— Коня обиходьте. Он сегодня хорошо потрудился для общинного блага.
Попросил, перевел дух и двинулся в уличную темень, все убыстряя и убыстряя заплетающийся нетвердый шаг.
Позади негромко переругивались. Бывшие на земле выясняли, кому из них сподручней выкарабкиваться к коню и как его, коня то есть, переволакивать через завал. А на тыне кто-то шипел, что надобно немедля гасить лишние факелы, не то «собственными вот этими руками стану гасить, запихивая во рты… либо во всякие другие места…».
Яромира будить действительно не пришлось: почивать в эту ночь старейшина явно не собирался. Мечник обнаружил его на чельной площади. И не его одного.
У подножия недостроенной дозорной вышки полыхал огромный костер. Благо здесь было что жечь. Площадь покрывал толстый, хорошо утоптанный слой корья, щепы, древесных обрубков — всего, чем только можно было намусорить при постройке вышки. Так что двое юнцов, суетившихся возле костра, не столько поддерживали пламя, сколько мешали ему расползаться. Вообще-то костер этот не казался очень уж умной затеей. Не уследи за ним как следует — беды не оберешься. Ладно, небось Яромир знает, что делает.
Яромир нашелся недалеко от костра — он сидел на вечевом биле, болтая ногами и легонько постукивая по отзывчивому гулкому дереву. Голова старейшины тонула в густой тени, копящейся под двускатным тесовым навесом (этот навес на четырех столбах был поставлен для укрытия била от непогоды), а потому выражение Яромирова лица различалось с немалым трудом. Вернее сказать — совсем не различалось. Может, задумался человек, а может, и носом поклевывает…
Подобраться к Яромиру тоже оказалось делом весьма непростым. Вокруг била на разбросанных по земле оленьих шкурах спали одетые мужики. Спали они широко, не кучно, однако же рядом с каждым лежало какое-нибудь оружие — так чтобы в случае чего сперва схватить, а уж затем проснуться.
Осторожно пробираясь между спящими, Кудеслав мысленно ругнул себя за вспомянутую давеча поговорку про дурней, которых ничто не учит. Уж кого-кого, а Яромира дурнем не назовешь. Вот подними сейчас охорона тревогу — пока ночующие по избам подхватятся, пока вооружатся и сообразят, куда бежать да что делать, враг уже под частоколом окажется (и хорошо еще, если снаружи, а не внутри). А так лишь короткий миг промелькнет, а у старейшины уже будет крепкий, готовый к драке кулак. И особенно это важно, когда в граде нехватка здоровых мужиков-воинов. Известно ведь — слабого не обижают только ленивые. Не опасайся нынче Яромир мордвы, наверное, все равно бы сторожу усилил.
И правильно.
И кстати, еще неизвестно, на самом ли деле мордва сейчас безопасна. А ну как заручник — голова мокшанский — сбежал за время Мечникова отсутствия? Конечно, там Белоконь и Злоба с Кощеем… М-да… И Ковадло с десятком слобожан. Так что береженого оберег бережет. А наинадежнейший оберег — собственная осмотрительность да опаска. Опаска ведь не страх — тот человека слепит, глушит да ума лишает; опаска же вроде как щит: и от удара прикроет, и сам при случае для удара сгодится…
Среди ночевавших на площади Кудеслав, перешагивая да обходя, распознал нескольких охотников-ватажников из числа отряженных Яромиром на вешние промыслы. Возвращаются, стало быть. Это хорошо, общине нынче именно здесь надобны все привычные к оружью мужские руки.
Оказалось, что события последних дней все-таки не минулись даром вятичскому родовому старейшине. Во всяком случае, с приметливостью у него стало неладно: Мечник успел подойти почти вплотную, прежде чем занятый какими-то малорадостными раздумьями Яромир углядел появление нового человека. И выдержка старейшины, так восхитившая Кудеслава в ту недавнюю ночь, когда он бесшумным татем-скрадником возник у Яромирова ложа, а тот молча встал да пошел следом, ничем не выказав удивления либо страха, — эту вот железную выдержку крепко подточила ржа.
Углядев перед собою окровавленного да изможденного Мечника, Яромир отшатнулся, едва не свалившись с била, и вскрикнул: — Что, опять?!
От его испуганного восклицания беспокойно заворочались спящие, а юнцы (да нет, скорей парни), возившиеся с костром, бросили свое занятие, обернулись да так и заклякли — ни дать ни взять псы под вскинутой для удара хозяйской палкой. Показались они Кудеславу знакомыми, в чем, конечно же, ничего удивительного не было (удивительно было бы встретить здесь кого-либо незнакомого). Однако что-то подсказывало Мечнику, что к парням — во всяком случае, к одному из них — следовало бы присмотреться внимательнее. Ладно, это успеется.
Кудеслав торопливо принялся рассказывать Яромиру о событиях близ мокшанского града. Обо всех произошедших там событиях, в том числе и о появлении кикиморы, и о двусмысленном поведении Ковадла, и о подозрениях Белоконя насчет коварства колотуна-колдуна. И обо всем прочем, конечно.
Яромир слушал жадно и молча. Он только один раз перебил — в самом начале, когда речь шла о Кудеславовом способе окорота мокши-мордвы. Заметив, что старейшина собирается что-то сказать, Мечник едва не застонал. Неужели и этот начнет объяснять, почему нельзя было наугад метать поджигательные стрелы через мокшанский тын?!
Нет, Яромир сказал вовсе иное. Он сказал:
— Аи да ты! А я бы не посмел этак-то… Я бы небось под их частоколом до глухой темени протоптался. А уж скольких родовичей там положил бы!.. Нет, милостивы все же к нам Род да Навьи. Это счастье, великое счастье для племени, что в нынешние страшные времена у общины есть ты!
Кудеслав истово возблагодарил богов за то, что грязь, кровь и мечущийся отсвет костра застят его лицо. Нет, Мечника смутили вовсе не слова родового главы. Но то, как они были сказаны, слова эти… Не через край ли?
Пряча смущение, Кудеслав заторопился рассказывать дальше. Когда он окончил повествование, Яромир несколько мгновений выжидал: вдруг еще что-нибудь припомнится? Не дождавшись, проговорил раздумчиво:
— Страшно, конечно, а все же хотелось бы и мне на кикимору глянуть. Там, где сходятся такие, как Белоконь, Званов ближний наперсник да сын твоего отца, только и жди всяческих див. Что же до новой новости, которая в граде, то кикимора правду сказала. Есть у нас новость. Пойдем.
Легко соскочив с била, родовой голова уверенно зашагал через спящих, направляясь к общинной избе. Мечник двинулся было следом, однако по какому-то внезапному наитию оглянулся на копошившихся возле огня парней и вдруг поймал Яромира за подол рубахи. Старейшина, качнувшись от неожиданности, едва не наступил на чью-то голову и остановился.
— Чего ты? — недовольно спросил он, оборачиваясь.
Кудеслав пристально разглядывал одного из парней, видевшегося в свете костра черной безликой тенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109