Дети знали, сколько усилий потратила их мать, чтоб убедить Рода Гэллоугласса в том, что он достоин этой любви, достоин ее самой. Корделия, самая наблюдательная из всех, видела также, как старался отец оправдать надежды своей жены. Девушка подозревала: в прошлом у Гвен не раз были основания для сомнений.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно вздохнула Гвендолен. — Но ты должен иметь в виду, что Ал… Финистер, обладая воспоминаниями и опытом двадцатичетырехлетней, обременена всеми комплексами и сомнениями четырнадцатилетнего подростка.
— Да, непростая комбинация, — нахмурился Грегори. — При этом она будет постоянно ощущать вину за все, что натворила за эти годы.
— Наверняка, — подтвердила Гвен. — Ей будет нелегко, сын мой, и очень важно, чтоб она чувствовала твою любовь. Причем, любовь к ее внутреннему "я", а не к телу. Можешь ли ты похвастаться таким чувством, Грегори?
Тот задумался.
— Ну, не могу сказать, что ее красота оставляет меня совершенно равнодушным, — признался он наконец. — Хотя, я наблюдал столько форм данной красоты, что в этом калейдоскопе как-то меньше придаю значение внешней прелести. Трудно отрицать также силу ее проецирующих чар, но я рассматриваю их как некий интеллектуальный талант, подобно моей способности здраво рассуждать. Нет, пожалуй, больше всего в ней меня привлекает тот огонь, что горит внутри, ум и находчивость в решении проблемы, упорство и нежелание сдаваться в случае неудачи.
— Ага, особенно, когда ее проблема — это ты сам, — мрачно прокомментировала Корделия. — Она немало сил приложила, чтоб поработить тебя своими чарами.
Грегори нетерпеливым жестом отмел это замечание.
— Мы обсуждаем сейчас не суть проблемы, а такие качества Финистер, как ум и целеустремленность.
Джеффри не мог сдержать улыбку:
— Ну и как, тебе нравится, когда тебя завлекают с помощью таких интеллектуальных выкрутасов?
— Да, нравится, — с вызовом ответил Грегори. — И не чувствую необходимости извиняться за то, что я такой.
— Аналогично, — улыбка Джеффри исчезла, он казался рассерженным.
— Ну, как я понимаю, — мягко вмешалась Гвен, — важно не то, стоит или нет она затраченных усилий, а степень успешности лечения.
Грегори вздрогнул.
— Время покажет, — сказал он.
— Хорошенькое дело! — воскликнул Джеффри. — Показателем неудачи будет твоя смерть или порабощение. Берегись, брат!
— Этому я как раз научился, — улыбнулся Грегори. — Не беспокойся за меня, Джеффри!
Затем новая мысль омрачила его чело:
— Да, но как быть с ней, если улучшения не обнаружится?
— Тогда срочно вызывай меня, — ответила Гвен, — мы вновь все взвесим и отмерим справедливое наказание для нашей подопечной.
— Справедливое? — Корделия посмотрела на бесчувственное тело. — А скольких она убила, мама?
— Тринадцать человек, — призналась Гвен. — Но по собственной инициативе — лишь одного из них, своего бывшего начальника.
— Ты говоришь о справедливости, — обратился к матери Джеффри, — а будет ли справедливым, в случае полного излечения отпустить ее на все четыре стороны? При таком-то количестве жертв за плечами?
— Справедливость должна сочетаться с милосердием, — быстро произнес Грегори.
— Дети мои, принимайте во внимание те жестокие испытания, которым девушка подверглась во время лечения, ту агонию, через которую мы провели ее, — рассудительно сказала Гвен. — А также не забудьте все боли и унижения в ее прошлом. Мне думается, она настрадалась достаточно, и ее освобождение будет справедливым. Особенно, если Финистер проведет остаток жизни, помогая другим людям в беде!
— Если она решит так распорядиться своей жизнью, — в его тоне явно читался скепсис.
— Что ж, это покажет, насколько успешным было лечение, — предположила Корделия.
— Жизнь за жизнь, — задумчиво проговорил Грегори. — Если Финистер спасет тринадцать человек, не будет ли это означать, что справедливость свершилась?
— Спроси ответ у родных ее жертв, брат!
— Нам сложно решить — заслужила ли Финистер милосердия, — сказала Гвен. — Но, поверьте, еще сложнее ей будет самой простить себя, поверить, что она достойна жизни и любви. Тебе понадобится море терпения, сын мой.
— Я превзойду в терпении самого Иова! — горячо пообещал Грегори.
— Эта девушка была рядом с тобой, пока ты искал (и нашел) свое Место Силы, — напомнила мать. — Наверное, будет правильно, если именно ты будешь спутником и помощником Финистер в ее духовных исканиях.
