— На сколько времени она вам нужна?
— Примерно на час.
— Час она выдержит. Но ее надо будет опять притащить сюда. Она спускает. Думаю, воздух проходит в одном из валиков. Или разошелся шов.
— Договорились.
Севилла вынул правое весло, выгреб несколькими бесшумными ударами левого весла — маленькая резиновая лодка мягко подошла к причалу, и Арлетт шагнула на землю. Он не хотел привлекать внимание корабля прикрытия шумом своего мотора в 5 лошадиных сил, и они с Арлетт на веслах провели в пещеру Фа и Би: добрых полчаса гребли туда и обратно. Они вытащили лодку из воды, отнесли ее на несколько метров в сторону на цементную дорожку и, вернувшись, сели на доски причала. Наступали сумерки, но воздух был все еще теплым.
— Ты скажешь Адамсу, где они?
— Нет.
— Почему?
— Я твердо решил говорить ему о них как можно меньше.
— А Питеру?
— Если положение ухудшится, будет лучше, чтобы он ничего не знал. Я говорю «Питер», но, разумеется, это касается и Сюзи. Мэгги не в счет, ее я завтра отправлю в Денвер. Странно, но я чувствую себя почти виноватым перед ней. И все же мне не в чем себя упрекнуть. Разве только, — усмехнувшись, добавил он, — в чрезмерном терпении.
Дэзи величественно подплыла к ним, держась под самой поверхностью; ее голова появилась над водой, и она уставилась на Севиллу своими ласковыми глазами. В двух метрах за ней плыл Джим. Он явно осмелел…
— Кто эта самка? — спросила Дэзи. — Что она здесь делает?
— Она живет у меня уже давно. Она уплыла, потом вернулась. Самец тоже.
— Она злая.
Севилла покачал головой.
— Она ревнивая.
Дэзи обдумала его ответ и сказала:
— Но у меня есть самец. У меня есть Джим.
И так как Севилла, не ответив, пожал плечами, она продолжала:
— Она мне сказала, что говорит на языке людей. Это правда?
Арлетт рассмеялась.
— Да она сноб, наша Би!
— Это правда, Па? — повторила Дэзи. — Это правда — то, что она сказала?
— Правда.
— Но я не глупая.
— Нет, Дэзи, ты не глупая.
— Сегодня вечером я хочу учить язык людей. Сегодня вечером, Па.
Севилла засмеялся.
— Чтобы учить, надо завтра, завтра и завтра. А сегодня вечером я устал.
— Ты не хочешь свистеть?
— Нет. Я устал.
— Но по вечерам ты будешь свистеть со мной.
— Сегодня вечером нет, я устал.
Наступило молчание, и она сказала:
— Ты уходишь в свой дом?
— Да.
— Уже?!
— Да.
Дэзи наполовину высунулась из воды и положила свою огромную голову на причал между Арлетт и Севиллой. Они ее гладили, ласково, но сильно проводя по голове руками, стараясь при этом не задеть дыхала…
— Я люблю тебя, Па, — сказала Дэзи, закрыв глаза.
— Я тоже тебя люблю.
— Я люблю тебя, Ма, — сказала Дэзи со вздохом.
— Я тоже люблю тебя, Дэзи, — ответила Арлетт.
Вот уже четыре месяца каждый вечер Дэзи делала одни и те же признания, и каждый вечер Арлетт чувствовала себя взволнованной. Это было всегда одно и то же чувство: что-то сжимало ей грудь, какое-то внезапное умиление, грустная нежность и — она не знала почему, где-то в самой глубине души — страх смерти. Она не знала почему, но и в этот момент ей было так жаль Дэзи. В Дэзи, однако, не было ничего трагического. Она была молодой, крепкой, здоровой. Арлетт подняла плечи, словно вся тяжесть мира давила на них. «Что за мир, что за люди и какая мерзость! Бог знает, почему эти животные так любят нас. В нас ведь нет ничего приятного. Нет, нет, — тотчас же убедила она себя, — мне не следует так думать. Я поступаю, как Фа и Би, всех людей сваливаю в одну кучу».
