Но старикашки согласились.
— А мой дедушка, старейшина Роланд, сказал, что им не говорили, — не сдавался Дор. — Хотя я заметил, дедушка чем-то взволнован.
— Я именно с твоим дедушкой и говорил. Я сам. Не веришь — давай посмотрим в зеркало.
Хамфри указал на стену, где висело магическое зеркало, все покрытое мельчайшими трещинками, — очевидно, именно это зеркало терзал Хамфри, желая побольше узнать о новом волшебнике с острова Кентавров.
— Добрый волшебник Хамфри сказал старейшине Роланду, что король Трент собирается в Обыкновению? — спросил Дор у зеркала. Он постарался построить вопрос как можно точнее. Зеркала с виду намного глубже, чем на самом деле, и соображают довольно туго. Ответы они выдают, но спрашивать надо как можно яснее. «Как аукнется, так и откликнется», — загадочно заметил как-то король Трент. На глупый вопрос глупый ответ — вот что это могло означать.
На растрескавшейся поверхности зеркала возникло изображение — хвост кентавра. Если появляется хвост — значит, зеркало дает ответ отрицательный.
— Зеркало утверждает, что ты не говорил, — сказал Дор.
— Ну, может, я собирался сказать, да забыл, — пробормотал Хамфри. — У меня вообще столько дел, что не мудрено забыть.
На этот раз зеркало показало грудь кентаврицы. Если появляется грудь, значит, зеркало дает ответ положительный. Выходит, Хамфри забыл!
Теперь все ясно. Хамфри, весь в делах, забыл известить старейшин. Старейшины, не получив никаких известий, ничего не узнали и поэтому Трента к себе не призвали. А Трент подумал: раз Хамфри молчит, значит, старейшины разрешили. И уехал. Король Трент и в мыслях не имел никого обманывать, хотя старейшины именно так и решили: обманул. Как хорошо, подумал Дор, что король Трент никого не обманул. Ведь он сам перед отъездом говорил: будь прям.
— Не сомневаюсь, что старейшины не разрешат мне отправиться в путь, — грустно заметил Дор. — Особенно теперь...
— А ты пошли всех старейшин на...
— Хамфри! — неожиданно прозвучал предупреждающий голос. — Не смей ругаться в такой день. Смотри, одно зеркало от твоих слов уже пошло трещинами.
Ах вот откуда трещины! Хамфри отчаялся разузнать о волшебнике и в сердцах заговорил на языке гарпий.
Дор оглянулся. Голос раздался из пустоты, а пустота и была нынешним лицом горгоны... Манящей, статной, красивой, но — о горе! — абсолютно безликой. Лет десять или пятнадцать назад Хамфри произнес заклинание — и лицо горгоны исчезло. Ведь при взгляде на лицо этой красавицы все каменели. Хамфри однажды захотел помочь горгоне и для начала сделал невидимым ее лицо. Время шло, а он и не собирался ничего придумывать. Может, забыл. Ведь о его рассеянности ходили легенды.
Хамфри скривился, словно его укололи.
— И что же такое особенное должно сегодня случиться? — спросил он.
Горгона улыбнулась. Кажется, улыбнулась. По крайней мере змейки, то есть ее волосы, стали извиваться дружнее.
— Скоро все узнаешь, мой волшебник. А теперь переоденься. Только в хорошую одежду, которой ты не пользовался последние лет сто. Пусть моль стряхнет с нее нафталин. — Безликая горгона повернулась к Дору: — Пойдем, государь.
Дор не знал, что и подумать, но покорно вышел из кабинета.
— Э-э... я вам случайно не помешал? Горгона так и заколыхалась от смеха.
— Вот уж кто не может нам сегодня помешать, так это ты. Ведь именно ты... то есть государь должен совершить обряд.
— Обряд?.. — У Дора от удивления просто челюсть отвисла.
Горгона обернулась и склонилась к нему... Как странно выглядит эта пустота... Он опустил глаза и увидел... ложбинку между грудями... Вообще отвел взгляд... Ему стало жарко...
— Обряд бракосочетания, — промурлыкала горгона. — Тебя не предупредили?
— Вроде бы нет. Что у нас в Ксанфе делается! Слова летают мимо ушей просто стаями.
— Летают, милый, летают. Но ты здесь, ты успел, а значит, все в порядке. Связать меня, горгону, священными узами брака с этим старым скрягой — такое под силу только королю Ксанфа. Я охотилась за ним много лет и теперь желаю привязать, да покрепче.
— Но я же... но как же... — залепетал он, открыл глаза, увидел холмы и долины... так близко от себя... увидел пустоту над холмами и поспешно зажмурился.
— Открой глаза, не бойся, — шепнула горгона. — Не окаменеешь, если полюбуешься.
Так она сказала. Но он почувствовал иное... Он почувствовал, что в камень может превратить не только лицо горгоны. А ее грудь, а... В общем, он дал себе команду и открыл глаза, потом еще раз скомандовал и поднял взор от полноты к пустоте и уставился в невидимые глаза.
