алчно обжиралась на ступенях костёла.
Показ начался двумя короткометражными фильмами, не рассчитывала на такое — датские газеты просматривала, естественно, по верхам, удивилась и забеспокоилась. Беспокойство росло вместе с развитием действия на экране, Господи Боже, что же это такое?!.. Хищное бесформенное чудовище поджидало кого-то в засаде, маячили чьи-то страшные маски, какой-то тип сиганул в кипящее озеро и сварился вкрутую, я едва в панику не впала: приснится такое, ведь не проснёшься, а где же этот 007, к черту?! Мало одной сказки, другую суют ещё краше.
Придушив зрительный зал кошмарами, наконец пустили Бонда. Вышла я из кино вполне довольная, взглянула на часы: двадцать минут третьего, никакой транспорт уже не ходит, а я опять на Аматёре! И вдруг небесное блаженство, с безграничным облегчением соображаю — у меня же есть деньги. Взяла первое попавшееся такси и роскошно доехала до дому, приятно вспоминая предыдущее возвращение. А дождь все лил и лил и поспособствовал удовольствию: на сей раз я, как все нормальные люди, еду в машине, а не мчусь пешком.
Счастье, конечно, не в деньгах, да уж очень они облегчают жизнь…
На Аматёр ездила не только на бега, занесло меня и к зубному врачу, намаялась я с зубом, врагу не пожелаю. Дантист по имени Марыся, полька, натурализованная в Дании, наша с Алицией приятельница, по своей воле и охоте придралась к моему зубу, тому самому, допекавшему меня во время работы над сценарием. Тогда зуб спасти не удалось, убили нерв, зуб потемнел. Марыся упёрлась задними лапами — надо поставить коронку, ибо мою неземную красоту безобразит тёмный зуб, да ещё, того и гляди, сломается, — короче, без коронки не жить! И не откладывать, делать немедленно! Заморочила меня Марыся, и я согласилась.
Она работала в стоматологическом кабинете по дороге на ипподром, так что устроилась я даже с удобствами. Примерку коронки делала трижды, всякий раз предлагая наркоз, но я твёрдо стояла на своём и дважды выдержала по живому, в третий раз сдалась. Железный зуб, вбиваемый в десну, перестал мне нравиться. В ожидании окончательного произведения искусства от зубного техника она дала мне временную коронку, упорно не желавшую держаться — то и дело застревала в хлебе или вылетала из пасти при каждом чихе. Я носилась с ней как с писаной торбой — ловила на столе, подхватывала на лету и вообще на почве этой стервы заработала невроз. Окончательную коронку подгоняли тоже трижды — «третий раз не миновать» сделалось моим девизом, наконец в последний раз коронка села отлично.
— Давай испробуем новое изобретение, — соблазнила меня Марыся. — Новый клей, держит намертво, ты первая испробуешь…
Облегчение я испытала беспредельное, наконец-то моя родная челюсть стабильна и неподвижна, чихать могу вволю. Два дня прошло, на третий день зараза в пасти начала шататься.
И как я замертво не свалилась от ужаса, не понимаю. Две остановки проехала полумёртвая, стараясь не дышать и хоть как-нибудь выйти из ступора. Вылетела из транспорта, чуть не ломая руки и ноги, помчалась в больницу, держась за щеку, стеная и с безумием во взоре. Марыся расстроилась.
— Черт с ним, с изобретением, — рассердилась она. — Поставим на обычный традиционный цемент, а мой шеф пусть катится к черту!
Цемент, как ни говори, материал строительный, а потому меня полюбил — через пятнадцать лет зубной врач не отличил коронку от моих зубов. А что пережила, все моё, потому как, закончив дело, Марыся меня напутствовала:
— Теперь будет держаться, только не грызи сухарики или яблоки…
— Иисусе Христе!.. Яблоки!..
— Яблоки исхитрись откусывать коренными зубами, а не передними, — ворчливо посоветовала Алиция, когда я сообщила ей о моей трагедии. — Не слушай глупостей, Марыся делает отлично, а говорит невесть что. Ну уж орехи, пожалуй, коли щипцами, а не зубами…
A propos о зубах, давненько я не делала отступлений, посему воспользуюсь случаем и расскажу об одном пане, ехавшем в Варшаве на трамвае. В давке пихнули его на ступени, успел схватиться за поручень, на ногах устоял, а вставная челюсть у него вылетела на проезжую часть и прямо под машину, водитель от неожиданности так дёрнулся, что едва аварию не устроил.
У Алиции тоже был вставной зуб где-то сзади. Однажды мы собрались из дому, на улице она вдруг остановилась.
— Послушай, я не одета! — нервно пожаловалась она.
Я осмотрела её — все на месте.
— Не вижу… Что ты не надела?
