Он не видел своего лица, но он уже знал, что оно точно такое же как у Гмыха или Хмага – трехглазое, брыластое, завешенное сверху пластинами… В новой шкуре было непривычно, больше того, страшновато. Но в ней можно было жить!
– Чего это? – поинтересовался Хмаг, поворачивая голову к Ивану-оборотню. – Чего?! Ах, слизняк, шутковать надумал!
– Не забалует, – проворчал Гмых. И тоже обернулся. Нижняя челюсть у него сразу отвисла, обнажив ряд пластин.
Иван потрогал языком шарик – переговорника на небе – тот был на месте и, судя по всему, работал. Тянуть резину не следовало. Надо было опробовать себя в новом теле. Философствовать и докапываться до причин всех событий можно будет потом, на покое.
Иван вскочил на ноги. И не рассчитав силы, взлетел на полтора метра над травой. Вот это да, подумалось ему, вот это тело, в таком можно жить! Никогда в жизни, даже в самые лучшие дни и годы, даже под воздействием самых сильных стимуляторов, Иван не ощущал себя столь могучим, переполненным силой. И он не стал зря тратить времени.
– Ну что, гниды?! – взревел он громогласно.
Гмых с Хмагом выпучили глазища, привстали.
– Где слизень? – спросил один.
– И ты кто такой? – поинтересовался другой:
Иван не ответил. Первым ударом он опрокинул обратно наземь Гмыха, вторым подбросил вверх Хмага. Но не дал тому далеко улететь, подхватил его, вцепился в ногу у самой стопы, перехватил чуть выше другой рукой – и со всего маху обрушил тяжелое и плотное тело на лежащего Гмыха. Тот только крякнул.
– Ну что, – спросил Иван, – как вам нравится ваш ученик? Что примолкли?!
– Я чего-то не пойму, что происходит, – прохрипел снизу Гмых, – это что, из второго яруса, что ли? Или инспекция?!
Хмаг ни о чем не спрашивал. Он лежал с закрытыми глазами и помалкивал.
– Считай, что инспекция, – ответил Иван. Вцепился когтистой ногой в ворот комбинезона, рванули содрал серое одеяние с лежащего, только ткань затрещала. – Вот проинспектирую вас и к другим отправлюсь.
– А где документ? – вопросил строго голый чешуйчатый Гмых. – Почему не по правилам?!
– Щас! Будет тебе и документ и правила!
Иван ухватил Гмыха за лодыжки, вскинул его над собой и обрушил испробованным приемом на Хмага. Удар был знатный, аж в ушах затрещало! А Хмаг тут же приоткрыл глаза и завопил. Он даже не пытался защищаться.
Ивану пришлось согнуться в три погибели и навесить сверху по разику каждому, для острастки. Хмаг сразу смолк. А Гмых прошипел подозрительно:
– Нет, ты не из инспекции, ты все врешь!
И почти без усилий встал, пригнулся, выставил вперед руки, пошел на Ивана. Тут же вскочил на ноги и опомнившийся Хмаг. Он похоже как и его напарник не особо пострадал в маленькой потасовке.
– Щас мы узнаем, откуда ты, – злобно заверил Гмых.
– Это изгой! – сказал Хмаг. – Его надо брать!
– Вот и возьмем!
Иван понял, что рисковать больше не стоит. С такими парнями надо быть поосторожнее, каким бы сильным и смелым ты себя не ощущал. Нет, пора! С ними можно будет и в следующий раз потолковать.
– На землю! – заорал он тоном, не терпящим возражений, властным и грубым.
Напарники остановились, переглянулись.
– А ну, мразь!
– Чего ты шумишь-то? Давай разберемся, побеседуем, – примиренчески предложил Гмых. – Куда нам торопиться-то?
– Оставь! – оборвал его Хмаг. – Это не наш, точно! Я его телепатом не слышу, понимаешь, совсем нету!
– Ах, вот оно что-о! – протянул Гмых. – Вон оно ка-ак! Он нас дурить собрался?! Ну уж нет, будем брать. Давай!
Иван опередил их на миг. Он стрелой бросился к столбу, прыгнул, обхватил его, полез. Что-то твердое и звонкое клацнуло под ним. Что-то сорвалось и шмякнулось. Но он ничего уже не видел и не слышал. Он пробивался сквозь решетку, хлам. Он был на чердаке, на спасительном чердаке.
На отдых ушло не больше трех минут. После этого Иван решил заняться собою основательно. Он ощупал голову – каждый квадратный миллиметр, каждый бугорочек, каждую впадинку. Да, голова была типическая, негуманоидская. Но стоило оторвать от нее руки, и Иван ощущал ее своей собственной прежней головой, человечьей, двуглазой, обтянутой мягкой и упругой кожей, а не пластинами, наростами, щетинистой шерстью. Все было очень странно. Но Иван не забыл мысленно поблагодарить Гуга Игунфельда Хлодрика Буйного, верного друга, так пригодившегося своим необыкновенным подарком. Гуг ворочал ныне гидромолотом на подводных шахтах… Ну да ничего, Иван поклялся вызволить его оттуда! Дай только Бог самому выбраться!
