Того, кого вы ждете, кто рожден, чтобы любить вас и дарить сокровенное наслаждение! Мне известен монастырь, где вас приютят на время вашего ожидания. Позвольте мне проводить вас туда!
— Монастырь? — Перегрина замерла, будто заледенела в его объятиях.
Но тотчас вновь оттаяла, согрелась и превратилась в пламень.
— Как вы можете говорить о монахинях, когда, я знаю: в вас горит огонь желания! Не отказывайте мне, ведь вы тем самым отказываете себе самому! Поступайте, как требует того ваша натура, как это делаю я!
Любите меня, занимайтесь со мною любовью, примите мою капитуляцию и купайтесь в триумфе!
— Но я… я не любовник…
— Это не правда! — Перегрина отодвинулась — самую капельку, только чтобы заглянуть ему в глаза, прямо и неожиданно трезво. — Если вы не способны полюбить, что ж, ладно! Превращайтесь снова в то бесчувственное бревно, каким были минувшей ночью! Но только я знаю: это невозможно, ведь любое дерево сгорит от огня, что пылает внутри вас. Вы можете снова замкнуться в своем бдении, и я не стану докучать вам. Что ж, попытка — не пытка! Но, поверьте, ничего у вас не получится, пока я здесь, в ваших объятиях!
В подтверждение своих слов Перегрина еще теснее прижалась к юноше, извиваясь, будто желая наэлектризовать его.
Ох, как же она ошиблась, бросив ему вызов! Грегори и впрямь застыл, взгляд его расфокусировался, дыхание замедлилось и стало едва слышным. Мгновение спустя Перегрина смогла оценить весь ужас своего положения: юноша по-прежнему был неподвижен, а она, как в ловушке, оказалась в кольце его рук, способных поспорить по твердости с деревом.
На минуту Финистер застыла в смятении, затем взорвалась яростью.
— Чума тебя забери! — завопила она и попыталась вывернуться.
Увы, эти неумолимые руки держали насмерть.
В бешенстве она стала колотить его, извиваясь и раскачиваясь.
— Да как ты смеешь! Трус! Евнух! Как можно отвергать женщину, которая желает тебя? Надо быть полным идиотом, чтоб превратиться в дерево, когда в твоих руках — живая, сгорающая от страсти женщина? — кричала Финистер. — Неужели ты так презираешь меня, что отошлешь во цвете лет в монастырь к этим старым засушенным реликтам?
Но как она ни поносила Грегори, дела это не меняло: он сидел, неподвижный и неподатливый, как деревянный истукан, руки его по-прежнему держали ее в плену. В полном отчаянии Финистер изо всех сил прижалась к нему, а затем, извиваясь, как змея, все же выскользнула из этих объятий.
У нее мелькнула шальная мысль: может, прибегнуть к телекинезу и подпалить эту кучу дерева? Интересно было бы проверить, загорится ли она? Но по зрелому размышлению Финистер отказалась от своей идеи: слишком малое удовольствие при тех усилиях, что уже затрачены. Вместо этого ведьма извлекла из-под верхней юбки припрятанный стилет и с размаху всадила в бесчувственное тело. Она видела, как лезвие коснулось кожи юноши, затем, встретив преграду, согнулось и соскользнуло, не причинив никакого вреда.
С проклятием Финистер отшвырнула бесполезное оружие. Она стояла, выпрямившись, сжав кулаки и с ненавистью глядела в эти стеклянные глаза. Ее мозг лихорадочно пытался измыслить доступный способ поранить Грегори, как-то потрясти его, вывести из этого проклятого транса, чтобы он, в конце концов, заметил ее! Финистер попробовала прозондировать его сознание, но натолкнулась на непроницаемый ментальный щит.
Усиливать нажим она побоялась, памятуя, как этот щит может обратить атаку на нее же саму. Нет, действовать надо было осторожно. Сначала требовалось разбудить его, вытащить из этой защитной скорлупы, затем можно будет попытаться снова прикоснуться к нему. Но она не сможет, не прикоснувшись, вывести его из транса!
Получался замкнутый круг, змея, кусающая свой хвост!
В сердцах Финистер развернулась и зашагала прочь.
Может, прогулка по лесу поможет найти решение?
«Да уходи же! — подсказывала ей гордость. — Именно сейчас, когда он не может тебя удержать! Брось его здесь и возвращайся к своим людям. Ты, найдешь какой-нибудь другой способ убить его!» Однако Финистер не желала следовать этому разумному совету. Она убеждала себя, что важно не возбудить подозрения у Грегори, хотя на самом деле ей не давал покоя брошенный им вызов. Ведь уже давно, с тех пор, как она покинула дом приемных родителей, Финистер мерила собственную ценность с учетом двух факторов: сексуальной привлекательности и удачливости убийцы. Хотя в случае с Грегори ни один, ни другой талант не помог ей добиться успеха (а, может, именно поэтому), Финистер отказывалась признавать поражение.
