И страшно удивился, когда он вдруг все продал и уехал. Луи абсолютно ничего мне не сказал.
— Он не жаловался? Этот несчастный случай не оставил на нем никаких следов? У него не было никаких болей?
— Луи никогда ни словом не обмолвился об этом и казался совершенно здоровым, за исключением вспышек нервозности в отдельные периоды. Тогда он исчезал на несколько дней и возвращался в лучшей форме. Я предполагал, что он уезжал куда-то отдыхать... Мы никогда не говорили об этом. — Вестер опять задумался, потом продолжил: — Эти периоды нервозности становились все более частыми. Откровенно говоря, я ничего не понимал. А так как Луи подчеркнуто не хотел говорить об этом, никогда не задавал ему вопросов. Жаль...
— Он не оставил никаких записей о своих работах?
Вестер огорченно вздохнул:
— Увы, нет! Хотя я искал среди той мелочи, которую он здесь оставил. Ничего. К тому же однажды... как раз во время одного из приступов нервозности... Луи мне между прочим сказал, что когда он дойдет до определенной стадии своих исследований и новых разработок, то уничтожит все чертежи и расчеты... Я не верил в это, не верил, что он так сделает. Это противоречит уму ученого! Я отнес эти его слова на счет болезненного состояния. Но теперь, думаю, он говорил серьезно.
Я достал сигареты, предложил Вестеру и закурил сам.
— Спорил ли он с вами о политике?
— Никогда. Эта тема его не интересовала. Ему важна была только его работа, только работа.
— Между тем он спорил на философские темы со Смаллом.
— Политика и философия — совершенно различные вещи, мистер Мэнн... Время от времени он делал замечания, которые, казалось, имели связь с его профессиональной деятельностью. Например, как-то неожиданно спросил меня: разве мир, способный затратить столько средств на уничтожение, имеет право существовать? Я нашел это его высказывание несколько странным... Правда, настоящая ситуация в мире его сильно беспокоила. А разве она не беспокоит нас всех?
— Все рассудительные люди действительно...
— Иногда Луи уезжал... Его не было дня по три...
— Понимаю... — пробормотал я, хотя мысли мои были далеко.
— Я очень хотел бы тоже понять, мистер Мэнн.
— Ну что ж... Спасибо за ваше участие.
— Надеюсь, я был вам полезен?
— Мне все полезно... так или иначе. Безусловно, я вас еще повидаю. Если вы когда-нибудь что-нибудь вспомните, известите меня, ладно?
— С удовольствием. Я хотел бы сделать больше. У Луи было очень мало друзей, и я сильно сомневаюсь, что вы найдете кого-то, способного дать о нем подробные сведения. Но повидайте врача, который лечил его в госпитале... В то время доктор видел Луи по нескольку раз в день и, без сомнения, был наиболее осведомлен о его личной жизни.
— Вы знаете его имя?
— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.
Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.
Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.
Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:
— Свет!
Вестер протянул руку к выключателю, и стало темно.
— Оставайтесь там!
Мой сорок пятый прыгнул мне в руку. Я резко распахнул дверь и устремился в ночь, надеясь не попасть в западню.
Достигнув кустов, остановился, прислушиваясь, стараясь различить хоть какое-то движение на фоне света с улицы.
Но тот, кто стрелял, не интересовался результатом своего нападения. Убедившись, что вокруг никого нет, я вернулся, зажег свет, и по моей просьбе Вестер закрыл ставни.
— Мистер Мэнн, — спросил меня электротехник, немного успокоившись, — но почему?.. Почему все это?
— Не знаю, старина... Однако кое-что меня интересует.
— Что?
— В кого они стреляли? В меня или в вас?..
Глава 7
Полиция объясняла это очень просто. В последние месяцы после того, как один серьезный журнал написал о большой ценности работ Вестера, его уже трижды пытались ограбить. Полиция заверила всех (и в основном себя), что тот, кто интересуется электроникой, способен прибегнуть к таким энергичным мерам. Они послали найденные пули 38-го калибра в Вашингтон на баллистическую экспертизу, и поставили флика перед домом Вестера, чтобы тот охранял изобретателя, пока все не прояснится. Что касается меня, то я был в мастерской с дружеским визитом и случайно оказался замешанным в эту историю индустриального гангстеризма.