Какой-то чудовищный шум потряс воздух. Казалось, он надвигается из-за дома. Они подняли головы, в этот момент появился вертолет и на высоте примерно в 50 метров пролетел над гаванью. Внезапно раздалась неторопливая мощная очередь из тяжелого пулемета — Севилла пригнул к земле Арлетт и, накрыв ее своим телом, бросился на доски причала. Но стреляли не по ним. Он отчетливо увидел, как трассирующие пули огненным пунктиром обрамляли вертолет. Вертолет набрал высоту, развернулся и исчез в сумерках.
— Идем, — сказал Севилла, — мы потребуем кое-каких объяснений.
Они бегом поднялись по бетонной дорожке. В это мгновение появился Питер, прокричал:
— Адамс радирует!
Севилла отдышался, пока Питер с карандашом в руке расшифровывал радиограмму. Закончив, он вырвал из записной книжки листок и протянул Севилле.
«Группа В теперь в курсе дела. Опасность этой ночью. Просим вас принять на остров отряд прикрытия».
Севилла взял у Питера карандаш и написал:
— Стреляя, вы себя обнаружили.
Питер зашифровал, передал, принял ответ, расшифровал его и отдал листок Севилле.
«Огонь вызван необходимостью. Группа В могла забросать гавань гранатами. Повторяю свое предложение».
Севилла написал:
«Нет. Оборону обеспечу сам».
Питер зашифровал, передал радиограмму и встал:
— Я был в сарае. Я подумал, что стреляют в вас.
— Я тоже, — сказала Сюзи.
Севилла не ответил. Он нацарапал на обороте последней радиограммы: «Отключите подслушиватель Эла», — и подал ее Питеру. Питер кивнул и ушел. Севилла повернулся к женщинам.
— Никто не должен звонить по телефону и зажигать свет. Где Мэгги?
— У себя, — ответила Сюзи.
— Пока оставьте ее в покое. Мы перекусим на террасе и все будем спать на крыше. Принесите одеяла, бетон — не перина.
— Пока еще светло, — сказала Сюзи, — я пойду приготовлю бутерброды.
Оставшись наедине с Арлетт, Севилла взял ее за руку и вышел с ней на бетонную дорожку, ведущую к гавани. Арлетт вполголоса спросила:
— Разве не лучше оставить Питера охранять порт?
— Лучше, но я боюсь. Эти люди — профессионалы. Они могут обнаружить и убить Питера, прежде чем он их заметит.
— Убить? — спросила глухим голосом Арлетт.
Севилла посмотрел на нее:
— Убили же они Боба. Почему бы не убить и Питера? Или нас? Для этих людей человеческая жизнь ничего не значит. Ни одна, ни две, ни сто жизней. Они сделают все, лишь бы заставить замолчать Фа и Би. А заодно и нас. До 13 января.
— До 13 января, — повторила Арлетт. Глаза ее расширились от ужаса.
— Срок ультиматума истекает тринадцатого. Когда будет объявлена война, истина никому не будет нужна. Итак, у нас остается пять дней, чтобы засти вить заговорить Фа и Би.
— Ты рассуждаешь так, как будто уже знаешь, что они тебе скажут.
Севилла взглянул на нее:
— Не знаю. Но догадываюсь. — И прибавил: — И ты тоже.
— Да, и я тоже… — с трудом повторила Арлетт.
Мурашки пробежали у нее по коже, волосы зашевелились на голове, по спине тек пот, и в то же время она чувствовала, как холодеют ее руки. Она хотела потереть их и заметила, что они дрожат. Она спрятала руки за спину, выпрямилась и приглушенно произнесла:
— Есть ли смысл ночевать на крыше?
— Думаю, что да. Когда мы уберем лестницу, нас нельзя будет застать врасплох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99