— Зуб забыла!
При следующем драматическом эпизоде меня не случилось, знаю по её рассказу. Присутствовала на каком-то роскошном приёме, чихнула, вставной зуб выпал в суп.
— Господи Боже! — исполнилась я сочувствием. — И что ты сделала?
— Да ничего особенного. Конечно, достала зуб из супа — я ведь очень к нему привыкла…
Все тот же Амагер чуть не доконал меня во время приезда моего сына.
Приехал Ежи, само собой разумеется, в каникулы. Перед его приездом меня вдруг что-то кольнуло — полетела и купила медицинскую страховку. До сих пор ни про какие болезни думать не думала и медицинскими страховками голову себе не морочила. А тут вдруг напало: ни с того ни с сего помчалась и заплатила какую-то небольшую сумму. Страховка начиналась с определённого числа — через две недели.
Ежи приехал с больной рукой, приехал на четыре дня раньше, в пятницу, а страховка начиналась со вторника. До приезда ко мне жил в Подгуже, где перебросал вилами навоз, добровольно, никто его не неволил. На ладони натёр волдырь, загноилось, местный пан доктор вскрыл и оставил как есть. Надрез быстро зарос, гной не имел выхода, началось воспаление. Ребёнок приехал в пятницу ещё в приличном состоянии, а в субботу вечером температура подскочила, по руке к плечу поползли красные полосы. Езус-Мария, я чуть сознание не потеряла, впереди воскресенье, в воскресенье Датское Королевство не функционирует, просто не существует, расслабляется на уик-энде, и привет! Ждать до понедельника… а вдруг ребёнок умрёт!..
Как продержались воскресный день, вообще не помню. Я напилась успокоительных, Ежи меня утешал, торжественно обещая не умирать, обещание выполнил, выжил, в понедельник утром полетели с ним в больницу — его отправили сразу же на вскрытие. Пришлось не только вскрывать, но и чистить от гноя рану и лечить антибиотиками. Операцию делали под местным наркозом, ребёнок оставался в полном сознании, сквозь сжатые зубы говорил мне по-польски:
— Мать, что эти мясники делают, «Трибуну люду» в рану запихивают? Черт бы их побрал, держи меня за другую руку, а то я этому палачу двину по морде. Больница здесь или газетный киоск, откуда у них столько макулатуры?!..
Пожалуй, я произвела плохое впечатление и возбудила недоброжелательное отношение персонала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Показ начался двумя короткометражными фильмами, не рассчитывала на такое — датские газеты просматривала, естественно, по верхам, удивилась и забеспокоилась. Беспокойство росло вместе с развитием действия на экране, Господи Боже, что же это такое?!.. Хищное бесформенное чудовище поджидало кого-то в засаде, маячили чьи-то страшные маски, какой-то тип сиганул в кипящее озеро и сварился вкрутую, я едва в панику не впала: приснится такое, ведь не проснёшься, а где же этот 007, к черту?! Мало одной сказки, другую суют ещё краше.
Придушив зрительный зал кошмарами, наконец пустили Бонда. Вышла я из кино вполне довольная, взглянула на часы: двадцать минут третьего, никакой транспорт уже не ходит, а я опять на Аматёре! И вдруг небесное блаженство, с безграничным облегчением соображаю — у меня же есть деньги. Взяла первое попавшееся такси и роскошно доехала до дому, приятно вспоминая предыдущее возвращение. А дождь все лил и лил и поспособствовал удовольствию: на сей раз я, как все нормальные люди, еду в машине, а не мчусь пешком.
Счастье, конечно, не в деньгах, да уж очень они облегчают жизнь…
На Аматёр ездила не только на бега, занесло меня и к зубному врачу, намаялась я с зубом, врагу не пожелаю. Дантист по имени Марыся, полька, натурализованная в Дании, наша с Алицией приятельница, по своей воле и охоте придралась к моему зубу, тому самому, допекавшему меня во время работы над сценарием. Тогда зуб спасти не удалось, убили нерв, зуб потемнел. Марыся упёрлась задними лапами — надо поставить коронку, ибо мою неземную красоту безобразит тёмный зуб, да ещё, того и гляди, сломается, — короче, без коронки не жить! И не откладывать, делать немедленно! Заморочила меня Марыся, и я согласилась.
Она работала в стоматологическом кабинете по дороге на ипподром, так что устроилась я даже с удобствами. Примерку коронки делала трижды, всякий раз предлагая наркоз, но я твёрдо стояла на своём и дважды выдержала по живому, в третий раз сдалась. Железный зуб, вбиваемый в десну, перестал мне нравиться. В ожидании окончательного произведения искусства от зубного техника она дала мне временную коронку, упорно не желавшую держаться — то и дело застревала в хлебе или вылетала из пасти при каждом чихе. Я носилась с ней как с писаной торбой — ловила на столе, подхватывала на лету и вообще на почве этой стервы заработала невроз. Окончательную коронку подгоняли тоже трижды — «третий раз не миновать» сделалось моим девизом, наконец в последний раз коронка села отлично.