— И когда... э-э... это произойдет?
— После брачного пира, я надеюсь. Сочту за честь воспламенить и подвигнуть доброго Хамфри к любовным утехам без помощи воспламеняюще-укрепляющего заклинания.
Дор, и так уже красный, покраснел еще больше: — Нет, я хотел узнать, когда состоится обряд.
Горгона нежно ущипнула его за щеку: — Я знала, о чем ты спрашиваешь, Дор. Ты такой простодушный. Айрин потребуется немало времени, чтобы избавить тебя от наивности.
Выходит, и его будущее расписано наперед женщиной... и все женщины, кажется, об этом знают. Наверняка существует некий женский заговор, передающийся из поколения в поколение. К счастью, Айрин не так пышна, как горгона, не так всезнающа. Еще не так. Пока не так.
Горгона привела Дора в какую-то комнату. По всей видимости, это была спальня.
— Ты же промок до нитки. Немедленно переодеваться, — велела горгона. — Мальчишки все такие легкомысленные. Можно подумать, тебя дырявили штыком, как чучело. Ну-ка снимай эти лохмотья.
И горгона протянула к нему руки.
— Нет! — крикнул Дор, хотя весь дрожал в мокрой и рваной одежде. Горгона рассмеялась: — Понимаю. Ты такой милый мальчик. Я пришлю повелителя зомби. Через полчаса будь готов.
Горгона выплыла из комнаты. А Дор... Дор остался со странной смесью чувств. Тут было и облегчение, и опьяненность, и одновременно разочарование, да еще с примесью какой-то вины. Да, такие женщины могут играть мужскими сердцами, как мячиками.
Вошел повелитель зомби, как всегда страшно изможденный, но довольно красивый мужчина. Они обменялись суровым рукопожатием.
— Никогда не забуду, что именно тебе, волшебник, обязан я счастьем своей жизни, — промолвил повелитель зомби.
— Раз ты сумел дать счастье Милли, мы квиты, — ответил Дор. Слова повелителя зомби понравились ему. Он оживил когда-то повелителя зомби, потому что знал — любовь Милли к этому странному человеку безмерна. Но во время того путешествия он и сам многое приобрел, то есть многому научился. Научился быть мужчиной. С тех пор прошло несколько лет, многое из мужского опыта он позабыл — недаром горгона обошлась с ним как с сопливым мальчишкой, — но ничего даром не проходит. Прошлый опыт когда-нибудь всплывет и поможет ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— А мой дедушка, старейшина Роланд, сказал, что им не говорили, — не сдавался Дор. — Хотя я заметил, дедушка чем-то взволнован.
— Я именно с твоим дедушкой и говорил. Я сам. Не веришь — давай посмотрим в зеркало.
Хамфри указал на стену, где висело магическое зеркало, все покрытое мельчайшими трещинками, — очевидно, именно это зеркало терзал Хамфри, желая побольше узнать о новом волшебнике с острова Кентавров.
— Добрый волшебник Хамфри сказал старейшине Роланду, что король Трент собирается в Обыкновению? — спросил Дор у зеркала. Он постарался построить вопрос как можно точнее. Зеркала с виду намного глубже, чем на самом деле, и соображают довольно туго. Ответы они выдают, но спрашивать надо как можно яснее. «Как аукнется, так и откликнется», — загадочно заметил как-то король Трент. На глупый вопрос глупый ответ — вот что это могло означать.
На растрескавшейся поверхности зеркала возникло изображение — хвост кентавра. Если появляется хвост — значит, зеркало дает ответ отрицательный.
— Зеркало утверждает, что ты не говорил, — сказал Дор.
— Ну, может, я собирался сказать, да забыл, — пробормотал Хамфри. — У меня вообще столько дел, что не мудрено забыть.
На этот раз зеркало показало грудь кентаврицы. Если появляется грудь, значит, зеркало дает ответ положительный. Выходит, Хамфри забыл!
Теперь все ясно. Хамфри, весь в делах, забыл известить старейшин. Старейшины, не получив никаких известий, ничего не узнали и поэтому Трента к себе не призвали. А Трент подумал: раз Хамфри молчит, значит, старейшины разрешили. И уехал. Король Трент и в мыслях не имел никого обманывать, хотя старейшины именно так и решили: обманул. Как хорошо, подумал Дор, что король Трент никого не обманул. Ведь он сам перед отъездом говорил: будь прям.
— Не сомневаюсь, что старейшины не разрешат мне отправиться в путь, — грустно заметил Дор. — Особенно теперь...
— А ты пошли всех старейшин на...
— Хамфри! — неожиданно прозвучал предупреждающий голос. — Не смей ругаться в такой день. Смотри, одно зеркало от твоих слов уже пошло трещинами.
Ах вот откуда трещины! Хамфри отчаялся разузнать о волшебнике и в сердцах заговорил на языке гарпий.
