Мы не можем насладиться друг другом.
– Мне не верится, что Господь послал мне тебя, – говорю я.
– Мы должны пожениться! – заявляет Том, когда мы, задыхаясь, ослабляем наши объятья.
– Должны, – соглашаюсь я, – но не сейчас.
– Почему же, любовь моя? Мы можем держать это в секрете, а я продолжу навещать тебя по ночам. С той разницей, что, конечно, буду спать с тобой вон в той постели. Либо не спать – уж как получится. – Он игриво на меня поглядывает, а во мне вдруг поднимается тревога.
– А что, если мне случится забеременеть так скоро после смерти короля? – спрашиваю я. – Может возникнуть подозрение, что это его ребенок. Поднимется ужасный шум. Представь себе, какой будет скандал! Мы должны подождать, по крайней мере, до конца траура.
– Кэт, – уговаривает Том, целуя меня так медленно и чувственно, что я просто таю, – тебе тридцать пять лет. Для всех твоих престарелых мужей ты была, по сути дела, почетной нянькой. Подумай хоть немного о себе, о своем собственном счастье. Вообрази, каково это – иметь в постели настоящего мужчину…
Его губы и пальцы как нельзя более убедительны. Зачем лишать себя того, чего я желаю больше всего другого, говорю я себе, отбросив здравый смысл, рассудительность и соображения морали. До рассвета я и впрямь успеваю почувствовать, каково это – быть в постели с настоящим мужчиной, и соглашаюсь выйти за него замуж в течение недели.
Том, через Фоулера, передает королю записку с просьбой благословить наш брак. Набитый золотыми монетами кошелек сопровождает эту просьбу. Фоулер возвращается с радостной вестью о том, что его величество одобряет наш союз и готов держать его в тайне.
Когда апрельские почки начинают лопаться на деревьях, нас венчают в Челси. Никто об этом не знает, кроме моего капеллана и двух доверенных фрейлин. Пока что наше счастье остается тайной, ибо мы условились отложить объявление о браке до более подходящего момента. Том по-прежнему живет в своем лондонском доме, посещая меня по ночам – ах, какое счастье лежать в его объятьях! – и посылая мне каждый день письма, полные любви. Когда он приходит, у нас нет времени для разговоров. У нас есть более интересные занятия, ибо он всегда торопится, и часы, улученные для свиданий, летят слишком быстро.
Сегодня Том является в дурном расположении духа; он слишком взбудоражен, чтобы заниматься любовью.
– Они собираются посватать короля за принцессу Елизавету Французскую, – сообщает он мне. – Это возмутительно – женить его на католичке! И когда я попробовал добиться объяснений от моего братца, он лишь ответил, что это выгодно, потому что иначе нам не задобрить Францию. Мы нуждаемся в дружбе короля Генриха. «Черта с два, – сказал я. – Кому придет в голову доверять французу?» И спросил моего бесценного братца, как король примет невесту-католичку, если в его королевстве запретили мессу?
Я притягиваю Тома к себе, заставляя сесть рядом со мной на скамью, и нежно спрашиваю:
– И что же он сказал?
– Понес какую-то чушь, что вроде бы его величество заставит ее осознать свою ошибку, – отвечает Том. – Я сказал ему, что его величество этого не одобрит и предпочтет жениться на протестантке, но он разве станет слушать? Нет. Если уж он вбил что-то себе в голову, то его не переубедишь.
– Идем в постель, любимый, – зову я, обнимая его. – Сейчас мы ничего не сможем сделать. Утро вечера мудренее. У нас и без того мало времени.
– Ты права, Кэт, – устало соглашается он. – Идем в постель, дорогая. Сними-ка свою сорочку.
На рассвете Том будит меня.
– Милая, у меня созрел отличный план! – объявляет он.
– Ммм?.. – бормочу я, разомлевшая от сна и счастливая от вида его лица на подушке рядом со мной.
– Превосходный план, который принесет мне безграничную благодарность короля.
– И что же это за план? – зеваю я.
– Кэт, – говорит он, заключая меня в объятья и целуя, – в Европе, возможно, не так уж много принцесс-протестанток, как недовольно указал мне мой братец, но достойная невеста для нашего короля найдется и здесь, в Англии. Причем настоящая принцесса крови. Я говорю о дочке маркиза Дорсета, леди Джейн Грей. Самому королю она доводится кузиной.
Сон мигом слетает с меня. Конечно, малышка Джейн! Из нее выйдет замечательная жена для его величества.
– Это и правда великолепный план, – вторю я ему. – Они ровесники, и, более того, она чрезвычайно умна и талантлива, несмотря на свой нежный возраст.
– И крошка эта весьма симпатичная, – добавляет Том. – Я видел ее во дворце. И готов поспорить, что ее честолюбивые предки зубами вцепятся в возможность устроить ей столь блестящую партию.
