А прежде чем заговорить, он засовывает в рот сине-серебряное перо:
– Извините. У нас были «Битлз», а теперь с вами Гамбо Йо-Йо с особыми новостями. Сегодня со мной на волне в гостях таинственная звезда. Сейчас мы послушаем «Пинков», альбом «Волынщик у врат зари», весь целиком, люди, а старый Док пока поболтает со своим гостем. Наш автобус вернется к вам как можно скорее с последними известиями про беглого иксера. Ооооопа! Кажется, тут я проговорился. Истинная правда, обожаю распускать язык.
Ванита-Ванита опускает иголку на дорожку в виниле. Настоящий проигрыватель времен шестидесятых, компактный, чувствительный, басовые частоты усилены с помощью наворотов, описанных в номерах «Популярной вирт-механики». Провода от развернутой задней стенки деки ведут к усилителям с перьями, воткнутыми в некоторые разъемы. На стенах комнаты волнами света переливаются высокие частоты и басы. На шкаф с пластинками водружен самодельный счетчик пыльцы, собранный из радиоламп и перьев. Показание: 1594 и продолжает повышаться.
– Ты поняла, что делать? – спрашивает Гамбо.
– Ну, я же здесь.
– Вам следует выразить некоторое уважение, мадам, – говорит Ванита. – Не многих принимают во Дворце Гамбо.
Вода не знает, что сказать. Музыка оплетает ее стягивающими волнами наслаждения. Она никак не может поверить, что знаменитое хай-тековое звучание Гамбо достигается на железе такого низкого качества, и говорит ему об этом. Гамбо, кажется, и не собирается отвечать; его крыша уже улетела в неведомые дали. Он медленно покачивается, как змея.
– Гамбо любит как проще, – сообщает ей Ванита, танцуя в новом, более свободном ритме.
– Зачем нужно это сине-серебряное перо?
– Это Вишневый торчок. Собственное изобретение Гамбо. Понимаешь, он в полном улете двадцать четыре часа в сутки. Будь уверена, он без перерывов торчит с тысяча девятьсот шестьдесят шестого, а тогда он еще даже не родился. Вишневый торчок помогает ему на минутку затормозиться.
– О Боже!
– А ты думала наоборот, ага?
– Он в самом деле может мне помочь, Ванита?
– Детка, гораздо лучше, чем кто-либо другой. Гамбо слушал их разговор, лежа на полу; его глаза смотрели в другой, тихий мир. Теперь пальцы Гамбо лениво тянутся к перу Вишневого торчка. Он облизывает его и говорит:
– Все, что ты тут видишь, Бода, – настоящая техника шестидесятых. Конечно, вся переделанная под футуристические стандарты, но все-таки я считаю, что это потерянное десятилетие было самым лучшим. Ты что-нибудь знаешь про те времена, иксер?
– Не очень много.
– Это было время хэппенингов, время цветов. Время перемен. Поэтому мне так нравится аллергия, несмотря на ее опасность. Цветы возвращаются, мир начинает шевелиться. Город, блядь, наконец пустил сок.
– Ты не мог бы рассказать о моем прошлом?
– Сейчас доберемся. Йо-йо! Аааааааапчхххххи!!!!
– Gesundheit (Будь здоров, нем.), – говорит Ванита-Ванита.
– Спасибо. Красота. – Гамбо поводит руками, и спроецированные изображения переходят в длинные цепочки слов послания, которое появляется на стене. История Боды. – Я стырил это из кэб-архивов. Интересное чтиво, сладкая… – И Йо-Йо снова отключается.
Бода читает на стене свое прошлое. Настоящее имя: Белинда Джонс. Особенности: тень и дронт. Дата, место рождения. Мать: Сивилла Джонс. Профессия матери: теневой коп.
– Моя мать – коп.
Гамбо снова колбасит. За него говорит Ванита:
– Она на самом деле теневой коп. А теперь в программе – дочь копа. Гамбо оно в кайф, точно тебе говорю.
