— Пусть будет по-ва-шему.
— Завтра в десять утра там, где я сказал. Полагаю, вы сохра-нили в памяти все, что должны сделать и сказать?
— Да, мистер Норман.
— Да, кстати, послушайте, если говорить прямо, — произнес Норман, словно обращаясь к официанту в кафе, — здесь на карту поставлено много жизней. Я объяснил все четко?
— В совершенстве, мистер Норман.
— ...и две тысячи песо в кармане гораздо лучше веревки с камнем на шее. Не так ли?
— Именно так, мистер Норман.
— Вот и отлично. Стало быть, до десяти. Да, еще одно. Вымойтесь и побрейтесь. Последний раз, когда я вас видел, вы были, похожи на нищего.
— Я понимаю, мистер Норман, — кротко и печально отозвался голос на другом конце провода.
Рикардо вдруг показалось, что он медленно погружается в воду. В глазах встал туман, на губах словно забегали муравьи. Чанг попал в печень, и сейчас он медленно падал навзничь.
Все это продлилось ровно одну секунду.
Его тело глухо стукнулось о стену.
Китаец двинулся вперед, чтобы последним сокрушительным ударом добить его. Он поднял руки и изготовился костяшками пальцев раздробить висок Рикардо. Крепко сжатый кулак начал свое смертоносное путешествие.
— Восемь тридцать, — произнес Сар дуй, хотя все глаза и без того были устремлены на настенные часы.
Их стрелки показывали ровно 20 часов 30 минут.
Еще десять, двенадцать секунд...
Но в приемнике раздавался лишь шум эфира.
Он поступил почти безотчетно, защитный инстинкт подсказал ему этот жест. Рикардо поднял правую руку, парировал кулак Чанга, а левой обрушил сокрушительный удар прямо в солнечное сплетение.
Чанг даже не вскрикнул. Он откинулся назад, открывая и закрывая рот, словно в поисках воздуха, и поднес руки к груди. Удар, вероятно, разорвал ему сердце, ибо он умер раньше, чем упал.
Его тело, словно вытащенная на берег медуза, дрогнуло один, другой раз, но это были уже посмертные сокращения мышц. Наконец оно замерло.
Медленно, цепляясь за стену, Рикардо скользнул на пол, попытался встать, но потерял сознание.
20 часов 32 минуты.
Рикенес и Сардуй несколько мгновений молча смотрели друг на друга и отвели глаза, страшась этого разговора взглядами.
Пальцы радиста медленно поворачивали катушку, стараясь как можно точнее настроиться на заданную длину волны, которая должна была принести сообщение.
Зеленые часовые стрелки неумолимо двигались по кругу.
Сардуй глубоко засунул руки в карманы. Пальцы его левой руки нащупали трубку, сжали ее, раздавили.
— Он выйдет в эфир, — упрямо сказал Рикенес. — Он выйдет. Я знаю.
Что-то безнадежно и навсегда оборвалось внутри.
Он провел рукой по губам: ладонь запачкалась кровью. Он закашлялся, тело свела судорога боли. Что-то безнадежно и навсегда оборвалось у него внутри, ему предстоит умереть.
С трудом он поднял руку и взглянул на часы: какие-то прозрачные мятущиеся тени вставали между зрачками и циферблатом; он поднес его к самому лицу, смутно различил числа и стрелки. Было за восемь тридцать.
Снова повалился на бок. К горлу подступила нестерпимая тошнота, он подавился, и рот его наполнился густой, терпкой, горячей кровью. По ковру он трудно, тяжело пополз к кровати, за ним тянулся впитываемый ковром темный кровавый след.
Кровь пузырилась у ноздрей, вокруг губ взбухало ожерелье
розовой пены. Он вытер рукавом губы, сверхчеловеческим усилием приподнялся на локте. Наконец, опершись обеими ладонями о пол, тяжело поднялся и упал на кровать.
Пальцы нащупали кнопку, и он включил рацию. Почти теряя сознание, нашел волну — 43 метра. Замигала красная лампочка, означающая, что аппарат готов к передаче. Рядом на столике лежало зашифрованное сообщение.
Сейчас ему предстоит умереть.
По щекам Рикардо, мешаясь с кровью, потекли слезы. Нет, это не страх. Глухой гнев, чувство горькой тоски от того, что умирать приходится так далеко от родины.
И он медленно принялся превращать цифры в электрические импульсы. Туда, им, над волнами теидого, голубого Карибского моря посылал он свою жизнь,
— Все доказательства, — сказал Майк Норман. Дж. Дж. бросил удовлетворенный взгляд поверх очков в металлической оправе.
— Очень серьезное обвинение.
