.. Ничего... Мы даже пытались найти это рыбное место и этого Вакса... но безрезультатно.
Все исчезло как дым! И вместе с тем это где-то тут, совсем близко... У меня появилось ощущение, что мне достаточно протянуть руку и сжать пальцы, но все тут же удалилось на тысячи километров...
Во всяком случае, Агрунски говорил. Он ведь мог сказать и другое... Боже мой! Хоть бы они еще что-нибудь вспомнили!
— Он часто упоминал об этом месте отдыха?
Ответил Вестер:
— Мне два раза... и оба раза... когда... когда чувствовал себя неважно...
— Как будто нуждался в подбадривании?
— Да.
Я посмотрел на Смалла:
— А вам?
— Несколько раз, но походя, как замечание. Странно с его стороны, между прочим.
— Почему?
— Потому что его проблемы, в принципе, не могли решаться в одиночестве. Его работа требовала обширных лабораторий, большого количества специального материала и множества техников для выполнения второстепенных работ.
— Без сомнения, но он был одиночка.
— В социальном смысле да, но профессионально это было невозможно.
— И вы больше ничего не помните? Может, какие-то слова, жесты, поступки, которые помогли бы определить место его отдыха?
Вестер проворчал:
— Это не должно быть на севере.
— Почему?
— Луи страдал от ревматизма. Он не выносил холода.
— Будем искать на другой половине континента. Проклятье!
Смалл стал оправдываться:
— Мы пытались, мистер Мэнн...
— В следующий раз не пытайтесь действовать одни. Я отправлю на это дело агентов и посмотрю, что из этого выйдет.
Другим известны ваши связи с Агрунски? Если они будут считать, что вам известно что-нибудь существенное, способное направить их на след вашего друга, то они вытащат из вас эти сведения так, что не дадут вам даже возможности спокойно сдохнуть. В вашей двери, Вестер, уже сидит пуля, доказывающая, что это не шутка.
— Но...
— Я устрою так, чтобы вас оберегала полиция. До нового распоряжения вы — собственность штата, и это для вас лучше всего. Все, о чем я вас прошу, — это думать. Переберите в памяти малейшие подробности ваших разговоров с Агрунски. Если вам покажется, что вы вспомнили что-то существенное, зовите меня! — Я записал номер телефона отеля на двух листочках бумаги и отдал их им в руки. — Если меня там не окажется, соединитесь с ИАТС в Нью-Йорке или с городским бюро ФБР. Через несколько минут у вас будет кто-нибудь из них.
Они молча кивнули.
— Вы представляете себе степень опасности?
Новый кивок.
— Один из вас, может быть, обладает секретом, который спасет наши шкуры. У нас почти нет времени для его обнаружения. Может быть, совсем нет...
* * *
Я позвонил Чарли Корбинету в ИАТС в тот момент, когда у них шло рабочее совещание. Чарли выслушал мой отчет и передал трубку Хэлу Рэндольфу. Хэл на этот раз показался мне усталым, когда он без обычной своей нервозности пролаял в телефонную трубку:
— Да... Это Рэндольф.
Я рассказал ему то, что мне стало известно об Агрунски, о его наркомании, о возможном месте отдыха в его собственном поместье и о Ваксе. А закончил словами:
— Понадобится целый отряд, чтобы найти это «рыбное местечко», если оно существует. Оно может находиться на берегу озера, реки, океана... Нужно облазить многие километры. Но это единственное сведение, которое у меня есть.
— Очень хорошо, Тайгер. Вы уверены, что это все?
— Поищите со стороны торговцев наркотиками, может быть, что-нибудь узнаете...
— Не беспокойтесь, это мы сделаем. — Он на секунду остановился, потом сказал: — Теперь вы... вы сойдете со следа...
— Ерунда!
— Это приказ, Мэнн!
— Можете оставить его себе. Я продолжаю, и намного быстрее, чем вы! Я остаюсь!
— Вам сказали, что вы смертельно рискуете?
— Не старайтесь испугать меня, папаша. Вы нуждаетесь во всех ваших людях, и даже больше...
— Во всех, кроме вас. Вопрос идет о национальном интересе. Мы не можем позволить себе ни малейшего промаха. Ясно?
Я повесил трубку. Мне было тошно. Ему совершенно наплевать на меня. Все, чего они жаждут, — это помешать организации Мартина Грейди преуспеть в этом деле и таким образом иметь возможность действовать с позиции силы.
Они мечтают видеть нас битыми и поэтому стараются нас обскакать.
Однако пройдет час, прежде чем люди Рэндольфа наводнят сектор, и если кому-нибудь из них будет поручено захватить меня, то ему придется бежать.
* * *
Из отеля «Сэнд дюн», где я до сих пор проживал, я позвонил Дэйву и назначил ему свидание перед домом полиции, куда потом и отправился под дождем.