– Мы жили на Виктория-парк?
– Кэб-архивы никогда не врут. Бода смотрит на Ваниту.
– Ну… очень редко, детка.
– Моя мать еще живет там?
– Легко можно выяснить, Бода. Или лучше называть тебя Белинда?
Секунда на размышление.
– Белинда.
– Белинда, Белинда! – кричит обдолбанный непогрешимый Гамбо. – Зашибись! С возвращением. – Гамбо вновь отводит руки, и иксерская история растворяется в музыке «Пинк Флойд».
– Не волнуйся. Узнать Гамбо – значит сразу его полюбить, – говорит Ванита. – Ну, и какие ощущения?
– В том-то и проблема… что я не могу разобраться. Такое чувство, что я растратила всю жизнь на воспоминания ни о чем. Хочется, чтобы со мной была карта. Без нее я все время чувствую себя потерянной.
– Поэтому ты и пришла к нам?
– Я хочу найти убийцу Койота. Теперь это мое дело. И чтобы сделать его, мне понадобится карта.
– Что ты успела узнать?
– Так на самом деле вы не думали, что я убийца?
– Гамбо знает, что ты не убийца, Бода. Он прошелся по архивам «Икс-кэба». Официальное подтверждение от Гамбо. Колумб обманул копов.
– Смерть Койота как-то связана с пыльцой.
– Мы знаем,
– Колумб – тоже.
– Тем лучше. Гамбо подозревает, что Крекер тоже приложил к этому руку.
Появляется фотография Крекера, спроецированная на дрожащую стену из головы Гамбо.
– Я его знаю, – говорит Белинда. – Пассажир сказал, что его зовут Девиль. Это Крекер?
– Да. Начальник копов.
– Крекер пытался убить меня.
Гамбо отрывает губы от трубки ровно настолько, чтобы проорать: «Бешеный свиненок!» Белинда не обращает внимания:
– Почему они хотят меня убить, Ванита?
– Ты просто слишком много знаешь, Белинда.
– Я ничего не знаю. Я совсем одна.
– Теперь нет. Ты нужна Гамбо.
– А ты всегда говоришь за Короля хиппов?
– Сама-то как думаешь?
– Я пришла сюда по своей воле, Ванита. И не да того, чтобы слушать этот… этот обдолбанный хипповский треп.
Ванита умолкает. Гамбо булькает бурбулятором, стекло которого искривляет и вытягивает его лицо. Потом чихает.
– Будь здо…
– Ванита, отстань!
Это Бода, она сама от себя такого не ожидал Она переступает через клубок проводов к месту, где сидит Гамбо. Она выдергивает трубку у него изо рта, хватает из воздуха перо Вишневого торчка – хрустят пальцы, жгучая боль, перья щекочут кожу. Все равно.
– Белинда, стой…
Цветной голос Ваниты. Все равно. Перо должно отправиться куда следует. Белинда тыкает им в рот Гамбо. Он давится и отплевывается, но она заставляет его глотать.
Глубже.
– Мне сказали, что аллергия появилась из мира Вирта под названием Пьяный Можжевельник. Это так? Гамбо! Это так?
– Точно как я думал. – Глаза Гамбо слезятся от внезапного возвращения в реальность.
– Объясни мне, что такое Пьяный Можжевельник.
– Это зеленое райское перо. Очень редкое. Гамбо ни одного не видел уже много лет.
– Что значит «райское перо»? Ну!
– Пошла ты!
– Гамбо…
– Ванита, не встревай. – Дальше снова с Гамбо. – Мы помогаем друг другу или как? Может, мне напустить на тебя Тень? А? Хочешь? Попробуешь теневой трах?