– Еще бы, – соглашаюсь я, вспоминая гордячку леди Дорсет, которую я так и не сумела полюбить, не только из-за ее спеси, но и оттого, что она постоянно третирует свою очаровательную дочурку. И как только Фрэнсис и ее зануда-муж ухитрились произвести на свет леди Джейн, мне непонятно. – Эдуард нечасто встречался с Джейн, но все же я слышала, что он с теплотой отзывается о ней.
– Я уверен, что он предпочтет ее Елизавете Валуа, – с воодушевлением обещает Том. – Да и самой Джейн не на что будет пожаловаться в таком браке. Какая девушка не отдала бы все, чтобы стать королевой Англии?
– Как же ты поступишь, Том?
– Я свяжусь с лордом Дорсетом и изложу ему дело – он наверняка сразу смекнет, что к чему. И затем я предложу, чтобы леди Джейн пожила у меня в доме, пока я обговариваю вопрос с королем, и тот, без сомнения, будет рад такой невесте и благодарен дяде за посредничество. Это наш путь наверх, Кэт. Этот брак принесет мне политическое влияние, которого я заслуживаю, и послужит гарантией того, что я сохраню его на годы вперед.
Том уходит перед рассветом, и когда я встаю, я вижу, что на столике у кровати он оставил раннюю розу. Я беру ее с собой в церковь, а оттуда к завтраку и любуюсь ее красными бархатными лепестками, пока ем свой хлеб и холодное мясо. Закончив, я подношу ее к губам, но тут меня отвлекает тихий шорох у меня за спиной. Обернувшись, я вижу леди Елизавету, которая стоит в дверях и озорно улыбается.
– Подарок адмирала, сударыня? – шаловливо прищуривается она.
– Разве вы не должны быть сейчас на молитве или на занятиях? – спрашиваю я, чувствуя, как вспыхивают мои щеки.
– Я слышу, как он уходит, – говорит она, не обращая внимания на мой вопрос. – Он приходит сюда каждую ночь, не так ли?
– Не знаю, о чем вы, – отвечаю я.
Она снова улыбается:
– Не беспокойтесь, я никому не расскажу.
– А нечего и рассказывать. Отправляйтесь к вашему наставнику.
– Как вам будет угодно, сударыня. Но знаете, я молюсь, чтобы вы были счастливы.
– Благодарю вас, Елизавета.
Когда она уходит, мне в очередной раз становится досадно, что о нашем браке нельзя объявить во всеуслышанье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Мне не верится, что Господь послал мне тебя, – говорю я.
– Мы должны пожениться! – заявляет Том, когда мы, задыхаясь, ослабляем наши объятья.
– Должны, – соглашаюсь я, – но не сейчас.
– Почему же, любовь моя? Мы можем держать это в секрете, а я продолжу навещать тебя по ночам. С той разницей, что, конечно, буду спать с тобой вон в той постели. Либо не спать – уж как получится. – Он игриво на меня поглядывает, а во мне вдруг поднимается тревога.
– А что, если мне случится забеременеть так скоро после смерти короля? – спрашиваю я. – Может возникнуть подозрение, что это его ребенок. Поднимется ужасный шум. Представь себе, какой будет скандал! Мы должны подождать, по крайней мере, до конца траура.
– Кэт, – уговаривает Том, целуя меня так медленно и чувственно, что я просто таю, – тебе тридцать пять лет. Для всех твоих престарелых мужей ты была, по сути дела, почетной нянькой. Подумай хоть немного о себе, о своем собственном счастье. Вообрази, каково это – иметь в постели настоящего мужчину…
Его губы и пальцы как нельзя более убедительны. Зачем лишать себя того, чего я желаю больше всего другого, говорю я себе, отбросив здравый смысл, рассудительность и соображения морали. До рассвета я и впрямь успеваю почувствовать, каково это – быть в постели с настоящим мужчиной, и соглашаюсь выйти за него замуж в течение недели.
Том, через Фоулера, передает королю записку с просьбой благословить наш брак. Набитый золотыми монетами кошелек сопровождает эту просьбу. Фоулер возвращается с радостной вестью о том, что его величество одобряет наш союз и готов держать его в тайне.
Когда апрельские почки начинают лопаться на деревьях, нас венчают в Челси. Никто об этом не знает, кроме моего капеллана и двух доверенных фрейлин. Пока что наше счастье остается тайной, ибо мы условились отложить объявление о браке до более подходящего момента. Том по-прежнему живет в своем лондонском доме, посещая меня по ночам – ах, какое счастье лежать в его объятьях! – и посылая мне каждый день письма, полные любви. Когда он приходит, у нас нет времени для разговоров. У нас есть более интересные занятия, ибо он всегда торопится, и часы, улученные для свиданий, летят слишком быстро.
Сегодня Том является в дурном расположении духа; он слишком взбудоражен, чтобы заниматься любовью.