Хардекер мрачно посмотрел на меня:
— Вы немного надоедливы, Мэнн.
— Мне уже говорили об этом.
— Чего же вы еще хотите?
— Чтобы вы организовали наблюдение за Винцентом Смаллом и Вестером и охраняли их.
— А что там такое?
— На них может быть совершено нападение. Прикройте все подходы и держите машину наготове.
— Больше ничего?
— Только это.
Он выдал бледную улыбку:
— Не знаю почему, но я симпатизирую вам, Мэнн. Вы забиваете мне голову, но, по крайней мере, вносите остроту в мое существование... Согласен, я отправлю людей... Полагаю, вы не можете ничего мне объяснить?
— Верно.
— И никто не должен знать почему?
Я кивнул.
— Черт возьми! Я все больше думаю, что мне приходится играть здесь в жмурки!
— Никто так не думает.
— Знаю, но, тем не менее, у меня такое ощущение. — Хардекер откинулся в кресле, взял со стола два листа бумаги и протянул их мне. — Мы ведь не совсем идиоты, Мэнн. У меня для вас есть сведения... Об Агрунски. Знаете, имея по соседству ракетную базу, мы вынуждены работать со Службой безопасности — наблюдения, определения...
Я ждал. Указав на листки, он объяснил:
— Этот рапорт совершенно конфиденциальный. Никакая служба о нем не знает, и все тщательно проверено.
— Расскажите.
— Агрунски был холостяком и очень умеренным человеком. Ни алкоголя, ни женщин. Во всяком случае, только в случае необходимости, и тогда он обращался к профессионалкам. За тринадцать месяцев — всего шесть встреч с девушками. Вы должны знать, что мы не покровительствуем проституции, но смотрим на такие вещи реально. И мы использовали двух девиц. Они нас известили, а мы поместили в их комнатах микрофоны. Агрунски мог сделать признание и стать опасным...
— Он говорил что-нибудь?
— Нет, просто акт гигиены... Ничего другого с его стороны... И еще Агрунски также видели с одной женщиной, неизвестной. Два обеда вдвоем, один поход в кино. Больше ничего.
— Вы пытались узнать про эту женщину?
— Нет, никакой близости между ними не было. Встречи не имели ничего подозрительного и больше не повторялись. Полицейский, который осуществлял наблюдение, заявил, что разговор был банальным.
— Описание женщины?
— Лет тридцать, хорошо сложена, не бросается в глаза, отношения светские и более-менее дружеские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Все исчезло как дым! И вместе с тем это где-то тут, совсем близко... У меня появилось ощущение, что мне достаточно протянуть руку и сжать пальцы, но все тут же удалилось на тысячи километров...
Во всяком случае, Агрунски говорил. Он ведь мог сказать и другое... Боже мой! Хоть бы они еще что-нибудь вспомнили!
— Он часто упоминал об этом месте отдыха?
Ответил Вестер:
— Мне два раза... и оба раза... когда... когда чувствовал себя неважно...
— Как будто нуждался в подбадривании?
— Да.
Я посмотрел на Смалла:
— А вам?
— Несколько раз, но походя, как замечание. Странно с его стороны, между прочим.
— Почему?
— Потому что его проблемы, в принципе, не могли решаться в одиночестве. Его работа требовала обширных лабораторий, большого количества специального материала и множества техников для выполнения второстепенных работ.
— Без сомнения, но он был одиночка.
— В социальном смысле да, но профессионально это было невозможно.
— И вы больше ничего не помните? Может, какие-то слова, жесты, поступки, которые помогли бы определить место его отдыха?
Вестер проворчал:
— Это не должно быть на севере.
— Почему?
— Луи страдал от ревматизма. Он не выносил холода.
— Будем искать на другой половине континента. Проклятье!
Смалл стал оправдываться:
— Мы пытались, мистер Мэнн...
— В следующий раз не пытайтесь действовать одни. Я отправлю на это дело агентов и посмотрю, что из этого выйдет.
Другим известны ваши связи с Агрунски? Если они будут считать, что вам известно что-нибудь существенное, способное направить их на след вашего друга, то они вытащат из вас эти сведения так, что не дадут вам даже возможности спокойно сдохнуть. В вашей двери, Вестер, уже сидит пуля, доказывающая, что это не шутка.
— Но...
— Я устрою так, чтобы вас оберегала полиция. До нового распоряжения вы — собственность штата, и это для вас лучше всего. Все, о чем я вас прошу, — это думать. Переберите в памяти малейшие подробности ваших разговоров с Агрунски. Если вам покажется, что вы вспомнили что-то существенное, зовите меня! — Я записал номер телефона отеля на двух листочках бумаги и отдал их им в руки. — Если меня там не окажется, соединитесь с ИАТС в Нью-Йорке или с городским бюро ФБР. Через несколько минут у вас будет кто-нибудь из них.