– Нет, нет… пожалуйста… В Можжевельнике можно оставить свой разум после смерти. Ты можешь жить там вечно, во сне. Это преисподняя, где правит некто Джон Берликорн. Там он живет со своей молодой женой, Персефоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Извините. У нас были «Битлз», а теперь с вами Гамбо Йо-Йо с особыми новостями. Сегодня со мной на волне в гостях таинственная звезда. Сейчас мы послушаем «Пинков», альбом «Волынщик у врат зари», весь целиком, люди, а старый Док пока поболтает со своим гостем. Наш автобус вернется к вам как можно скорее с последними известиями про беглого иксера. Ооооопа! Кажется, тут я проговорился. Истинная правда, обожаю распускать язык.
Ванита-Ванита опускает иголку на дорожку в виниле. Настоящий проигрыватель времен шестидесятых, компактный, чувствительный, басовые частоты усилены с помощью наворотов, описанных в номерах «Популярной вирт-механики». Провода от развернутой задней стенки деки ведут к усилителям с перьями, воткнутыми в некоторые разъемы. На стенах комнаты волнами света переливаются высокие частоты и басы. На шкаф с пластинками водружен самодельный счетчик пыльцы, собранный из радиоламп и перьев. Показание: 1594 и продолжает повышаться.
– Ты поняла, что делать? – спрашивает Гамбо.
– Ну, я же здесь.
– Вам следует выразить некоторое уважение, мадам, – говорит Ванита. – Не многих принимают во Дворце Гамбо.
Вода не знает, что сказать. Музыка оплетает ее стягивающими волнами наслаждения. Она никак не может поверить, что знаменитое хай-тековое звучание Гамбо достигается на железе такого низкого качества, и говорит ему об этом. Гамбо, кажется, и не собирается отвечать; его крыша уже улетела в неведомые дали. Он медленно покачивается, как змея.
– Гамбо любит как проще, – сообщает ей Ванита, танцуя в новом, более свободном ритме.
– Зачем нужно это сине-серебряное перо?
– Это Вишневый торчок. Собственное изобретение Гамбо. Понимаешь, он в полном улете двадцать четыре часа в сутки. Будь уверена, он без перерывов торчит с тысяча девятьсот шестьдесят шестого, а тогда он еще даже не родился. Вишневый торчок помогает ему на минутку затормозиться.
– О Боже!
– А ты думала наоборот, ага?
– Он в самом деле может мне помочь, Ванита?
– Детка, гораздо лучше, чем кто-либо другой. Гамбо слушал их разговор, лежа на полу; его глаза смотрели в другой, тихий мир. Теперь пальцы Гамбо лениво тянутся к перу Вишневого торчка. Он облизывает его и говорит:
– Все, что ты тут видишь, Бода, – настоящая техника шестидесятых. Конечно, вся переделанная под футуристические стандарты, но все-таки я считаю, что это потерянное десятилетие было самым лучшим. Ты что-нибудь знаешь про те времена, иксер?
– Не очень много.
– Это было время хэппенингов, время цветов. Время перемен. Поэтому мне так нравится аллергия, несмотря на ее опасность. Цветы возвращаются, мир начинает шевелиться. Город, блядь, наконец пустил сок.
– Ты не мог бы рассказать о моем прошлом?
– Сейчас доберемся. Йо-йо! Аааааааапчхххххи!!!!
– Gesundheit (Будь здоров, нем.), – говорит Ванита-Ванита.
– Спасибо. Красота. – Гамбо поводит руками, и спроецированные изображения переходят в длинные цепочки слов послания, которое появляется на стене. История Боды. – Я стырил это из кэб-архивов. Интересное чтиво, сладкая… – И Йо-Йо снова отключается.
Бода читает на стене свое прошлое. Настоящее имя: Белинда Джонс. Особенности: тень и дронт. Дата, место рождения. Мать: Сивилла Джонс. Профессия матери: теневой коп.
– Моя мать – коп.
Гамбо снова колбасит. За него говорит Ванита:
– Она на самом деле теневой коп. А теперь в программе – дочь копа. Гамбо оно в кайф, точно тебе говорю.
