Даже такие слова, обозначающие отвлечённые понятия, характерные для языка математики, как отрезок, касательная, секущая, представляют собой производные совершенно конкретных глаголов действия: резать, касаться, сечь (‘рассекать’).
Максимально, казалось бы, абстрагированные от реальных предметов геометрические понятия ‘точка’ и ‘линия’ также, как правило, этимологически восходят к словам совершенно конкретным: русск. точка (из тъчька) — к др. — русск. тъкнути[77] ‘воткнуть, пронзить’, чешск. bod [бод] ‘точка’ — к bodati [бoдати] ‘колоть’ (сравните болгарск. бод ‘укол’), др. — греч. stigme [стигмe:] ‘точка’ этимологически восходит к значению ‘укол’, латинск. punctum [пyнктум] ‘точка’ — к pungo [пyнго:] ‘колю’. Литовское слово taskas [тaшкас] ‘точка’ — к teska [тя?шка] ‘капает, брызгает’ — отражает иную семантическую модель: здесь ‘точка’ восходит к значению ‘капля’ (или ‘брызга’), а не ‘укол’. То же самое можно сказать об украинском слове крапка ‘точка’ (к крапати ‘капать, брызгать’).
Наконец, русское слово линия, как и ряд его европейских «сородичей», представляет собой заимствование из латинского linea [лuнеа]. Буквальное же значение этого латинского слова — ‘льняная (нить)’.
Интересно в этом же плане проследить историю слова арена, которое в русский язык попало из латинского языка. Исходным значением латинского слова (h)arena [(х)арe:на] было значение ‘песок’, затем — ‘песчаное место’, ‘площадка, посыпанная песком’, и, наконец, ‘поприще, область деятельности’. Второе и третье значения мы находим и у русского слова арена.
Близкую сумму значений имеет также русское слово поприще. Обычно это слово означает ‘область или сфера деятельности, род занятий’. Однако это уже более позднее, вторичное значение слова поприще, которое этимологически связано с глаголом попирать ‘топтать’. Ближе к этимологическим истокам этого слова его более древнее, теперь уже устаревшее значение, ‘место для бега, борьбы и других состязаний’. Здесь абстрактный характер современного значения слова поприще проявляется уже в том, что это поприще обычно не попирают ногами.
Горе, печаль, скорбь
Очень многие слова, обозначающие разного рода ощущения и чувства человека, также явились результатом развитая их семантики от конкретного к абстрактному. Так, например, в основе слов со значением ‘горький’ очень часто лежит понятие ‘режущий, кусающий’. Именно такую этимологию имеют: литовск. kartus [картyс] ‘горький’ — к корню *ker-‘резать’, др. — русск. бридкыи ‘терпкий, горький’ — к брити ‘резать’, английск. bitter [бuтэ] ‘горький’ — к to bite [ту байт] ‘кусать’. Русское прилагательное горький имеет иную, но также конкретную этимологию: к глаголу гореть. Иначе говоря, слово горький этимологически означает ‘жгучий, обжигающий (вкус)’.
Столь же конкретные значения лежат в основе многих абстрактных слов, связанных с выражением внутреннего душевного состояния человека. Так, с глаголом гореть этимологически связано не только прилагательное горький, но и существительное горе. Сходную этимологию имеет также слово печаль (к глаголу печь).
Нередко слова, означающие ‘горе, печаль’, образуются от глаголов со значением ‘грызть’, причём образ душевного состояния здесь опять складывается на основе совершенно конкретного действия. К примерам подобного рода можно отнести украинское грижа ‘печаль’ (к гризти), ряд литовских слов, образованных на основе grauz- [грaуж-] ‘грызть’, русское угрызения (совести) и, быть может, грусть. Одна из наиболее правдоподобных этимологии последнего слова связывает его с глаголом грызть. Наконец, скорбь, по-видимому, этимологически может быть сопоставлено с древнеанглийским глаголом sceorfan [скeорфан] ‘грызть, кусать’.
Стыд и срам
И в древнерусском языке, и в диалектах современного русского языка слово стыд(ъ) засвидетельствовано также с гласным у в корне, студ(ъ). Эти два варианта слова отражают древнее славянское чередование y — ы, которое мы находим также в случаях дух ? — дых (сравните от-дых, дых-ание), слух — слых, у-пруг-ий — прыг-ать и т. п.