– Они собираются посватать короля за принцессу Елизавету Французскую, – сообщает он мне. – Это возмутительно – женить его на католичке! И когда я попробовал добиться объяснений от моего братца, он лишь ответил, что это выгодно, потому что иначе нам не задобрить Францию. Мы нуждаемся в дружбе короля Генриха. «Черта с два, – сказал я. – Кому придет в голову доверять французу?» И спросил моего бесценного братца, как король примет невесту-католичку, если в его королевстве запретили мессу?
Я притягиваю Тома к себе, заставляя сесть рядом со мной на скамью, и нежно спрашиваю:
– И что же он сказал?
– Понес какую-то чушь, что вроде бы его величество заставит ее осознать свою ошибку, – отвечает Том. – Я сказал ему, что его величество этого не одобрит и предпочтет жениться на протестантке, но он разве станет слушать? Нет. Если уж он вбил что-то себе в голову, то его не переубедишь.
– Идем в постель, любимый, – зову я, обнимая его. – Сейчас мы ничего не сможем сделать. Утро вечера мудренее. У нас и без того мало времени.
– Ты права, Кэт, – устало соглашается он. – Идем в постель, дорогая. Сними-ка свою сорочку.
На рассвете Том будит меня.
– Милая, у меня созрел отличный план! – объявляет он.
– Ммм?.. – бормочу я, разомлевшая от сна и счастливая от вида его лица на подушке рядом со мной.
– Превосходный план, который принесет мне безграничную благодарность короля.
– И что же это за план? – зеваю я.
– Кэт, – говорит он, заключая меня в объятья и целуя, – в Европе, возможно, не так уж много принцесс-протестанток, как недовольно указал мне мой братец, но достойная невеста для нашего короля найдется и здесь, в Англии. Причем настоящая принцесса крови. Я говорю о дочке маркиза Дорсета, леди Джейн Грей. Самому королю она доводится кузиной.
Сон мигом слетает с меня. Конечно, малышка Джейн! Из нее выйдет замечательная жена для его величества.
– Это и правда великолепный план, – вторю я ему. – Они ровесники, и, более того, она чрезвычайно умна и талантлива, несмотря на свой нежный возраст.
– И крошка эта весьма симпатичная, – добавляет Том. – Я видел ее во дворце. И готов поспорить, что ее честолюбивые предки зубами вцепятся в возможность устроить ей столь блестящую партию.
– Еще бы, – соглашаюсь я, вспоминая гордячку леди Дорсет, которую я так и не сумела полюбить, не только из-за ее спеси, но и оттого, что она постоянно третирует свою очаровательную дочурку. И как только Фрэнсис и ее зануда-муж ухитрились произвести на свет леди Джейн, мне непонятно. – Эдуард нечасто встречался с Джейн, но все же я слышала, что он с теплотой отзывается о ней.
– Я уверен, что он предпочтет ее Елизавете Валуа, – с воодушевлением обещает Том. – Да и самой Джейн не на что будет пожаловаться в таком браке. Какая девушка не отдала бы все, чтобы стать королевой Англии?
– Как же ты поступишь, Том?
– Я свяжусь с лордом Дорсетом и изложу ему дело – он наверняка сразу смекнет, что к чему. И затем я предложу, чтобы леди Джейн пожила у меня в доме, пока я обговариваю вопрос с королем, и тот, без сомнения, будет рад такой невесте и благодарен дяде за посредничество. Это наш путь наверх, Кэт. Этот брак принесет мне политическое влияние, которого я заслуживаю, и послужит гарантией того, что я сохраню его на годы вперед.
Том уходит перед рассветом, и когда я встаю, я вижу, что на столике у кровати он оставил раннюю розу. Я беру ее с собой в церковь, а оттуда к завтраку и любуюсь ее красными бархатными лепестками, пока ем свой хлеб и холодное мясо. Закончив, я подношу ее к губам, но тут меня отвлекает тихий шорох у меня за спиной. Обернувшись, я вижу леди Елизавету, которая стоит в дверях и озорно улыбается.
– Подарок адмирала, сударыня? – шаловливо прищуривается она.
– Разве вы не должны быть сейчас на молитве или на занятиях? – спрашиваю я, чувствуя, как вспыхивают мои щеки.
– Я слышу, как он уходит, – говорит она, не обращая внимания на мой вопрос. – Он приходит сюда каждую ночь, не так ли?
– Не знаю, о чем вы, – отвечаю я.
Она снова улыбается:
– Не беспокойтесь, я никому не расскажу.
– А нечего и рассказывать. Отправляйтесь к вашему наставнику.
– Как вам будет угодно, сударыня. Но знаете, я молюсь, чтобы вы были счастливы.
– Благодарю вас, Елизавета.
Когда она уходит, мне в очередной раз становится досадно, что о нашем браке нельзя объявить во всеуслышанье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121