Он прощупывал и осматривал свои новые руки, ноги, пытался понять – из чего эта чешуя, из чего пластины. Хитин ли это, или роговые поверхности, а может, просто уплотненная кожа? Но так и не сумел разобраться. Больше всего поверхностные ткани напоминали хитин. Но нужен был анализатор, а анализатора у Ивана не было. У него вообще сейчас ничего почти не было.
– И все же вы, молодой человек, спешите, – прозвучал вдруг голос юного и неспившегося Хука Образины, – вы совершаете ошибку за ошибкой. Ну разве так можно?!
Иван завертел головой. Но ничего и никого не увидал.
– Не ищите! Я не буду вас смущать чужими обличиями. Вы ведь помните меня?
– Еще бы! – отозвался Иван.
Голос звучал от табурета. Но на том никто не сидел.
– Так вот, Иван, если бы вы не своевольничали, не вели бы себя неподобающим образом, вас еще бы, как они выразились, раунда три-четыре поиспользовали бы в качестве тренировочной груши, а потом бы отправили восвояси… предварительно, конечно, лишив памяти, ясно?! А вы все напортили!
Иван пропустил мимо ушей суть сказанного. Его зацепило другое.
– Мне непонятно вот что, – сказал он недовольно, – иная Вселенная, ладно! Иные законы, ладно! Но почему эти наши «раунды», «гонги», «груши» и прочие вещи, которых у вас не должно быть, что все это означает?!
Незнакомец громко и протяжно вздохнул.
– Конечно, у нас ничего этого нет, Иван, но в разговоре с вами мы употребляем ваши понятия, это же так просто, вы же имеете переговорник, знаете принцип работы… ну что вам скажет наше слово «рйяхй», а? Как его передаст переговорник?
– Ясно, не надо разжевывать! – Ивана захлестнула волна раздражения.
– Как хотите.
– Я хочу лишь одного – убраться отсюда как можно быстрее! – сорвался Иван. Но тут же вспомнил про Лану, осекся.
– Вот видите! – проговорил незнакомец извиняющимся тоном, будто он был виноват во всех Ивановых бедах. – Вы уже связаны с этим миром кое-какими ниточками, вам не так-то просто будет их сразу перерезать.
– Это моя забота, – грубо ответил Иван. – И вообще, кто вы такой?! Чего вы привязались ко мне? Если помогать вдруг надумали в честь этого вашего года всеобщих лобызаний, так помогайте, только без нравоучений и глупых советов! А нет, так проваливайте туда, откуда появились!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Чего это? – поинтересовался Хмаг, поворачивая голову к Ивану-оборотню. – Чего?! Ах, слизняк, шутковать надумал!
– Не забалует, – проворчал Гмых. И тоже обернулся. Нижняя челюсть у него сразу отвисла, обнажив ряд пластин.
Иван потрогал языком шарик – переговорника на небе – тот был на месте и, судя по всему, работал. Тянуть резину не следовало. Надо было опробовать себя в новом теле. Философствовать и докапываться до причин всех событий можно будет потом, на покое.
Иван вскочил на ноги. И не рассчитав силы, взлетел на полтора метра над травой. Вот это да, подумалось ему, вот это тело, в таком можно жить! Никогда в жизни, даже в самые лучшие дни и годы, даже под воздействием самых сильных стимуляторов, Иван не ощущал себя столь могучим, переполненным силой. И он не стал зря тратить времени.
– Ну что, гниды?! – взревел он громогласно.
Гмых с Хмагом выпучили глазища, привстали.
– Где слизень? – спросил один.
– И ты кто такой? – поинтересовался другой:
Иван не ответил. Первым ударом он опрокинул обратно наземь Гмыха, вторым подбросил вверх Хмага. Но не дал тому далеко улететь, подхватил его, вцепился в ногу у самой стопы, перехватил чуть выше другой рукой – и со всего маху обрушил тяжелое и плотное тело на лежащего Гмыха. Тот только крякнул.
– Ну что, – спросил Иван, – как вам нравится ваш ученик? Что примолкли?!
– Я чего-то не пойму, что происходит, – прохрипел снизу Гмых, – это что, из второго яруса, что ли? Или инспекция?!
Хмаг ни о чем не спрашивал. Он лежал с закрытыми глазами и помалкивал.
– Считай, что инспекция, – ответил Иван. Вцепился когтистой ногой в ворот комбинезона, рванули содрал серое одеяние с лежащего, только ткань затрещала. – Вот проинспектирую вас и к другим отправлюсь.
– А где документ? – вопросил строго голый чешуйчатый Гмых. – Почему не по правилам?!
– Щас! Будет тебе и документ и правила!
Иван ухватил Гмыха за лодыжки, вскинул его над собой и обрушил испробованным приемом на Хмага. Удар был знатный, аж в ушах затрещало! А Хмаг тут же приоткрыл глаза и завопил. Он даже не пытался защищаться.