Форма слова студ(ъ) позволила этимологам сопоставить его с такими словами, как про-студ-а и стужа (из *студ-ja). В результате этого сопоставления этимология слова студъ/стыдъ была истолкована следующим образом. Первоначально это слово имело значение ‘холод’, затем — физическое ощущение холода, которое испытывает лишённый одежды человек. Однако обнажённый человек испытывает не только физическое ощущение холода, но и чувство нравственного смущения, которое также стало обозначаться словом студъ/стыдъ. Таким образом, слово из области физических ощущений перешло в более абстрактную сферу ощущений нравственно-этического порядка. Дальнейшее развитие значений слова студъ/стыдъ приводит к тому, что оно начинает обозначать чувство смущения, возникающего у человека, когда «обнажаются» какие-то его недостойные поступки. А отсюда недалеко до таких значений, как ‘позор’ и ‘угрызения совести’, — значений, которые в наши дни стали у этого слова наиболее распространёнными.
В сравнительно позднее время (уже в историческую эпоху развития русского языка) за основой студ- закрепилось преимущественно значение ‘холода’, а за основой стыд- ? значение ‘чувство стыда’. Хотя такие примеры, как чешское stydnouti [сты?днути] ‘стынуть’ и русское диалектное студ ‘срам, поругание’, говорят о том, что это разграничение не всегда и не везде было проведено последовательно.
Опираясь на этимологию слова стыд, а также на другие примеры использования слов со значением ‘холод’ при формировании лексики морально-этического характера[78], замечательный русский языковед Б. А. Ларин предложил новую этимологию слова срам. Эта новая этимология основана на сопоставлении старославянского срамъ и древнерусского соромъ с литовским sarma [шармa] ‘иней’. Оба слова могут быть возведены к одной и той же основе *k’orm- (см. таблицу фонетических соответствий). Семантическая же модель здесь аналогична случаю со словом студъ/стыдъ. Кстати, литовское sarma ‘иней’ относится к старославянскому срамъ так же, как старославянское мразъ ‘иней’ и другие славянские слова с тем же значением относятся к слову мразь.
‘Короткий’ и ‘поперечный’
Случаи, когда в основе наших современных абстрактных понятий и выражающих их слов лежат понятия и слова конкретные, уже встречались нам неоднократно. Вспомните хотя бы пример со словами ловить, схватывать и (>) понимать или оплот ‘стена’ > ‘защита’. Кстати, и самое слово защита содержит в своём корне не менее конкретную основу слова щит.
Но особенно много примеров развития значений от конкретного к абстрактному можно найти среди слов, обозначающих форму предметов или выражающих пространственно-временные отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Максимально, казалось бы, абстрагированные от реальных предметов геометрические понятия ‘точка’ и ‘линия’ также, как правило, этимологически восходят к словам совершенно конкретным: русск. точка (из тъчька) — к др. — русск. тъкнути[77] ‘воткнуть, пронзить’, чешск. bod [бод] ‘точка’ — к bodati [бoдати] ‘колоть’ (сравните болгарск. бод ‘укол’), др. — греч. stigme [стигмe:] ‘точка’ этимологически восходит к значению ‘укол’, латинск. punctum [пyнктум] ‘точка’ — к pungo [пyнго:] ‘колю’. Литовское слово taskas [тaшкас] ‘точка’ — к teska [тя?шка] ‘капает, брызгает’ — отражает иную семантическую модель: здесь ‘точка’ восходит к значению ‘капля’ (или ‘брызга’), а не ‘укол’. То же самое можно сказать об украинском слове крапка ‘точка’ (к крапати ‘капать, брызгать’).
Наконец, русское слово линия, как и ряд его европейских «сородичей», представляет собой заимствование из латинского linea [лuнеа]. Буквальное же значение этого латинского слова — ‘льняная (нить)’.
Интересно в этом же плане проследить историю слова арена, которое в русский язык попало из латинского языка. Исходным значением латинского слова (h)arena [(х)арe:на] было значение ‘песок’, затем — ‘песчаное место’, ‘площадка, посыпанная песком’, и, наконец, ‘поприще, область деятельности’. Второе и третье значения мы находим и у русского слова арена.
Близкую сумму значений имеет также русское слово поприще. Обычно это слово означает ‘область или сфера деятельности, род занятий’. Однако это уже более позднее, вторичное значение слова поприще, которое этимологически связано с глаголом попирать ‘топтать’. Ближе к этимологическим истокам этого слова его более древнее, теперь уже устаревшее значение, ‘место для бега, борьбы и других состязаний’. Здесь абстрактный характер современного значения слова поприще проявляется уже в том, что это поприще обычно не попирают ногами.