— Хочется напомнить: у девушки не было выбора относительно компании нашего братца, — не удержался Джеффри. — И я очень сомневаюсь насчет желания помочь.
— Что ж, возможно, ее побуждения и не были самыми добрыми, — согласилась Гвен. — Но уж выбор, в понимании Финистер, у нее точно был! Это мы знаем, что от Грегори не сбежишь, она же была уверена в обратном.
— Что правда, то правда — девица свято верит в свои способности! — заметила Корделия.
— Ей бы так поверить в собственную полезность, — вздохнула Гвендолен и положила руку на плечо своего младшего сына. — Будь мудр и осторожен, сын мой, но не забывай, что у сердца — своя мудрость. Пусть знания и осторожность лишь умеряют голос твоего сердца, но не отменяют его!
— Я буду помнить, — пообещал Грегори.
Гвен поднялась, опираясь на руку Корделии.
— Думаю, нам лучше полететь вместе, — устало сказала она.
— Конечно, мама, но ты держись хорошенько за свою метлу, — Корделия выглядела обеспокоенной.
Они соединили две метлы, чтоб Гвен удобнее было сидеть, и вскоре братья увидели, как обе ведьмы взмыли в предрассветное небо. Джеффри обернулся к младшему брату и как-то беспомощно развел руками.
— Ну что ж, прощай, братишка. Удачи тебе!
— И тебе тоже, — улыбнулся Грегори.
Джеффри затянул прощальное рукопожатие, пытливо глядя ему в глаза. Возможно, перед глазами у него стоял двухлетний карапуз, ковылявший когда-то за ним.
— Помни, брат, терпение — это все, — убежденно сказал он. — Терпение и изобретательность, и ты будешь вознагражден. Оно того стоит!
— Будь уверен: твои уроки не пройдут даром, — Грегори понимал, что речь шла не только об искусстве любви. — Благодарю тебя, брат.
— Ну что ж, тогда прощай! Будь осторожен — не забывай прикрываться слева и пробуй любую монету на зуб! — Джеффри сделал пару шагов назад, расправил плечи и вдруг исчез с громким хлопком.
Грегори остался на месте, глядя на место, где пару мгновений стоял его брат. Мозг его напряженно работал, обдумывая и взвешивая сложившуюся ситуацию. Затем он перевел взгляд на женщину, лежавшую у его ног. Он медленно опустился на колени, взял ее за руку и приготовился ждать до рассвета. Он ждал ее пробуждения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В темные глубины ее сна пробилась радостная песня жаворонка, возвещающая рассвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Вот и хорошо, — удовлетворенно вздохнула Гвендолен. — Но ты должен иметь в виду, что Ал… Финистер, обладая воспоминаниями и опытом двадцатичетырехлетней, обременена всеми комплексами и сомнениями четырнадцатилетнего подростка.
— Да, непростая комбинация, — нахмурился Грегори. — При этом она будет постоянно ощущать вину за все, что натворила за эти годы.
— Наверняка, — подтвердила Гвен. — Ей будет нелегко, сын мой, и очень важно, чтоб она чувствовала твою любовь. Причем, любовь к ее внутреннему "я", а не к телу. Можешь ли ты похвастаться таким чувством, Грегори?
Тот задумался.
— Ну, не могу сказать, что ее красота оставляет меня совершенно равнодушным, — признался он наконец. — Хотя, я наблюдал столько форм данной красоты, что в этом калейдоскопе как-то меньше придаю значение внешней прелести. Трудно отрицать также силу ее проецирующих чар, но я рассматриваю их как некий интеллектуальный талант, подобно моей способности здраво рассуждать. Нет, пожалуй, больше всего в ней меня привлекает тот огонь, что горит внутри, ум и находчивость в решении проблемы, упорство и нежелание сдаваться в случае неудачи.
— Ага, особенно, когда ее проблема — это ты сам, — мрачно прокомментировала Корделия. — Она немало сил приложила, чтоб поработить тебя своими чарами.
Грегори нетерпеливым жестом отмел это замечание.
— Мы обсуждаем сейчас не суть проблемы, а такие качества Финистер, как ум и целеустремленность.
Джеффри не мог сдержать улыбку:
— Ну и как, тебе нравится, когда тебя завлекают с помощью таких интеллектуальных выкрутасов?
— Да, нравится, — с вызовом ответил Грегори. — И не чувствую необходимости извиняться за то, что я такой.
— Аналогично, — улыбка Джеффри исчезла, он казался рассерженным.
— Ну, как я понимаю, — мягко вмешалась Гвен, — важно не то, стоит или нет она затраченных усилий, а степень успешности лечения.
Грегори вздрогнул.
— Время покажет, — сказал он.
— Хорошенькое дело! — воскликнул Джеффри. — Показателем неудачи будет твоя смерть или порабощение. Берегись, брат!
