Опознала лапти бабушка Ненила да как завопит:
- Ой, батюшки-светы, Еграшенька мой потоп! Пошел утречком рыбки поймать, ан вон его лапоточки плывут!
На кого же ты меня спокинул, андел ты мой ненаглядный!
Тут все бабы подняли крик. Из села набежали мужики, мальчишки. И вот уже рыбаки с баграми шарят по реке - ловят утопленника.
Завидев баб, вооруженных вальками, бегущих мужиков, Рубинчик так труханул, что мигом выскочил из-под берега и спрятался за березы. Остальные нырнули в палатки.
А через несколько минут у палаток появились, как первые вестники беды, деревенские мальчишки.
Они вылезли из-под берега и молча уставились на пионерский лагерь, хлюпая от возбуждения носами и подавая какие-то призывные сигналы.
Вскоре за ними следом появились бабы с вальками.
Переведя дух и оглядевшись, они завопили дикими голосами:
- Куда вы девали нашего старика? Идолы!
И чем бы это кончилось, неизвестно, если бы не подоспели на совхозной подводе вместе с бидоном молока Федя и Иван Кузьмич.
- В чем дело, граждане, что за шум? - Калиныч встал на телегу.
Старый слесарь имел облик, очень похожий на портреты Михаила Ивановича Калинина, "всесоюзного старосты".
Это удивительное сходство произвело такое магическое действие, что рыбаки, подоспевшие из-под берега, поснимали шапки, а старуха деда Егора, поклонившись, сказала:
- Извиняйте за беспокойство, старика моего утопшего тут шукаем.
- Впервые слышу, чтобы утопленников "шукали" не в воде, а на берегу, рассудительно сказал Калиныч.
- В воде его нету, батюшка ты наш, все следочки сюда ведут.
- Странный утопленник, утонул и вдруг ходит, оставляя следы?
- Странный, батюшка, странный, такой уж у меня старик, и не приведи господи... а уж когда выпьет...
- Да мы ему ведро отдали. Новенькое, эмалированное, - подал голос Рубинчик, просунув нос между двух берез.
- Утопленник получил ведро? Где же он? Пошел умываться, что ли? огляделся Калиныч.
И в это время из лесу появились Васвас и девчонки, ходившие с ней вместе за грибами для похлебки. А за ними старики и старухи. Гремя ведрами, кастрюлями, самоварами, чайниками, они спешили к лагерю. Одна бабка размахивала самоварной трубой.
- Ух ты, - сказал рыбак, надевая шапку, - смотрика, все старые старики с печек послезали... Вот это подкрепление идет! Прямиком через лес хватили!
Рубинчик догадался, что тут не обошлось без эмалированного ведра...
Его догадка быстро подтвердилась.
- И где тут старое на новое меняют? Моя первая очередь! - заверещала старушка с самоваром, вырвавшаяся вперед.
Услышав такое, Рубинчик полез на березу, а ребята спрятали носы в палатки.
Набежавшие вслед за резвой бабушкой старики и старухи с шумом, звоном, грохоча металлическим старьем, установились в очередь.
- Позвольте, граждане, - почесал бороду Калиныч, - что касается мелкой починки и ремонта, у нас это предусмотрено в порядке смычки с деревней, я для этого свой слесарный инструмент захватил, но чтобы эти вот предметы обменять на новые... Так ведь у нас не универсальный магазин...
- А ведро! Ведро-то? Вон он, Еграша. А ну, Еграша, скажи!
Все повернулись к Еграше, который позади всех тащил громоздкий предмет с извивающимися трубками, похожий на спрута.
- Мил человек, - закричал Еграша, подымая над головой свою ношу, - не надо мне ведра эмалированного, почини мне вот этот аппарат!
При этих словах вышла из оцепенения бабка Ненила:
- Ах, гром тебя расшиби, окаянный! Вот ты где вынырнул. Самогонный аппарат со дна пруда достал, раздери тебя водяные! Я его, проклятущего, со всеми концами в воду, а он из воды! Вот я тебя, змея окаянного!
И старуха с поднятым вальком бросилась на своего "андела ненаглядного", превратившегося в "змея окаянного".
- Бабушка, тише! - в ужасе закричала Сима. - Он же ушибленный.
Старушки перехватили Ненилу, но удар ее валька все же пришелся по трубкам самогонного аппарата...
Нескоро Калинычу при помощи наиболее сознательных мужиков удалось прекратить эту ужасную суматоху.
Пообещав чинить и паять предметы домашнего обихода беднейшим жителям села, Калиныч утихомирил деревенский люд. Нечаянные гости удалились, побросав негодные железки тут же у палаток.
Только дед Еграша долго не отходил от пионерского лагеря. Он все присматривался, ждал, когда Калиныч останется один.
- Милый человек, - поймав его за рукав, зашептал дед, - по-дурному это я с таким делом при всем народе.
Почини ты мне этот аппарат в тайности. Да я тебе за него овечку отдам. Ярку первый сорт. А хорошо сделаешь - на всю окрестность расхвалю. Заказчиков у тебя будет - пропасть... Поживешь месячишко - обогатишься!
- А что, много у вас владельцев самогонных аппаратов? - спросил Иван Кузьмич деловито.
- Ужасть сколько, и у всех нужда в починке, ты только согласись. Этих вот аппаратов тебе притащат - гору. Только скажи куда, в какое тайное место.
И знаете, что ответил Калиныч дотошному старику?
Он сказал потихоньку:
- Хорошо, об этом надо подумать.
Все это слышал Рубинчик, сидевший на березе.
"Неужели наш Калиныч в сторону самогонщиков качнется?" - подумал он, курчавые волосы его зашевелились от ужаса (а может быть, от набежавшего ветерка).
В этот день случилось еще одно маленькое происшествие. Вдруг послышалось щелканье кнутов, резкие крики, и на опушку выехали большие цыганские фургоны.
Увидев лагерь, возницы остановились, и один цыган, черный, с седыми кудрями, подошел и хмуро спросил:
- Чей табор наше место занял?
- Это не табор, а пионерлагерь! - ответили ему.
Разглядев красные галстуки пионеров, он сплюнул, растер плевок рваным сапогом, из которого торчали черныепальцы, и, ничего больше не сказав, подал фургонам знак - поворачивать.
Но уехали цыгане недалеко. Остановились на берегу Оки, ближе к Выселкам. Там нашлась и для них полянка, немного поменьше.
Над этим происшествием посмеялись, пошутили, и все.
ТЕТРАДЬ ТРЕТЬЯ
Пионерам хочется действовать. - Калиныч против. - Васвас за килограммы. - У вожатого своя программа. - Солнце, воздух и вода... и всеобщая беда. Неожиданное появление мальчишек с дудочкой
Шум, поднятый "малой механизацией", не обошелся без последствий. Из села Выселок то и дело появлялись беднейшие старики, старушки и притаскивали в починку ведра, кастрюли, чайники.
Чинить, паять помогали Калинычу и ребята. Правда, их мало устраивала такая помощь сельским беднякам, пионерам не терпелось поскорей принять участие во второй гражданской войне.
Но Калиныч удерживал их нетерпение - постойте да погодите, вот обживемся, разведаем, наше от нас не уйдет.
Васвас твердила одно: "У меня родительский наказ вас поправить! Чтобы каждый привез домой добавочные килограммы. Я вас на вес принимала - по весу и сдавать буду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19