— Давай испробуем новое изобретение, — соблазнила меня Марыся. — Новый клей, держит намертво, ты первая испробуешь…
Облегчение я испытала беспредельное, наконец-то моя родная челюсть стабильна и неподвижна, чихать могу вволю. Два дня прошло, на третий день зараза в пасти начала шататься.
И как я замертво не свалилась от ужаса, не понимаю. Две остановки проехала полумёртвая, стараясь не дышать и хоть как-нибудь выйти из ступора. Вылетела из транспорта, чуть не ломая руки и ноги, помчалась в больницу, держась за щеку, стеная и с безумием во взоре. Марыся расстроилась.
— Черт с ним, с изобретением, — рассердилась она. — Поставим на обычный традиционный цемент, а мой шеф пусть катится к черту!
Цемент, как ни говори, материал строительный, а потому меня полюбил — через пятнадцать лет зубной врач не отличил коронку от моих зубов. А что пережила, все моё, потому как, закончив дело, Марыся меня напутствовала:
— Теперь будет держаться, только не грызи сухарики или яблоки…
— Иисусе Христе!.. Яблоки!..
— Яблоки исхитрись откусывать коренными зубами, а не передними, — ворчливо посоветовала Алиция, когда я сообщила ей о моей трагедии. — Не слушай глупостей, Марыся делает отлично, а говорит невесть что. Ну уж орехи, пожалуй, коли щипцами, а не зубами…
A propos о зубах, давненько я не делала отступлений, посему воспользуюсь случаем и расскажу об одном пане, ехавшем в Варшаве на трамвае. В давке пихнули его на ступени, успел схватиться за поручень, на ногах устоял, а вставная челюсть у него вылетела на проезжую часть и прямо под машину, водитель от неожиданности так дёрнулся, что едва аварию не устроил.
У Алиции тоже был вставной зуб где-то сзади. Однажды мы собрались из дому, на улице она вдруг остановилась.
— Послушай, я не одета! — нервно пожаловалась она.
Я осмотрела её — все на месте.
— Не вижу… Что ты не надела?
— Зуб забыла!
При следующем драматическом эпизоде меня не случилось, знаю по её рассказу. Присутствовала на каком-то роскошном приёме, чихнула, вставной зуб выпал в суп.
— Господи Боже! — исполнилась я сочувствием. — И что ты сделала?
— Да ничего особенного. Конечно, достала зуб из супа — я ведь очень к нему привыкла…
Все тот же Амагер чуть не доконал меня во время приезда моего сына.
Приехал Ежи, само собой разумеется, в каникулы. Перед его приездом меня вдруг что-то кольнуло — полетела и купила медицинскую страховку. До сих пор ни про какие болезни думать не думала и медицинскими страховками голову себе не морочила. А тут вдруг напало: ни с того ни с сего помчалась и заплатила какую-то небольшую сумму. Страховка начиналась с определённого числа — через две недели.
Ежи приехал с больной рукой, приехал на четыре дня раньше, в пятницу, а страховка начиналась со вторника. До приезда ко мне жил в Подгуже, где перебросал вилами навоз, добровольно, никто его не неволил. На ладони натёр волдырь, загноилось, местный пан доктор вскрыл и оставил как есть. Надрез быстро зарос, гной не имел выхода, началось воспаление. Ребёнок приехал в пятницу ещё в приличном состоянии, а в субботу вечером температура подскочила, по руке к плечу поползли красные полосы. Езус-Мария, я чуть сознание не потеряла, впереди воскресенье, в воскресенье Датское Королевство не функционирует, просто не существует, расслабляется на уик-энде, и привет! Ждать до понедельника… а вдруг ребёнок умрёт!..
Как продержались воскресный день, вообще не помню. Я напилась успокоительных, Ежи меня утешал, торжественно обещая не умирать, обещание выполнил, выжил, в понедельник утром полетели с ним в больницу — его отправили сразу же на вскрытие. Пришлось не только вскрывать, но и чистить от гноя рану и лечить антибиотиками. Операцию делали под местным наркозом, ребёнок оставался в полном сознании, сквозь сжатые зубы говорил мне по-польски:
— Мать, что эти мясники делают, «Трибуну люду» в рану запихивают? Черт бы их побрал, держи меня за другую руку, а то я этому палачу двину по морде. Больница здесь или газетный киоск, откуда у них столько макулатуры?!..
Пожалуй, я произвела плохое впечатление и возбудила недоброжелательное отношение персонала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92