Ивану пришлось согнуться в три погибели и навесить сверху по разику каждому, для острастки. Хмаг сразу смолк. А Гмых прошипел подозрительно:
– Нет, ты не из инспекции, ты все врешь!
И почти без усилий встал, пригнулся, выставил вперед руки, пошел на Ивана. Тут же вскочил на ноги и опомнившийся Хмаг. Он похоже как и его напарник не особо пострадал в маленькой потасовке.
– Щас мы узнаем, откуда ты, – злобно заверил Гмых.
– Это изгой! – сказал Хмаг. – Его надо брать!
– Вот и возьмем!
Иван понял, что рисковать больше не стоит. С такими парнями надо быть поосторожнее, каким бы сильным и смелым ты себя не ощущал. Нет, пора! С ними можно будет и в следующий раз потолковать.
– На землю! – заорал он тоном, не терпящим возражений, властным и грубым.
Напарники остановились, переглянулись.
– А ну, мразь!
– Чего ты шумишь-то? Давай разберемся, побеседуем, – примиренчески предложил Гмых. – Куда нам торопиться-то?
– Оставь! – оборвал его Хмаг. – Это не наш, точно! Я его телепатом не слышу, понимаешь, совсем нету!
– Ах, вот оно что-о! – протянул Гмых. – Вон оно ка-ак! Он нас дурить собрался?! Ну уж нет, будем брать. Давай!
Иван опередил их на миг. Он стрелой бросился к столбу, прыгнул, обхватил его, полез. Что-то твердое и звонкое клацнуло под ним. Что-то сорвалось и шмякнулось. Но он ничего уже не видел и не слышал. Он пробивался сквозь решетку, хлам. Он был на чердаке, на спасительном чердаке.
На отдых ушло не больше трех минут. После этого Иван решил заняться собою основательно. Он ощупал голову – каждый квадратный миллиметр, каждый бугорочек, каждую впадинку. Да, голова была типическая, негуманоидская. Но стоило оторвать от нее руки, и Иван ощущал ее своей собственной прежней головой, человечьей, двуглазой, обтянутой мягкой и упругой кожей, а не пластинами, наростами, щетинистой шерстью. Все было очень странно. Но Иван не забыл мысленно поблагодарить Гуга Игунфельда Хлодрика Буйного, верного друга, так пригодившегося своим необыкновенным подарком. Гуг ворочал ныне гидромолотом на подводных шахтах… Ну да ничего, Иван поклялся вызволить его оттуда! Дай только Бог самому выбраться!
Он прощупывал и осматривал свои новые руки, ноги, пытался понять – из чего эта чешуя, из чего пластины. Хитин ли это, или роговые поверхности, а может, просто уплотненная кожа? Но так и не сумел разобраться. Больше всего поверхностные ткани напоминали хитин. Но нужен был анализатор, а анализатора у Ивана не было. У него вообще сейчас ничего почти не было.
– И все же вы, молодой человек, спешите, – прозвучал вдруг голос юного и неспившегося Хука Образины, – вы совершаете ошибку за ошибкой. Ну разве так можно?!
Иван завертел головой. Но ничего и никого не увидал.
– Не ищите! Я не буду вас смущать чужими обличиями. Вы ведь помните меня?
– Еще бы! – отозвался Иван.
Голос звучал от табурета. Но на том никто не сидел.
– Так вот, Иван, если бы вы не своевольничали, не вели бы себя неподобающим образом, вас еще бы, как они выразились, раунда три-четыре поиспользовали бы в качестве тренировочной груши, а потом бы отправили восвояси… предварительно, конечно, лишив памяти, ясно?! А вы все напортили!
Иван пропустил мимо ушей суть сказанного. Его зацепило другое.
– Мне непонятно вот что, – сказал он недовольно, – иная Вселенная, ладно! Иные законы, ладно! Но почему эти наши «раунды», «гонги», «груши» и прочие вещи, которых у вас не должно быть, что все это означает?!
Незнакомец громко и протяжно вздохнул.
– Конечно, у нас ничего этого нет, Иван, но в разговоре с вами мы употребляем ваши понятия, это же так просто, вы же имеете переговорник, знаете принцип работы… ну что вам скажет наше слово «рйяхй», а? Как его передаст переговорник?
– Ясно, не надо разжевывать! – Ивана захлестнула волна раздражения.
– Как хотите.
– Я хочу лишь одного – убраться отсюда как можно быстрее! – сорвался Иван. Но тут же вспомнил про Лану, осекся.
– Вот видите! – проговорил незнакомец извиняющимся тоном, будто он был виноват во всех Ивановых бедах. – Вы уже связаны с этим миром кое-какими ниточками, вам не так-то просто будет их сразу перерезать.
– Это моя забота, – грубо ответил Иван. – И вообще, кто вы такой?! Чего вы привязались ко мне? Если помогать вдруг надумали в честь этого вашего года всеобщих лобызаний, так помогайте, только без нравоучений и глупых советов! А нет, так проваливайте туда, откуда появились!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100