и за дичь и не отдавал никаких распоряжений о возврате.
– Мы с ним договорились к взаимному удовольствию. А чтобы компенсировать твои усилия, я дополнительно заплачу три терции.
Хозяин пожал плечами и взял монеты.
– Мне все равно. Пойдём, я отведу тебя в комнату.
Кьюджел осмотрел комнату и остался доволен. Вскоре принесли ужин. Жареная дичь была превосходна, так же как и добавочные блюда, заказанные Лодермюльхом, которые хозяин включил в ужин.
Прежде чем лечь, Кьюджел прогулялся вокруг гостиницы и убедился, что затворы на двери сарая в порядке и хриплые крики Лодермюльха вряд ли привлекут внимание. Он постучал в дверь.
– Тише, Лодермюльх! – строго сказал он. – Это я, хозяин. Не ори так громко: ты тревожишь сон моих гостей.
Не дожидаясь ответа, Кьюджел вернулся в общий зал и поговорил с предводителем группы пилигримов. Предводитель, по имени Гарстанг, человек тощий и жилистый, с бледной кожей, тонким черепом, тёмными глазами и носом педанта, таким тонким, что он становился как бы прозрачным, когда Гарстанг подставлял его свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52