— Со всем моим уважением повторяю, сэр, все доказательства. Вы сами могли прочесть заявление Чарльза Мелтона из нью-йоркского отдела: Роберто Сан Хиль подкупил Стюарта Дьюка с целью получения от управления полезной информации. Супруга Сан Хиля подтверждает это, сэр. Она пару раз заставала мистера Дьюка у них дома и слышала достаточно компрометирующие разговоры. Она готова подтвердить это на очной ставке.
Дж. Дж. откинулся назад. В этих деликатных делах следует быть осторожным.
— А почему вы не проинформировали обо всем этом Кап-лана?
— Простите, сэр, но мне показалось, что столь важную проблему следует решать на вашем уровне.
— Конечно, конечно, — не без самодовольства пробормотал Дж. Дж.
— Нападение на Бока де Пахаро было осуществлено группой «Командование 16 апреля», за спиной Центрального разведывательного управления, но с согласия Стюарта Дьюка, сэр.
— В это трудно поверить, — засомневался Дж. Дж., которого на самом деле трудно было чем-нибудь удивить.
— У меня есть еще одно, если позволите, неоспоримое доказательство.
— Да? — поднял бровь Дж. Дж.
— Человек, который связал Дьюка с Сан Хилем, сэр. Посредник.
— Кубинец?
— Североамериканец, сэр. И это человек, заслуживающий полного доверия. Он в течение многих лет работает на управление.
— Кто это?
— Возможно, его имя ничего вам не скажет, сэр. Но я взял на себя смелость привести его с собой.
— Где же он?
— За дверью, сэр. Если у вас есть еще пятнадцать минут, вы смогли бы услышать от него любопытные вещи.
— Он в приемной?
— Да, сэр.
Дж. Дж. наклонился к аппарату и нажал кнопку вызова. — Дорис, — спросил он. — Кто-нибудь ждет в приемной?
— Ждет ли? — ответил женский голос. — Да, сэр.
— Пригласите его ко мне.
Дж. Дж. раскурил сигару, и на какое-то мгновение Норман вспомнил ту вонючую дрянь, которую курил Стюарт Дьюк, но Дж. Дж. молод и элегантен, ему сигара к лицу.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — крикнул Дж. Дж. Дверь медленно приотворилась.
Дж. Дж. увидел усталое, бледное лицо, словно бы покрытое рисовой пудрой, которой обычно пользуются уличные паяцы. Старый паяц с длинным шрамом на лице.
— Разрешите войти? — кротко спросил Гарри Терц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Завтра в десять утра там, где я сказал. Полагаю, вы сохра-нили в памяти все, что должны сделать и сказать?
— Да, мистер Норман.
— Да, кстати, послушайте, если говорить прямо, — произнес Норман, словно обращаясь к официанту в кафе, — здесь на карту поставлено много жизней. Я объяснил все четко?
— В совершенстве, мистер Норман.
— ...и две тысячи песо в кармане гораздо лучше веревки с камнем на шее. Не так ли?
— Именно так, мистер Норман.
— Вот и отлично. Стало быть, до десяти. Да, еще одно. Вымойтесь и побрейтесь. Последний раз, когда я вас видел, вы были, похожи на нищего.
— Я понимаю, мистер Норман, — кротко и печально отозвался голос на другом конце провода.
Рикардо вдруг показалось, что он медленно погружается в воду. В глазах встал туман, на губах словно забегали муравьи. Чанг попал в печень, и сейчас он медленно падал навзничь.
Все это продлилось ровно одну секунду.
Его тело глухо стукнулось о стену.
Китаец двинулся вперед, чтобы последним сокрушительным ударом добить его. Он поднял руки и изготовился костяшками пальцев раздробить висок Рикардо. Крепко сжатый кулак начал свое смертоносное путешествие.
— Восемь тридцать, — произнес Сар дуй, хотя все глаза и без того были устремлены на настенные часы.
Их стрелки показывали ровно 20 часов 30 минут.
Еще десять, двенадцать секунд...
Но в приемнике раздавался лишь шум эфира.
Он поступил почти безотчетно, защитный инстинкт подсказал ему этот жест. Рикардо поднял правую руку, парировал кулак Чанга, а левой обрушил сокрушительный удар прямо в солнечное сплетение.
Чанг даже не вскрикнул. Он откинулся назад, открывая и закрывая рот, словно в поисках воздуха, и поднес руки к груди. Удар, вероятно, разорвал ему сердце, ибо он умер раньше, чем упал.
Его тело, словно вытащенная на берег медуза, дрогнуло один, другой раз, но это были уже посмертные сокращения мышц. Наконец оно замерло.
Медленно, цепляясь за стену, Рикардо скользнул на пол, попытался встать, но потерял сознание.
20 часов 32 минуты.
Рикенес и Сардуй несколько мгновений молча смотрели друг на друга и отвели глаза, страшась этого разговора взглядами.