Они молча кивнули.
— Вы представляете себе степень опасности?
Новый кивок.
— Один из вас, может быть, обладает секретом, который спасет наши шкуры. У нас почти нет времени для его обнаружения. Может быть, совсем нет...
* * *
Я позвонил Чарли Корбинету в ИАТС в тот момент, когда у них шло рабочее совещание. Чарли выслушал мой отчет и передал трубку Хэлу Рэндольфу. Хэл на этот раз показался мне усталым, когда он без обычной своей нервозности пролаял в телефонную трубку:
— Да... Это Рэндольф.
Я рассказал ему то, что мне стало известно об Агрунски, о его наркомании, о возможном месте отдыха в его собственном поместье и о Ваксе. А закончил словами:
— Понадобится целый отряд, чтобы найти это «рыбное местечко», если оно существует. Оно может находиться на берегу озера, реки, океана... Нужно облазить многие километры. Но это единственное сведение, которое у меня есть.
— Очень хорошо, Тайгер. Вы уверены, что это все?
— Поищите со стороны торговцев наркотиками, может быть, что-нибудь узнаете...
— Не беспокойтесь, это мы сделаем. — Он на секунду остановился, потом сказал: — Теперь вы... вы сойдете со следа...
— Ерунда!
— Это приказ, Мэнн!
— Можете оставить его себе. Я продолжаю, и намного быстрее, чем вы! Я остаюсь!
— Вам сказали, что вы смертельно рискуете?
— Не старайтесь испугать меня, папаша. Вы нуждаетесь во всех ваших людях, и даже больше...
— Во всех, кроме вас. Вопрос идет о национальном интересе. Мы не можем позволить себе ни малейшего промаха. Ясно?
Я повесил трубку. Мне было тошно. Ему совершенно наплевать на меня. Все, чего они жаждут, — это помешать организации Мартина Грейди преуспеть в этом деле и таким образом иметь возможность действовать с позиции силы.
Они мечтают видеть нас битыми и поэтому стараются нас обскакать.
Однако пройдет час, прежде чем люди Рэндольфа наводнят сектор, и если кому-нибудь из них будет поручено захватить меня, то ему придется бежать.
* * *
Из отеля «Сэнд дюн», где я до сих пор проживал, я позвонил Дэйву и назначил ему свидание перед домом полиции, куда потом и отправился под дождем.
Хардекер мрачно посмотрел на меня:
— Вы немного надоедливы, Мэнн.
— Мне уже говорили об этом.
— Чего же вы еще хотите?
— Чтобы вы организовали наблюдение за Винцентом Смаллом и Вестером и охраняли их.
— А что там такое?
— На них может быть совершено нападение. Прикройте все подходы и держите машину наготове.
— Больше ничего?
— Только это.
Он выдал бледную улыбку:
— Не знаю почему, но я симпатизирую вам, Мэнн. Вы забиваете мне голову, но, по крайней мере, вносите остроту в мое существование... Согласен, я отправлю людей... Полагаю, вы не можете ничего мне объяснить?
— Верно.
— И никто не должен знать почему?
Я кивнул.
— Черт возьми! Я все больше думаю, что мне приходится играть здесь в жмурки!
— Никто так не думает.
— Знаю, но, тем не менее, у меня такое ощущение. — Хардекер откинулся в кресле, взял со стола два листа бумаги и протянул их мне. — Мы ведь не совсем идиоты, Мэнн. У меня для вас есть сведения... Об Агрунски. Знаете, имея по соседству ракетную базу, мы вынуждены работать со Службой безопасности — наблюдения, определения...
Я ждал. Указав на листки, он объяснил:
— Этот рапорт совершенно конфиденциальный. Никакая служба о нем не знает, и все тщательно проверено.
— Расскажите.
— Агрунски был холостяком и очень умеренным человеком. Ни алкоголя, ни женщин. Во всяком случае, только в случае необходимости, и тогда он обращался к профессионалкам. За тринадцать месяцев — всего шесть встреч с девушками. Вы должны знать, что мы не покровительствуем проституции, но смотрим на такие вещи реально. И мы использовали двух девиц. Они нас известили, а мы поместили в их комнатах микрофоны. Агрунски мог сделать признание и стать опасным...
— Он говорил что-нибудь?
— Нет, просто акт гигиены... Ничего другого с его стороны... И еще Агрунски также видели с одной женщиной, неизвестной. Два обеда вдвоем, один поход в кино. Больше ничего.
— Вы пытались узнать про эту женщину?
— Нет, никакой близости между ними не было. Встречи не имели ничего подозрительного и больше не повторялись. Полицейский, который осуществлял наблюдение, заявил, что разговор был банальным.
— Описание женщины?
— Лет тридцать, хорошо сложена, не бросается в глаза, отношения светские и более-менее дружеские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49