— Этому я как раз научился, — улыбнулся Грегори. — Не беспокойся за меня, Джеффри!
Затем новая мысль омрачила его чело:
— Да, но как быть с ней, если улучшения не обнаружится?
— Тогда срочно вызывай меня, — ответила Гвен, — мы вновь все взвесим и отмерим справедливое наказание для нашей подопечной.
— Справедливое? — Корделия посмотрела на бесчувственное тело. — А скольких она убила, мама?
— Тринадцать человек, — призналась Гвен. — Но по собственной инициативе — лишь одного из них, своего бывшего начальника.
— Ты говоришь о справедливости, — обратился к матери Джеффри, — а будет ли справедливым, в случае полного излечения отпустить ее на все четыре стороны? При таком-то количестве жертв за плечами?
— Справедливость должна сочетаться с милосердием, — быстро произнес Грегори.
— Дети мои, принимайте во внимание те жестокие испытания, которым девушка подверглась во время лечения, ту агонию, через которую мы провели ее, — рассудительно сказала Гвен. — А также не забудьте все боли и унижения в ее прошлом. Мне думается, она настрадалась достаточно, и ее освобождение будет справедливым. Особенно, если Финистер проведет остаток жизни, помогая другим людям в беде!
— Если она решит так распорядиться своей жизнью, — в его тоне явно читался скепсис.
— Что ж, это покажет, насколько успешным было лечение, — предположила Корделия.
— Жизнь за жизнь, — задумчиво проговорил Грегори. — Если Финистер спасет тринадцать человек, не будет ли это означать, что справедливость свершилась?
— Спроси ответ у родных ее жертв, брат!
— Нам сложно решить — заслужила ли Финистер милосердия, — сказала Гвен. — Но, поверьте, еще сложнее ей будет самой простить себя, поверить, что она достойна жизни и любви. Тебе понадобится море терпения, сын мой.
— Я превзойду в терпении самого Иова! — горячо пообещал Грегори.
— Эта девушка была рядом с тобой, пока ты искал (и нашел) свое Место Силы, — напомнила мать. — Наверное, будет правильно, если именно ты будешь спутником и помощником Финистер в ее духовных исканиях.
— Хочется напомнить: у девушки не было выбора относительно компании нашего братца, — не удержался Джеффри. — И я очень сомневаюсь насчет желания помочь.
— Что ж, возможно, ее побуждения и не были самыми добрыми, — согласилась Гвен. — Но уж выбор, в понимании Финистер, у нее точно был! Это мы знаем, что от Грегори не сбежишь, она же была уверена в обратном.
— Что правда, то правда — девица свято верит в свои способности! — заметила Корделия.
— Ей бы так поверить в собственную полезность, — вздохнула Гвендолен и положила руку на плечо своего младшего сына. — Будь мудр и осторожен, сын мой, но не забывай, что у сердца — своя мудрость. Пусть знания и осторожность лишь умеряют голос твоего сердца, но не отменяют его!
— Я буду помнить, — пообещал Грегори.
Гвен поднялась, опираясь на руку Корделии.
— Думаю, нам лучше полететь вместе, — устало сказала она.
— Конечно, мама, но ты держись хорошенько за свою метлу, — Корделия выглядела обеспокоенной.
Они соединили две метлы, чтоб Гвен удобнее было сидеть, и вскоре братья увидели, как обе ведьмы взмыли в предрассветное небо. Джеффри обернулся к младшему брату и как-то беспомощно развел руками.
— Ну что ж, прощай, братишка. Удачи тебе!
— И тебе тоже, — улыбнулся Грегори.
Джеффри затянул прощальное рукопожатие, пытливо глядя ему в глаза. Возможно, перед глазами у него стоял двухлетний карапуз, ковылявший когда-то за ним.
— Помни, брат, терпение — это все, — убежденно сказал он. — Терпение и изобретательность, и ты будешь вознагражден. Оно того стоит!
— Будь уверен: твои уроки не пройдут даром, — Грегори понимал, что речь шла не только об искусстве любви. — Благодарю тебя, брат.
— Ну что ж, тогда прощай! Будь осторожен — не забывай прикрываться слева и пробуй любую монету на зуб! — Джеффри сделал пару шагов назад, расправил плечи и вдруг исчез с громким хлопком.
Грегори остался на месте, глядя на место, где пару мгновений стоял его брат. Мозг его напряженно работал, обдумывая и взвешивая сложившуюся ситуацию. Затем он перевел взгляд на женщину, лежавшую у его ног. Он медленно опустился на колени, взял ее за руку и приготовился ждать до рассвета. Он ждал ее пробуждения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В темные глубины ее сна пробилась радостная песня жаворонка, возвещающая рассвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90