Пальцы радиста медленно поворачивали катушку, стараясь как можно точнее настроиться на заданную длину волны, которая должна была принести сообщение.
Зеленые часовые стрелки неумолимо двигались по кругу.
Сардуй глубоко засунул руки в карманы. Пальцы его левой руки нащупали трубку, сжали ее, раздавили.
— Он выйдет в эфир, — упрямо сказал Рикенес. — Он выйдет. Я знаю.
Что-то безнадежно и навсегда оборвалось внутри.
Он провел рукой по губам: ладонь запачкалась кровью. Он закашлялся, тело свела судорога боли. Что-то безнадежно и навсегда оборвалось у него внутри, ему предстоит умереть.
С трудом он поднял руку и взглянул на часы: какие-то прозрачные мятущиеся тени вставали между зрачками и циферблатом; он поднес его к самому лицу, смутно различил числа и стрелки. Было за восемь тридцать.
Снова повалился на бок. К горлу подступила нестерпимая тошнота, он подавился, и рот его наполнился густой, терпкой, горячей кровью. По ковру он трудно, тяжело пополз к кровати, за ним тянулся впитываемый ковром темный кровавый след.
Кровь пузырилась у ноздрей, вокруг губ взбухало ожерелье
розовой пены. Он вытер рукавом губы, сверхчеловеческим усилием приподнялся на локте. Наконец, опершись обеими ладонями о пол, тяжело поднялся и упал на кровать.
Пальцы нащупали кнопку, и он включил рацию. Почти теряя сознание, нашел волну — 43 метра. Замигала красная лампочка, означающая, что аппарат готов к передаче. Рядом на столике лежало зашифрованное сообщение.
Сейчас ему предстоит умереть.
По щекам Рикардо, мешаясь с кровью, потекли слезы. Нет, это не страх. Глухой гнев, чувство горькой тоски от того, что умирать приходится так далеко от родины.
И он медленно принялся превращать цифры в электрические импульсы. Туда, им, над волнами теидого, голубого Карибского моря посылал он свою жизнь,
— Все доказательства, — сказал Майк Норман. Дж. Дж. бросил удовлетворенный взгляд поверх очков в металлической оправе.
— Очень серьезное обвинение.
— Со всем моим уважением повторяю, сэр, все доказательства. Вы сами могли прочесть заявление Чарльза Мелтона из нью-йоркского отдела: Роберто Сан Хиль подкупил Стюарта Дьюка с целью получения от управления полезной информации. Супруга Сан Хиля подтверждает это, сэр. Она пару раз заставала мистера Дьюка у них дома и слышала достаточно компрометирующие разговоры. Она готова подтвердить это на очной ставке.
Дж. Дж. откинулся назад. В этих деликатных делах следует быть осторожным.
— А почему вы не проинформировали обо всем этом Кап-лана?
— Простите, сэр, но мне показалось, что столь важную проблему следует решать на вашем уровне.
— Конечно, конечно, — не без самодовольства пробормотал Дж. Дж.
— Нападение на Бока де Пахаро было осуществлено группой «Командование 16 апреля», за спиной Центрального разведывательного управления, но с согласия Стюарта Дьюка, сэр.
— В это трудно поверить, — засомневался Дж. Дж., которого на самом деле трудно было чем-нибудь удивить.
— У меня есть еще одно, если позволите, неоспоримое доказательство.
— Да? — поднял бровь Дж. Дж.
— Человек, который связал Дьюка с Сан Хилем, сэр. Посредник.
— Кубинец?
— Североамериканец, сэр. И это человек, заслуживающий полного доверия. Он в течение многих лет работает на управление.
— Кто это?
— Возможно, его имя ничего вам не скажет, сэр. Но я взял на себя смелость привести его с собой.
— Где же он?
— За дверью, сэр. Если у вас есть еще пятнадцать минут, вы смогли бы услышать от него любопытные вещи.
— Он в приемной?
— Да, сэр.
Дж. Дж. наклонился к аппарату и нажал кнопку вызова. — Дорис, — спросил он. — Кто-нибудь ждет в приемной?
— Ждет ли? — ответил женский голос. — Да, сэр.
— Пригласите его ко мне.
Дж. Дж. раскурил сигару, и на какое-то мгновение Норман вспомнил ту вонючую дрянь, которую курил Стюарт Дьюк, но Дж. Дж. молод и элегантен, ему сигара к лицу.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — крикнул Дж. Дж. Дверь медленно приотворилась.
Дж. Дж. увидел усталое, бледное лицо, словно бы покрытое рисовой пудрой, которой обычно пользуются уличные паяцы. Старый паяц с длинным шрамом на лице.
— Разрешите войти? — кротко спросил Гарри Терц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29