ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Я забеспокоилась:
— А долго он простоит? Дождь начинается…
— Зонт есть, — заметил субъект, стукнув закрытым зонтиком по асфальту.
Только тогда я посмотрела на говорившего. Очень интересный тип, чёрный, красота демоническая и вместе с тем что-то мягкое в выражении лица. Из окна стоящего поезда в разговор встрял ещё один тип, тоже интересный, к тому же блондин.
— Ну вот, пожалуйста, — заметил тот, рядом, — коллега мне завидует. Он уезжает, а я остаюсь.
Мелькнула мысль: хорошо бы наоборот. Блондин мне понравился. Наоборот не получилось — блондин уехал вместе с поездом, и люди двинулись к выходу с вокзала. Тип с зонтом шёл рядом.
Я хотела осведомиться про дом культуры, по крайней мере о направлении, чтобы не переть в противоположную сторону и не шляться по городу. Спросила шедшего рядом субъекта. Он знал Пётрков, пожалуйста, покажет дом культуры, тем более идёт в ту же сторону. До места назначения довёл, по пути я узнала, что живёт в Варшаве, а в Пётркове у него брат, ездит к нему на бридж, затем он решил — коли уж такой случай, осмотрит дом культуры, затеял разговор с директором, Кочиняком, двоюродным братом обоих Кочиняков-киноактёров, причём тип куда лучше меня был осведомлён о культурной жизни столицы и страны, произвёл-таки на меня впечатление, тогда мне и в голову не пришло, какой это бабник и соблазнитель экстра-класса. Не Кочиняк, разумеется, а тип с зонтом.
Так я познакомилась с Дьяволом, вообще-то его звали Войтек. Пригласил выпить кофе — до обратного поезда у меня оставалось ещё немного времени, — поболтали, и выяснилось, что он прокурор. Меня тут же от эмоций в жар бросило. Он вовсю охмурял меня, только какое мне до этого дело! Прокурор — вот что главное, Господи Боже, ну просто бесценный человек! Я уже начала писать, «Клин» был в печати, я и впредь собиралась писать. Детективные сюжеты один за другам искали выхода, а тут прокурор, да ведь это подарок судьбы!
Охмурял он меня столь темпераментно, что много времени не понадобилось. Правда, решилась я на него с некоторой долей осторожности: полной дурой все-таки не была, кое-что уразумела, да понадеялась на себя — справлюсь. Малость дети беспокоили, но после того как Ежи вытащил меня в другую комнату и подозрительно осведомился: «Мать, что это за тип у нас сидит?» — в детях восторжествовало чувство справедливости. У отца другая жена, почему мать не имеет права на другого мужа. Роберт вообще очень привязался к Войтеку, а с Кайтеком, его маленьким сыном, даже подружился.
Выходить замуж я не собиралась, замужество мне и так осточертело, предпочитала сожительство. Войтек поселился у меня, создали мы, так сказать, официальное семейство, и началось светопреставление.
Хоть тут тресни, а удержаться в рамках честной и добротной хронологии не могу. Главные события ещё так-сяк размещу во времени, ну а отдельные эпизоды слились в памяти в одну сплошную чехарду.
Войтек представлял собой весьма неординарное сочетание достоинств и недостатков, черт неопределённых вообще не имел. Феноменально играл в бридж, прекрасно танцевал и любил танцы, меня безумно обожал целых три года, предприимчивый и оперативный, всевозможные билеты в кино и театры добывал сам, дарил цветы и вообще был неотразимо обаятелен. В целом же — клинический пример того, кто определяется именем «очаровательный прохвост».
Лгал столь же естественно, как дышал, а закадрить очередную бабу составляло смысл его существования. Характер отличался обезьяньей злобностью, от этого, правда, отучить его удалось довольно быстро. Как-то мы сидели на кухне, пододвинул ко мне на тарелочке заливную рыбку, я протянула руку, а он быстро отдёрнул тарелку. По второму разу проделать каверзу не успел: и рыбка и желе оказались у него в волосах и за шиворотом. Не стану уж вспоминать про Бальзака…
Впрочем, почему бы нет, можно вспомнить. Мы возвращались домой из Пётркова с бриджа у его брата. Я провела жуткий вечер — не переношу за бриджем телевизора, о чем он, естественно, прекрасно знал, но все время одним глазом пялился на экран, а другим время от времени заглядывал в карты; науськал свою маленькую племянницу, очаровательную девчушку, и она надолго примостилась у меня на коленях; жене брата потихоньку шепнул, что я обожаю какое-то свинство вроде вареной моркови, а она от полноты сердца то и дело подкладывала мне на тарелку эту мерзость; в конце концов я разозлилась. Когда вышли, попросила оставить меня в покое. Не послушал, продолжал поддразнивать, развлекался таким манером и в поезде, и рука моя сорвалась сама. Звезданула я его Бальзаком в твёрдом переплёте, которого пыталась читать для успокоения; на следующий день вынужден был объяснять на службе (Войтек, конечно, не Бальзак): в темноте, дескать, налетел на дверь.
Такие штучки скорее веселили его — обожал скандалы, провоцировал их, а талантами в этой сфере обладал недюжинными.
Да, ничего не поделаешь, придётся перескакивать с одного мелкого эпизода на другой, не учитывая, когда случились. Не помню уже по какому поводу обиделась на него страшно, а ссориться не хотелось, улеглись спать в разных углах комнаты. Не упустил-таки случая, донимал и донимал меня, пока не рассвирепела. Очень здраво решила: лучше отмочить что-нибудь сразу, иначе сорвусь на ярость — зачем портить здоровье; ни слова не говоря, схватила чашку с чаем и изо всех сил саданула о стену. Клянусь, от стены и осколков искры летели, а Войтек рассиял, как весенний денёк. Настроение разрядилось, и мы помирились.
Из Египта приехала Дануся, пышная блондиночка, мы вместе работали в Энергопроекте, пришла к нам в гости. Я обрадовалась, быстренько приготовила сосиски в томатном соусе, Войтек сбегал за бутылкой, неприятие водки у меня к тому времени благополучно прошло, провели приятный вечер. Дануся рассказывала о своём экзотическом замужестве, ушла не очень поздно, мы остались одни и, конечно, тут же поссорились: Дьявол слишком утомился от тишины и спокойствия. Разозлил меня ужасно, остатками здравого смысла я удержалась от того, чтобы запустить в стену блюдом из-под сосисок, рука уже тянулась за ним; воспользовалась чем-то не столь ярким. Вслед за тем мы помирились, время позднее, убирать не хотелось, легли спать.
На следующий день — видимо, пришлось воскресенье, на работу не спешили — мы ещё спали, когда примчалась моя мамуля, у которой были ключи от квартиры. Картину она застала впечатляющую: следы пиршества, пустая пол-литровая бутылка, рюмки, колористически яркие остатки томатного соуса… Сперва мамуся опешила, в следующий момент, подобно буре с громом и молниями, бросилась мыть. Войтек объявил: ни за какие сокровища не выйдет на кухню — боится, а я с удовлетворением отметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92