Дор оглянулся. Голос раздался из пустоты, а пустота и была нынешним лицом горгоны... Манящей, статной, красивой, но — о горе! — абсолютно безликой. Лет десять или пятнадцать назад Хамфри произнес заклинание — и лицо горгоны исчезло. Ведь при взгляде на лицо этой красавицы все каменели. Хамфри однажды захотел помочь горгоне и для начала сделал невидимым ее лицо. Время шло, а он и не собирался ничего придумывать. Может, забыл. Ведь о его рассеянности ходили легенды.
Хамфри скривился, словно его укололи.
— И что же такое особенное должно сегодня случиться? — спросил он.
Горгона улыбнулась. Кажется, улыбнулась. По крайней мере змейки, то есть ее волосы, стали извиваться дружнее.
— Скоро все узнаешь, мой волшебник. А теперь переоденься. Только в хорошую одежду, которой ты не пользовался последние лет сто. Пусть моль стряхнет с нее нафталин. — Безликая горгона повернулась к Дору: — Пойдем, государь.
Дор не знал, что и подумать, но покорно вышел из кабинета.
— Э-э... я вам случайно не помешал? Горгона так и заколыхалась от смеха.
— Вот уж кто не может нам сегодня помешать, так это ты. Ведь именно ты... то есть государь должен совершить обряд.
— Обряд?.. — У Дора от удивления просто челюсть отвисла.
Горгона обернулась и склонилась к нему... Как странно выглядит эта пустота... Он опустил глаза и увидел... ложбинку между грудями... Вообще отвел взгляд... Ему стало жарко...
— Обряд бракосочетания, — промурлыкала горгона. — Тебя не предупредили?
— Вроде бы нет. Что у нас в Ксанфе делается! Слова летают мимо ушей просто стаями.
— Летают, милый, летают. Но ты здесь, ты успел, а значит, все в порядке. Связать меня, горгону, священными узами брака с этим старым скрягой — такое под силу только королю Ксанфа. Я охотилась за ним много лет и теперь желаю привязать, да покрепче.
— Но я же... но как же... — залепетал он, открыл глаза, увидел холмы и долины... так близко от себя... увидел пустоту над холмами и поспешно зажмурился.
— Открой глаза, не бойся, — шепнула горгона. — Не окаменеешь, если полюбуешься.
Так она сказала. Но он почувствовал иное... Он почувствовал, что в камень может превратить не только лицо горгоны. А ее грудь, а... В общем, он дал себе команду и открыл глаза, потом еще раз скомандовал и поднял взор от полноты к пустоте и уставился в невидимые глаза.
— И когда... э-э... это произойдет?
— После брачного пира, я надеюсь. Сочту за честь воспламенить и подвигнуть доброго Хамфри к любовным утехам без помощи воспламеняюще-укрепляющего заклинания.
Дор, и так уже красный, покраснел еще больше: — Нет, я хотел узнать, когда состоится обряд.
Горгона нежно ущипнула его за щеку: — Я знала, о чем ты спрашиваешь, Дор. Ты такой простодушный. Айрин потребуется немало времени, чтобы избавить тебя от наивности.
Выходит, и его будущее расписано наперед женщиной... и все женщины, кажется, об этом знают. Наверняка существует некий женский заговор, передающийся из поколения в поколение. К счастью, Айрин не так пышна, как горгона, не так всезнающа. Еще не так. Пока не так.
Горгона привела Дора в какую-то комнату. По всей видимости, это была спальня.
— Ты же промок до нитки. Немедленно переодеваться, — велела горгона. — Мальчишки все такие легкомысленные. Можно подумать, тебя дырявили штыком, как чучело. Ну-ка снимай эти лохмотья.
И горгона протянула к нему руки.
— Нет! — крикнул Дор, хотя весь дрожал в мокрой и рваной одежде. Горгона рассмеялась: — Понимаю. Ты такой милый мальчик. Я пришлю повелителя зомби. Через полчаса будь готов.
Горгона выплыла из комнаты. А Дор... Дор остался со странной смесью чувств. Тут было и облегчение, и опьяненность, и одновременно разочарование, да еще с примесью какой-то вины. Да, такие женщины могут играть мужскими сердцами, как мячиками.
Вошел повелитель зомби, как всегда страшно изможденный, но довольно красивый мужчина. Они обменялись суровым рукопожатием.
— Никогда не забуду, что именно тебе, волшебник, обязан я счастьем своей жизни, — промолвил повелитель зомби.
— Раз ты сумел дать счастье Милли, мы квиты, — ответил Дор. Слова повелителя зомби понравились ему. Он оживил когда-то повелителя зомби, потому что знал — любовь Милли к этому странному человеку безмерна. Но во время того путешествия он и сам многое приобрел, то есть многому научился. Научился быть мужчиной. С тех пор прошло несколько лет, многое из мужского опыта он позабыл — недаром горгона обошлась с ним как с сопливым мальчишкой, — но ничего даром не проходит. Прошлый опыт когда-нибудь всплывет и поможет ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92