— Он был один?
— Нет: его ждет водитель, и не простой, а в адмиральской фуражке!
Фуражка, похоже, произвола на Пауло более сильное впечатление, чем сама машина.
— Ладно. Бери с собой Анджело, и пригласите водителя в дом. Только без шума, ясно?
— Ага... — неуверенно сказал Пауло.
— Я уже все продумал... Когда он зайдет, поставьте "ролле" в гараж.
— Попробуем,..
Я задумчиво посмотрел ему вслед. Я понимал, что бросился вниз головой в самую паршивую историю во всей своей паршивой жизни. Я приблизился к окну и, не отдергивая штор, посмотрел, как мои парни подходят к "роллсу".
Все прошло хорошо. Анджело как нельзя лучше годился для таких поручений. Один глаз у него был голубой, а второй — карий; это само по себе уже придавало ему угрожающий вид. Когда он о чем-то просил, люди обычно спешили выполнить его просьбу.
Шофер, высокий худой субъект, вышел из машины; Пауло и Анджело встали по бокам, и все трое исчезли в доме.
Затем Пауло вернулся за машиной, а Анджело тем временем привел водителя ко мне.
Тот был молод и довольно хорошо сложен, несмотря на свой худосочный вид. Увидев своего шефа лежащим на полу, он подскочил и изумленно посмотрел на меня.
— Ему плохо? — спросил он.
— Вроде того... Ты давно у него работаешь?
— Со вчерашнего дня.
— А?!
Сначала я решил, что он заливает. Но нет, он говорил правду. На его раздосадованной физиономии была написана великая искренность.
— Я работаю водителем в опере. Машина моя собственная. Вчера он нанял меня на неделю. Кто мне теперь заплатит?
В отот момент вошла Сказка — такая красивая, что от нее перехватило бы дыхание у своры гончих псов. На ней была ночная рубашка из голубого шелка, и под рубашкой просвечивало то, что порядочная женщина показывает только своему любовнику.
Она посмотрела на труп, затем на водителя, и наконец перевела свой вопросительный взгляд на меня.
— Что происходит, дорогой?
— Ничего стран.....го... :.)тот пожилой господин достойно встретил в моем кабинете свою смерть.
Водитель начал понимать, что попал в весьма необычный дом... Для такой ситуации я, наверное, казался ему чересчур спокойным.
— Надо бы сообщить в полицию,— пробормотал он. Его взгляд блуждал по сторонам. Я цапнул его за
пуговицу кителя и резко дернул на себя; пуговица осталась у меня в руке.
— Да что это вы?!
— Заткнись!
Он отшатнулся. Я позвал:
— Анджело!
Анджело вошел и по моему легкому кивку достал револьвер.
— Что все это значит? — не. унимался сдатчик королевской колымаги.
— Помолчи!
— Ну, знаете! Да я сейчас...
Анджело дал ему правой в челюсть. Водила пошатнулся и ухватился за край стола. Сказка смотрела во все глаза... Я присел около трупа, разжал его старческую морщинистую руку, вложил в нее оторванную пуговицу и закрыл его пальцы, как крышку коробки.
Видимо, парень в кителе сообразил, что к чему, поскольку начал возмущаться еще громче. Тогда я дал ему ногой под дых, а Анджело добавил рукояткой пистолета по затылку.
Шофер растянулся на персидском ковре. Такие сувениры от Анджело наводили на размышления, и ему предстояло размышлять еще довольно долго...
Посреди всего этого появился Пауло. Он выглядел уже почти спокойным.
— Тачка зарегистрирована в Париже, — объявил он. — В бардачке лежала вот эта карточка.
Он протянул мне картонный прямоугольник, красная надпись на котором гласила, что машину и водителя можно нанять с почасовой оплатой.
Я удовлетворенно кивнул. В сущности, вес скла-дывалось не так уж и плохо. У меня уже созрел план, который казался мне вполне подходящим. Я живо вытащил у Каломара бумажник. Там было де-сять тысяч долларов, четыреста двадцать тысяч французских франков и десять тысяч швейцарских... Еще я снял с него золотые часы с браслетом, булавку для галстука и перстень с крупным бриллиантом.
Я положил все это в выдвижной ящик своего стола и сказал двум своим молодцам:
— А теперь — за работу, Отвезете труп подальше в лес; потом оставите машину у Лионского вокзала, понятно?
— Ладно...
— Анджело, спусти этого дурня в подвал. — Я слегка толкнул ногой руку лежавшего шофера. — Я видел там старую цинковую ванну. Брось его туда и пристрели. По дороге с вокзала купите несколько мешков цемента. Зальете труп в ванне цементом, к завтрашнему дню он застынет. Погрузите ванну в фургон и бросите в Сену или в Марну, мне все равно, лишь бы поглубже...
— Хорошо, патрон!
Мне было приятно услышать от них "патрон" в такую минуту,.. Это доказывало, что я выглядел в их глазах победителем... Все козыри были у меня на руках, и я разыгрывал их наилучшим образом.
— Но главное — помалкивайте, ясно? Иначе такое начнется...
Впрочем, предостережение было излишним. По их рожам было сразу видно, что они не собираются публиковать свои мемуары в "Пари-Матч"...
Два дня было тихо. Но на третий день какой-то сборщик улиток нашел труп Каломара в лесу около Сен-Номла-Бретеш, и в прессе поднялся страшный кипеж.
Газеты без конца талдычили о том, что старикашка был одним из главарей международной мафии, заправлял всем производством китайского и турецкого опиума, в общем — сидел крепко.
Все терялись в догадках... Накануне на бульваре Дидро обнаружили прокатный "роллс", и начала просматриваться связь между убийством Каломара и исчезновением водителя...
На следующий день портрет шофера появился на первой странице газет, и полиция просила отозваться тех, кто видел его в эти последние три дня.
Тогда я сказал себе, что все делается к лучшему, и начал все чаще забывать свой страх в гардеробе. Благодаря своему самообладанию и своей инициативе я надеялся выйти из этой истории чистым, а больше мне ничего и не требовалось...
Однако в конце недели коленки у меня все же подогнулись.
Произошло это очень странным образом. Честно говоря, такого я вовсе не ожидал. Я сидел, в ванне и тер себе спину мочалкой из конского волоса, когда в соседней комнате зазвонил телефон. Зазвонил в первый раз: по этой частной линии со мной еще никто никогда йе связывался.
Сказка вошла в ванную, неся в руке аппарат и волоча за собой гирлянду провода.
— Тебя спрашивают.
— Кто?
— Какой-то тип. Он не представился.
Я вытер руку о толстое/ как ковер, полотенце и взял трубку. На другом конце провода была тишина — такая глубокая, что мне показалось, будто связь уже оборвалась.
На всякий случай я пробормотал "алло!" Тогда из пустоты донесся странный голос; холодный, пустой мужской голос, казавшийся не живым, а искусственным...
— Капут?
— Ну?
— С вами хотят побеседовать.
— Неужели?
— Причем срочно.
— Кто это говорит?
— Мое имя вас вряд ли успокоит.
— Пардон, — сказал я, стараясь звучать уверенно, — но я не привык разговаривать с анонимными абонентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113