– Мы жили на Виктория-парк?
– Кэб-архивы никогда не врут. Бода смотрит на Ваниту.
– Ну… очень редко, детка.
– Моя мать еще живет там?
– Легко можно выяснить, Бода. Или лучше называть тебя Белинда?
Секунда на размышление.
– Белинда.
– Белинда, Белинда! – кричит обдолбанный непогрешимый Гамбо. – Зашибись! С возвращением. – Гамбо вновь отводит руки, и иксерская история растворяется в музыке «Пинк Флойд».
– Не волнуйся. Узнать Гамбо – значит сразу его полюбить, – говорит Ванита. – Ну, и какие ощущения?
– В том-то и проблема… что я не могу разобраться. Такое чувство, что я растратила всю жизнь на воспоминания ни о чем. Хочется, чтобы со мной была карта. Без нее я все время чувствую себя потерянной.
– Поэтому ты и пришла к нам?
– Я хочу найти убийцу Койота. Теперь это мое дело. И чтобы сделать его, мне понадобится карта.
– Что ты успела узнать?
– Так на самом деле вы не думали, что я убийца?
– Гамбо знает, что ты не убийца, Бода. Он прошелся по архивам «Икс-кэба». Официальное подтверждение от Гамбо. Колумб обманул копов.
– Смерть Койота как-то связана с пыльцой.
– Мы знаем,
– Колумб – тоже.
– Тем лучше. Гамбо подозревает, что Крекер тоже приложил к этому руку.
Появляется фотография Крекера, спроецированная на дрожащую стену из головы Гамбо.
– Я его знаю, – говорит Белинда. – Пассажир сказал, что его зовут Девиль. Это Крекер?
– Да. Начальник копов.
– Крекер пытался убить меня.
Гамбо отрывает губы от трубки ровно настолько, чтобы проорать: «Бешеный свиненок!» Белинда не обращает внимания:
– Почему они хотят меня убить, Ванита?
– Ты просто слишком много знаешь, Белинда.
– Я ничего не знаю. Я совсем одна.
– Теперь нет. Ты нужна Гамбо.
– А ты всегда говоришь за Короля хиппов?
– Сама-то как думаешь?
– Я пришла сюда по своей воле, Ванита. И не да того, чтобы слушать этот… этот обдолбанный хипповский треп.
Ванита умолкает. Гамбо булькает бурбулятором, стекло которого искривляет и вытягивает его лицо. Потом чихает.
– Будь здо…
– Ванита, отстань!
Это Бода, она сама от себя такого не ожидал Она переступает через клубок проводов к месту, где сидит Гамбо. Она выдергивает трубку у него изо рта, хватает из воздуха перо Вишневого торчка – хрустят пальцы, жгучая боль, перья щекочут кожу. Все равно.
– Белинда, стой…
Цветной голос Ваниты. Все равно. Перо должно отправиться куда следует. Белинда тыкает им в рот Гамбо. Он давится и отплевывается, но она заставляет его глотать.
Глубже.
– Мне сказали, что аллергия появилась из мира Вирта под названием Пьяный Можжевельник. Это так? Гамбо! Это так?
– Точно как я думал. – Глаза Гамбо слезятся от внезапного возвращения в реальность.
– Объясни мне, что такое Пьяный Можжевельник.
– Это зеленое райское перо. Очень редкое. Гамбо ни одного не видел уже много лет.
– Что значит «райское перо»? Ну!
– Пошла ты!
– Гамбо…
– Ванита, не встревай. – Дальше снова с Гамбо. – Мы помогаем друг другу или как? Может, мне напустить на тебя Тень? А? Хочешь? Попробуешь теневой трах?
– Нет, нет… пожалуйста… В Можжевельнике можно оставить свой разум после смерти. Ты можешь жить там вечно, во сне. Это преисподняя, где правит некто Джон Берликорн. Там он живет со своей молодой женой, Персефоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78