- Белый Ягуар! Наш брат Белый Ягуар!
Поощренный, я стащил с себя капитанский мундир и тоже с маху швырнул
его на шкуру ягуара. Индейцы расценили это как презрение по отношению к
испанцам и выразили свой восторг кликами:
- Гроза испанцев! Победитель испанцев!
Тем временем песни и пляски на помосте не прекращались ни на. минуту,
и всеобщее возбуждение заметно росло. Мало-помалу страстный накал
празднества стал передаваться и мне.
Вдруг прямо передо мной, словно из сказки, возникла огромная
фантастическая птица - белый аист с черным поднятым кверху клювом. С
минуту он изумленно всматривался в меня - вероятно, я казался ему столь же
странным чудищем, как и он мне, - а потом с невозмутимым спокойствием он
принялся заглатывать печеную рыбу, разложенную передо мной на широких
пальмовых листьях. Его со смехом отгоняли, но он снова с угрюмым упорством
возвращался назад и хватал все, что попадалось ему на глаза. Затем к нему
присоединились десятка два ручных обезьян и, подозрительно косясь на
диковинное существо с белой кожей, стали торопливо опустошать запасы
сладких плодов. Вообще разных птиц и всякой четвероногой живности
вертелось под ногами у людей великое множество.
МУРАВЬИНЫЙ СУД
Внезапно все барабаны, кроме одного, смолкли. К сваям, торчавшим из
помоста, прикрепили сетки-гамаки. К двум из них подвели новобрачных: юношу
в возрасте примерно нашего Вагуры и значительно более юную девушку. Ей
можно было дать лет тринадцать, но довольно развитая грудь говорила за то,
что это уже не ребенок.
Одетые как и большинство присутствующих - он в набедренной повязке,
она в фартучке, прикрывающем лоно, то есть почти голые, они легли в
гамаки, висевшие рядом. Шаман, снявший к этому времени с головы маску и
оказавшийся довольно старым, хотя и резвым еще человеком, с безумным
взглядом стал исполнять вокруг неподвижно лежавшей пары какой-то
ритуальный танец, выкрикивая над ними заклятья и потрясая двумя небольшими
плотно закрытыми корзинками. Хотя все, не только мужчины, но и женщины и
даже дети, были в состоянии заметного опьянения, на помосте воцарялась
мертвая тишина.
Я заметил, что Екуана, отец юноши, от волнения почти совсем
протрезвел.
В какое-то миг шаман подскочил ко мне и в знак уважения к гостю
позволил заглянуть в одну из корзинок, открыв на мгновение крышку: внутри
копошились десятки тысяч свирепых муравьев. Затем среди всеобщего
напряженного молчания шаман поставил одну корзинку на голую грудь юноши, а
вторую - на грудь девушки. Муравьиный суд начался.
- В корзинках есть маленькие отверстия, - стал объяснять мне Фуюди, -
муравьи не могут сквозь них убежать, но могут кусать, О-ей, уже начали!
По лицам несчастных заметно было, что муравьи и впрямь не теряли
времени даром. Пот ручьями лил с тел обоих, и они от боли кусали губы,
хотя и старались делать это незаметно.
- Они должны терпеть спокойно и стойко, - продолжал объяснять Фуюди.
- Если они пошевелятся от боли, а еще хуже - застонут, тогда - конец.
- Какой конец? - не понял я.
- Они не смогут жениться и навлекут на себя великий позор!
Шаман же не знал пощады. Он поминутно встряхивал корзинки, доводя
муравьев до неистовства, и каждый раз при этом переставлял корзинки с
одной части тела истязуемых на другую. Барабан тем временем все наращивал
темп своего глухого аккомпанемента, а зрители с безжалостным вниманием все
напряженнее следили за юными страдальцами.
Торжественный обряд достиг апогея, когда шаман открыл корзинки и
содержимое их высыпал на тела новобрачных. Муравьев было такое множество,
что местами они облепили кожу сплошным черным шевелящимся покровом.
Жестоко кусая, они мгновенно расползались по телам, и не оставалось уже ни
одного живого места, куда бы они не вгрызались, испуская свой жгучий яд.
Юные страдальцы держались стойко и ни разу даже не вздрогнули. Юноше
муравьев досталось больше, и порой мне казалось, он вот-вот лишится
чувств. Свирепые насекомые тучами заползали на лица, и мученикам
приходилось смежать веки, чтобы уберечь глаза. Но, несмотря ни на что, они
переносили боль мужественно, и лишь у юной индианки из-под сомкнутых век
ручейками текли слезы. Но и она не издала ни звука и не шевельнулась.
Какое-то время спустя муравьи стали сползать с тел и разбегаться в
разные стороны. Шаман признал, что новобрачные выдержали испытание. Но
тогда несколько буйных юнцов громогласно возмутились: "Нет, она не
выдержала испытания - у нее лились из глаз слезы, значит, они не могут
жениться!" Другие же выступили в защиту молодоженов. Поднялся шум,
разразилась ссора. И только благодаря присутствию гостей дело не дошло до
драки. Большинство варраулов, хотя и не без помощи тычков и
подзатыльников, довольно быстро одержали верх над смутьянами и усмирили
завистников. На помосте вдруг воцарились мир и согласие. Молодожены
избежали беды.
По окончании муравьиного суда веселье и попойка возобновились с еще
большей, чем прежде, силой - как-никак теперь праздновалось что-то вроде
свадьбы. Для нас, гостей, и для старейшин развесили гамаки, предложив в
них улечься. Один из них занял я и, надо признаться, чувствовал себя в нем
весьма удобно и покойно. По кругу снова пошло кашири, правда, я лишь делал
вид, что пью. Зато многие из моих спутников изрядно упились. К счастью,
Арнак, Вагура и Ласана почти совсем не пили и следили за другими. Тем не
менее кое-кого из наших, упившихся до беспамятства, пришлось отправить на
шхуну проспаться.
Манаури, чувствуя себя на седьмом небе, не уклонялся от лишнего
глотка. Захмелев и лежа рядом со мной, он через Фуюди о чем-то оживленно
беседовал с Екуаной. Как видно, они делились между собой важными тайнами,
ибо Екуана теперь реже разражался смехом, часто морщил лоб, то и дело
бросая в мою сторону полные благосклонности взгляды. Наконец он вылез из
гамака и, придвинув табурет, сел подле меня.
- Анау, великий вождь, о мудрый Белый Ягуар! - нараспев заговорил он,
размахивая надо мной руками, что, вероятно, выражало его
доброжелательность ко мне. - Ты умный и могучий вождь!
- Перехвалишь ты меня, Екуана, - рассмеялся я. - Манаури, наверное,
наговорил тебе обо мне всяких небылиц.
- Небылиц? - повторил вождь, хитро прищурившись. - Белый Ягуар, я
вижу, к тому же еще и скромный вождь. А у кого много-много огненных зубов,
которые - бум, бум, бум! - и убивают всех врагов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179