Вестер, который неожиданно понял всю важность дела Агрунски, принял эту версию.
Когда полицейские удалились, я сел в свою машину и тоже уехал. Я даже не пытался вмешиваться в их расследование и делал все, чтобы поскорее с ними разделаться. Если эти сливы предназначались мне, то стрелок, безусловно, знает, что промахнулся, и теперь постарается исправить свой промах. И я решил облегчить этому парню его работу!
О'Галли — небольшой городок. Слишком маленький, чтобы в нем можно было спрятаться. Если кто-то собирался прикончить Вестера, то он не станет интересоваться мной. Если же наоборот...
Чтобы это проверить, я вошел в ярко освещенную телефонную кабинку на одной из станций техобслуживания и позвонил оттуда в «Ньюарк контроль».
Машину я поставил таким образом, чтобы она защищала меня от возможного обстрела из зоны тени позади строения. Если какому-нибудь бродяге захочется стрелять, ему придется пройти под лампой... С сорок пятым в руке я был готов его встретить.
Вирджил Адамс принял от меня рапорт, потом сообщил мне о прибытии Дэйва Элроя. Мартин Грейди приказал прислать его мне в подкрепление. Дэйв остановился в мотеле, адрес которого Вирджил мне и сообщил.
Я возразил:
— Бесполезно, Вирджил! Я прекрасно справляюсь здесь сам. Если в этой местности соберется слишком много наших парней, получится настоящий бордель.
— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.
Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.
Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.
Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Он не жаловался? Этот несчастный случай не оставил на нем никаких следов? У него не было никаких болей?
— Луи никогда ни словом не обмолвился об этом и казался совершенно здоровым, за исключением вспышек нервозности в отдельные периоды. Тогда он исчезал на несколько дней и возвращался в лучшей форме. Я предполагал, что он уезжал куда-то отдыхать... Мы никогда не говорили об этом. — Вестер опять задумался, потом продолжил: — Эти периоды нервозности становились все более частыми. Откровенно говоря, я ничего не понимал. А так как Луи подчеркнуто не хотел говорить об этом, никогда не задавал ему вопросов. Жаль...
— Он не оставил никаких записей о своих работах?
Вестер огорченно вздохнул:
— Увы, нет! Хотя я искал среди той мелочи, которую он здесь оставил. Ничего. К тому же однажды... как раз во время одного из приступов нервозности... Луи мне между прочим сказал, что когда он дойдет до определенной стадии своих исследований и новых разработок, то уничтожит все чертежи и расчеты... Я не верил в это, не верил, что он так сделает. Это противоречит уму ученого! Я отнес эти его слова на счет болезненного состояния. Но теперь, думаю, он говорил серьезно.
Я достал сигареты, предложил Вестеру и закурил сам.
— Спорил ли он с вами о политике?
— Никогда. Эта тема его не интересовала. Ему важна была только его работа, только работа.
— Между тем он спорил на философские темы со Смаллом.
— Политика и философия — совершенно различные вещи, мистер Мэнн... Время от времени он делал замечания, которые, казалось, имели связь с его профессиональной деятельностью. Например, как-то неожиданно спросил меня: разве мир, способный затратить столько средств на уничтожение, имеет право существовать? Я нашел это его высказывание несколько странным... Правда, настоящая ситуация в мире его сильно беспокоила. А разве она не беспокоит нас всех?
— Все рассудительные люди действительно...
— Иногда Луи уезжал... Его не было дня по три...
— Понимаю... — пробормотал я, хотя мысли мои были далеко.
— Я очень хотел бы тоже понять, мистер Мэнн.
— Ну что ж... Спасибо за ваше участие.
— Надеюсь, я был вам полезен?
— Мне все полезно... так или иначе. Безусловно, я вас еще повидаю. Если вы когда-нибудь что-нибудь вспомните, известите меня, ладно?