Поэтому она около часа топтала лесные тропинки, чтоб дать себе время успокоиться, затем вернулась на стоянку. Грегори сидел у костра и выглядел довольно уныло.
— Прошу простить меня за неучтивость, которую я проявил, впав в транс, — промолвил он, глядя снизу вверх.
— Рада слышать, — сухо сказала Финистер. — Вы напугали меня: я уж думала, что ваш разум отправился в дальние странствия, а меня оставил в обществе безжизненной статуи.
— Возможно, это пугает вас, — вздохнул юноша, — но я и впредь намерен относиться к вам со всем уважением.
— Неважно, понравится мне это или нет? — возмутилась Финистер. — Стыдитесь, сэр! Что же вы за рыцарь, где воспитывались, если позволяете себе так пренебрегать дамой!
— Боюсь, я не тот, кто мог бы принять ваш вызов, — посетовал Грегори.
Это задело больные струны в Финистер.
— Наверняка, смог бы! — парировала она. — Просто вам следует бороться со своей гордостью, а не с моей благосклонностью! Хотя, вы так смутили меня сегодня, сэр, что я вряд ли решусь проявить ее вновь.
Это должно было окончательно добить мерзавца! Он и впрямь выглядел неважно, но при этом еще имел наглость рассчитывать на какие-то утешения! Финистер просто кипела от злости.
— Ладно, тут уж ничем не поможешь. Я хотела сделать из вас настоящего мужчину, но, видать, не тот материал — пороху маловато. Давайте седлать коней, раз уж вы ни на что другое не способны. Продолжим путь туда, куда ведет нас ваш здравый смысл, коль дорога страсти вам недоступна!
— Давайте, — вздохнул Грегори.
Он встал и хотел помочь ей подняться. Финистер с возмущением отвергла эту попытку, вскочила на ноги одним грациозным движением и направилась к лошади. Она слышала поспешные шаги юноши за спиной, но не желала его видеть.
— Мне не требуется вашей помощи, сэр!
Она поставила ногу в стремя, вскочила в седло, уселась по-дамски, держась за луку, и тряхнула поводьями. Ее кобыла порысила прочь, и бедняге Грегори ничего не оставалось, как поспешить следом.
Так оно до самой ночи и продолжалось. Финистер злилась и язвила, она поносила и оскорбляла юношу, насколько ей позволяла фантазия, а он, как баран, плелся следом, вздыхая и мямля что-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Монастырь? — Перегрина замерла, будто заледенела в его объятиях.
Но тотчас вновь оттаяла, согрелась и превратилась в пламень.
— Как вы можете говорить о монахинях, когда, я знаю: в вас горит огонь желания! Не отказывайте мне, ведь вы тем самым отказываете себе самому! Поступайте, как требует того ваша натура, как это делаю я!
Любите меня, занимайтесь со мною любовью, примите мою капитуляцию и купайтесь в триумфе!
— Но я… я не любовник…
— Это не правда! — Перегрина отодвинулась — самую капельку, только чтобы заглянуть ему в глаза, прямо и неожиданно трезво. — Если вы не способны полюбить, что ж, ладно! Превращайтесь снова в то бесчувственное бревно, каким были минувшей ночью! Но только я знаю: это невозможно, ведь любое дерево сгорит от огня, что пылает внутри вас. Вы можете снова замкнуться в своем бдении, и я не стану докучать вам. Что ж, попытка — не пытка! Но, поверьте, ничего у вас не получится, пока я здесь, в ваших объятиях!
В подтверждение своих слов Перегрина еще теснее прижалась к юноше, извиваясь, будто желая наэлектризовать его.
Ох, как же она ошиблась, бросив ему вызов! Грегори и впрямь застыл, взгляд его расфокусировался, дыхание замедлилось и стало едва слышным. Мгновение спустя Перегрина смогла оценить весь ужас своего положения: юноша по-прежнему был неподвижен, а она, как в ловушке, оказалась в кольце его рук, способных поспорить по твердости с деревом.
На минуту Финистер застыла в смятении, затем взорвалась яростью.
— Чума тебя забери! — завопила она и попыталась вывернуться.
Увы, эти неумолимые руки держали насмерть.
В бешенстве она стала колотить его, извиваясь и раскачиваясь.
— Да как ты смеешь! Трус! Евнух! Как можно отвергать женщину, которая желает тебя? Надо быть полным идиотом, чтоб превратиться в дерево, когда в твоих руках — живая, сгорающая от страсти женщина? — кричала Финистер. — Неужели ты так презираешь меня, что отошлешь во цвете лет в монастырь к этим старым засушенным реликтам?