Горе, печаль, скорбь
Очень многие слова, обозначающие разного рода ощущения и чувства человека, также явились результатом развитая их семантики от конкретного к абстрактному. Так, например, в основе слов со значением ‘горький’ очень часто лежит понятие ‘режущий, кусающий’. Именно такую этимологию имеют: литовск. kartus [картyс] ‘горький’ — к корню *ker-‘резать’, др. — русск. бридкыи ‘терпкий, горький’ — к брити ‘резать’, английск. bitter [бuтэ] ‘горький’ — к to bite [ту байт] ‘кусать’. Русское прилагательное горький имеет иную, но также конкретную этимологию: к глаголу гореть. Иначе говоря, слово горький этимологически означает ‘жгучий, обжигающий (вкус)’.
Столь же конкретные значения лежат в основе многих абстрактных слов, связанных с выражением внутреннего душевного состояния человека. Так, с глаголом гореть этимологически связано не только прилагательное горький, но и существительное горе. Сходную этимологию имеет также слово печаль (к глаголу печь).
Нередко слова, означающие ‘горе, печаль’, образуются от глаголов со значением ‘грызть’, причём образ душевного состояния здесь опять складывается на основе совершенно конкретного действия. К примерам подобного рода можно отнести украинское грижа ‘печаль’ (к гризти), ряд литовских слов, образованных на основе grauz- [грaуж-] ‘грызть’, русское угрызения (совести) и, быть может, грусть. Одна из наиболее правдоподобных этимологии последнего слова связывает его с глаголом грызть. Наконец, скорбь, по-видимому, этимологически может быть сопоставлено с древнеанглийским глаголом sceorfan [скeорфан] ‘грызть, кусать’.
Стыд и срам
И в древнерусском языке, и в диалектах современного русского языка слово стыд(ъ) засвидетельствовано также с гласным у в корне, студ(ъ). Эти два варианта слова отражают древнее славянское чередование y — ы, которое мы находим также в случаях дух ? — дых (сравните от-дых, дых-ание), слух — слых, у-пруг-ий — прыг-ать и т. п.
Форма слова студ(ъ) позволила этимологам сопоставить его с такими словами, как про-студ-а и стужа (из *студ-ja). В результате этого сопоставления этимология слова студъ/стыдъ была истолкована следующим образом. Первоначально это слово имело значение ‘холод’, затем — физическое ощущение холода, которое испытывает лишённый одежды человек. Однако обнажённый человек испытывает не только физическое ощущение холода, но и чувство нравственного смущения, которое также стало обозначаться словом студъ/стыдъ. Таким образом, слово из области физических ощущений перешло в более абстрактную сферу ощущений нравственно-этического порядка. Дальнейшее развитие значений слова студъ/стыдъ приводит к тому, что оно начинает обозначать чувство смущения, возникающего у человека, когда «обнажаются» какие-то его недостойные поступки. А отсюда недалеко до таких значений, как ‘позор’ и ‘угрызения совести’, — значений, которые в наши дни стали у этого слова наиболее распространёнными.
В сравнительно позднее время (уже в историческую эпоху развития русского языка) за основой студ- закрепилось преимущественно значение ‘холода’, а за основой стыд- ? значение ‘чувство стыда’. Хотя такие примеры, как чешское stydnouti [сты?днути] ‘стынуть’ и русское диалектное студ ‘срам, поругание’, говорят о том, что это разграничение не всегда и не везде было проведено последовательно.
Опираясь на этимологию слова стыд, а также на другие примеры использования слов со значением ‘холод’ при формировании лексики морально-этического характера[78], замечательный русский языковед Б. А. Ларин предложил новую этимологию слова срам. Эта новая этимология основана на сопоставлении старославянского срамъ и древнерусского соромъ с литовским sarma [шармa] ‘иней’. Оба слова могут быть возведены к одной и той же основе *k’orm- (см. таблицу фонетических соответствий). Семантическая же модель здесь аналогична случаю со словом студъ/стыдъ. Кстати, литовское sarma ‘иней’ относится к старославянскому срамъ так же, как старославянское мразъ ‘иней’ и другие славянские слова с тем же значением относятся к слову мразь.
‘Короткий’ и ‘поперечный’
Случаи, когда в основе наших современных абстрактных понятий и выражающих их слов лежат понятия и слова конкретные, уже встречались нам неоднократно. Вспомните хотя бы пример со словами ловить, схватывать и (>) понимать или оплот ‘стена’ > ‘защита’. Кстати, и самое слово защита содержит в своём корне не менее конкретную основу слова щит.
Но особенно много примеров развития значений от конкретного к абстрактному можно найти среди слов, обозначающих форму предметов или выражающих пространственно-временные отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79