— С удовольствием. Я хотел бы сделать больше. У Луи было очень мало друзей, и я сильно сомневаюсь, что вы найдете кого-то, способного дать о нем подробные сведения. Но повидайте врача, который лечил его в госпитале... В то время доктор видел Луи по нескольку раз в день и, без сомнения, был наиболее осведомлен о его личной жизни.
— Вы знаете его имя?
— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.
Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.
Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.
Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:
— Свет!
Вестер протянул руку к выключателю, и стало темно.
— Оставайтесь там!
Мой сорок пятый прыгнул мне в руку. Я резко распахнул дверь и устремился в ночь, надеясь не попасть в западню.
Достигнув кустов, остановился, прислушиваясь, стараясь различить хоть какое-то движение на фоне света с улицы.
Но тот, кто стрелял, не интересовался результатом своего нападения. Убедившись, что вокруг никого нет, я вернулся, зажег свет, и по моей просьбе Вестер закрыл ставни.
— Мистер Мэнн, — спросил меня электротехник, немного успокоившись, — но почему?.. Почему все это?
— Не знаю, старина... Однако кое-что меня интересует.
— Что?
— В кого они стреляли? В меня или в вас?..
Глава 7
Полиция объясняла это очень просто. В последние месяцы после того, как один серьезный журнал написал о большой ценности работ Вестера, его уже трижды пытались ограбить. Полиция заверила всех (и в основном себя), что тот, кто интересуется электроникой, способен прибегнуть к таким энергичным мерам. Они послали найденные пули 38-го калибра в Вашингтон на баллистическую экспертизу, и поставили флика перед домом Вестера, чтобы тот охранял изобретателя, пока все не прояснится. Что касается меня, то я был в мастерской с дружеским визитом и случайно оказался замешанным в эту историю индустриального гангстеризма.
Вестер, который неожиданно понял всю важность дела Агрунски, принял эту версию.
Когда полицейские удалились, я сел в свою машину и тоже уехал. Я даже не пытался вмешиваться в их расследование и делал все, чтобы поскорее с ними разделаться. Если эти сливы предназначались мне, то стрелок, безусловно, знает, что промахнулся, и теперь постарается исправить свой промах. И я решил облегчить этому парню его работу!
О'Галли — небольшой городок. Слишком маленький, чтобы в нем можно было спрятаться. Если кто-то собирался прикончить Вестера, то он не станет интересоваться мной. Если же наоборот...
Чтобы это проверить, я вошел в ярко освещенную телефонную кабинку на одной из станций техобслуживания и позвонил оттуда в «Ньюарк контроль».
Машину я поставил таким образом, чтобы она защищала меня от возможного обстрела из зоны тени позади строения. Если какому-нибудь бродяге захочется стрелять, ему придется пройти под лампой... С сорок пятым в руке я был готов его встретить.
Вирджил Адамс принял от меня рапорт, потом сообщил мне о прибытии Дэйва Элроя. Мартин Грейди приказал прислать его мне в подкрепление. Дэйв остановился в мотеле, адрес которого Вирджил мне и сообщил.
Я возразил:
— Бесполезно, Вирджил! Я прекрасно справляюсь здесь сам. Если в этой местности соберется слишком много наших парней, получится настоящий бордель.
— Карлсон... Доктор Георг Карлсон. Он потом основал собственную клинику. Вы найдете его недалеко от коммерческого центра.
Я встал, пожал Вестеру руку, надел шляпу, щелчком выбросил окурок сигареты через открытую дверь и проследил за полетом красной точки в ночи. Эта светящаяся точка спасла мне жизнь, потому что она вдруг исчезла, закрытая черной массой, передвигающейся между нею и мной.
Одной рукой я толкнул Вестера назад, в глубь мастерской, и одновременно сам распластался на полу. Прозвучали два выстрела. Пули пролетели надо мной.
Нельзя было терять ни секунды. Только разве на то, чтобы пинком захлопнуть дверь и заорать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49