Но как она ни поносила Грегори, дела это не меняло: он сидел, неподвижный и неподатливый, как деревянный истукан, руки его по-прежнему держали ее в плену. В полном отчаянии Финистер изо всех сил прижалась к нему, а затем, извиваясь, как змея, все же выскользнула из этих объятий.
У нее мелькнула шальная мысль: может, прибегнуть к телекинезу и подпалить эту кучу дерева? Интересно было бы проверить, загорится ли она? Но по зрелому размышлению Финистер отказалась от своей идеи: слишком малое удовольствие при тех усилиях, что уже затрачены. Вместо этого ведьма извлекла из-под верхней юбки припрятанный стилет и с размаху всадила в бесчувственное тело. Она видела, как лезвие коснулось кожи юноши, затем, встретив преграду, согнулось и соскользнуло, не причинив никакого вреда.
С проклятием Финистер отшвырнула бесполезное оружие. Она стояла, выпрямившись, сжав кулаки и с ненавистью глядела в эти стеклянные глаза. Ее мозг лихорадочно пытался измыслить доступный способ поранить Грегори, как-то потрясти его, вывести из этого проклятого транса, чтобы он, в конце концов, заметил ее! Финистер попробовала прозондировать его сознание, но натолкнулась на непроницаемый ментальный щит.
Усиливать нажим она побоялась, памятуя, как этот щит может обратить атаку на нее же саму. Нет, действовать надо было осторожно. Сначала требовалось разбудить его, вытащить из этой защитной скорлупы, затем можно будет попытаться снова прикоснуться к нему. Но она не сможет, не прикоснувшись, вывести его из транса!
Получался замкнутый круг, змея, кусающая свой хвост!
В сердцах Финистер развернулась и зашагала прочь.
Может, прогулка по лесу поможет найти решение?
«Да уходи же! — подсказывала ей гордость. — Именно сейчас, когда он не может тебя удержать! Брось его здесь и возвращайся к своим людям. Ты, найдешь какой-нибудь другой способ убить его!» Однако Финистер не желала следовать этому разумному совету. Она убеждала себя, что важно не возбудить подозрения у Грегори, хотя на самом деле ей не давал покоя брошенный им вызов. Ведь уже давно, с тех пор, как она покинула дом приемных родителей, Финистер мерила собственную ценность с учетом двух факторов: сексуальной привлекательности и удачливости убийцы. Хотя в случае с Грегори ни один, ни другой талант не помог ей добиться успеха (а, может, именно поэтому), Финистер отказывалась признавать поражение.
Поэтому она около часа топтала лесные тропинки, чтоб дать себе время успокоиться, затем вернулась на стоянку. Грегори сидел у костра и выглядел довольно уныло.
— Прошу простить меня за неучтивость, которую я проявил, впав в транс, — промолвил он, глядя снизу вверх.
— Рада слышать, — сухо сказала Финистер. — Вы напугали меня: я уж думала, что ваш разум отправился в дальние странствия, а меня оставил в обществе безжизненной статуи.
— Возможно, это пугает вас, — вздохнул юноша, — но я и впредь намерен относиться к вам со всем уважением.
— Неважно, понравится мне это или нет? — возмутилась Финистер. — Стыдитесь, сэр! Что же вы за рыцарь, где воспитывались, если позволяете себе так пренебрегать дамой!
— Боюсь, я не тот, кто мог бы принять ваш вызов, — посетовал Грегори.
Это задело больные струны в Финистер.
— Наверняка, смог бы! — парировала она. — Просто вам следует бороться со своей гордостью, а не с моей благосклонностью! Хотя, вы так смутили меня сегодня, сэр, что я вряд ли решусь проявить ее вновь.
Это должно было окончательно добить мерзавца! Он и впрямь выглядел неважно, но при этом еще имел наглость рассчитывать на какие-то утешения! Финистер просто кипела от злости.
— Ладно, тут уж ничем не поможешь. Я хотела сделать из вас настоящего мужчину, но, видать, не тот материал — пороху маловато. Давайте седлать коней, раз уж вы ни на что другое не способны. Продолжим путь туда, куда ведет нас ваш здравый смысл, коль дорога страсти вам недоступна!
— Давайте, — вздохнул Грегори.
Он встал и хотел помочь ей подняться. Финистер с возмущением отвергла эту попытку, вскочила на ноги одним грациозным движением и направилась к лошади. Она слышала поспешные шаги юноши за спиной, но не желала его видеть.
— Мне не требуется вашей помощи, сэр!
Она поставила ногу в стремя, вскочила в седло, уселась по-дамски, держась за луку, и тряхнула поводьями. Ее кобыла порысила прочь, и бедняге Грегори ничего не оставалось, как поспешить следом.
Так оно до самой ночи и продолжалось. Финистер злилась и язвила, она поносила и оскорбляла юношу, насколько ей позволяла фантазия, а он, как баран, плелся следом, вздыхая и мямля что-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90