– Не знаю, что бы я делал, если б тебе удалось пустить себе пулю в голову. – Ричард выпрямился и заходил по комнате. Он зажег свечи на столе, подумал было разжечь огонь, но в комнате было тепло, воздух казался душным и тяжелым. Ричард потер ладонями лицо, словно мог прогнать преследующий его образ. – Если бы не Ли, я бы опоздал и ты был бы мертв.
Джеффри не отрывал взгляда от своих рук, стиснутых на коленях, чтобы не дрожали.
– Я никогда не прощу себя за то, что так напугал вас. Бедная Ли. Она заслуживает лучшего после всего, через что прошла. Я уж не говорю о твоем отвратительном поведении.
Ричард снова провел руками по лицу. Ли. При одном лишь упоминании ее имени в груди возникала колющая боль.
Со свирепой решимостью он оторвал свои мысли от Ли и вернул их к Джеффри.
– А как насчет игры?
– Это безумие прошло, – сказал Джеффри, положив голову на спинку кресла. – Или, быть может, я просто его не заметил, потому что все еще слишком сильно хочу выпить. Но я не собираюсь начинать. Больше я никогда не подвергну тебя такому. Надеюсь только, что когда-нибудь смогу отплатить тебе за то, что ты пережил.
– Забудь, – сказал Ричард, потом покачал головой: – Нет, никогда не забывай. Но извлеки из этого урок, Джеффри. И больше никогда не сомневайся во мне. Приходи ко мне всегда, когда тебе что-то понадобится.
Джеффри вскочил с кресла.
– А как быть с твоим безумием? Я знаю, что движет тобой, и знаю, какие демоны преследуют тебя, но ты, возможно, разрушаешь свой единственный реальный шанс на счастье в этой жизни. Расскажи ей все, Ричард. Ли любит тебя. Она поймет.
Ричард горько рассмеялся, но ничего не сказал.
– Ты слепой, тупой идиот. Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты наказываешь себя тем, что отвергаешь ее. Думаешь, Эрик этого хотел бы от тебя? Думаешь, он винил тебя…
– Разумеется, он винил меня, – взорвался Ричард, рубанув рукой по воздуху, и ринулся в противоположный конец комнаты. – Он застал меня в постели со своей женой. Уверяю тебя, этот момент я никогда не забуду. Боль предательства на его лице…
– Он ненавидел ее, – сказал Джеффри, следуя за братом по пятам, не давая ему ни секунды покоя, неумолимо преследуя. – Ричард, ты убедил себя, что он любил ее, но это не так. Я жил там, я знаю. Он ненавидел ее, а она его. Он никогда не был достаточно хорош для нее, потому что он не ты.
– Перед смертью Эрик приходил ко мне, – тихо проговорил Ричард, потирая затылок. – Ты об этом знал?
– Что он сказал?
Ричард покачал головой и подошел к окну. Тяжелый туман висел над садом, мрачно мерцая в серебристом предрассветном свете. Предательства прошлого, агония будущего столкнулись в одной короткой вспышке перед глазами.
– Я уже знал, что Элисон моя, – наконец ответил он, проталкивая слова сквозь ком в горле. – Рейчел не могла дождаться, чтобы поделиться этой новостью. В ярких подробностях она описала свои отношения, точнее отсутствие таковых, с Эриком. Как будто думала, что это имеет какое-то значение, что я вернусь к ней…
– Ричард…
Ричард вскинул руку:
– Пожалуйста, не пытайся оправдать мое поведение. Эрик уже сделал это. Это был последний раз, когда я видел его живым, и первый после той кошмарной ночи. – Он стащил с себя шейный платок, бросил его на кровать.
Опершись рукой о каминную полку, Ричард устремил взгляд на последние тлеющие угольки. Кожа стала такой же холодной, как земля на могиле Эрика. Возможно, следовало развести огонь, в конце концов.
– Он сказал, что знает, что Элисон моя. Что будет защищать ее. Что если мне нужно его прощение, оно у меня есть. И он ни в чем не винит меня.
Ричард взглянул через плечо:
– Как ты не понимаешь? Он так любил меня, что простил бы мне непростительное, только чтобы спасти мою драгоценную шкуру. Могу ли я осквернить его память, объявив перед всем светом рогоносцем? И хуже того, мужчина, наставивший ему рога, его собственный брат. Могу ли я подвергнуть Элисон сплетням и насмешкам? Ты в самом деле ожидаешь, что я сделаю это только для того, чтобы спасти свою душу?
Потирая рукой рану, Джеффри опустился на край кровати.
– Разве ты не можешь просто принять его слова? Он знал, на какую низость способна Рейчел. Она предала вас обоих. Он не винил тебя.
– Я сам виню себя. Мне не следовало возвращаться туда.
– Господи помилуй, Ричард, это же был твой дом.
– Не важно. Я не желаю это обсуждать.
– Как мне заставить тебя понять…
– Хватит, я сказал. – Невозможно это обсуждать. Только не сейчас, когда сердце болит так, что хочется заплакать.
Джеффри пошел к двери, но прежде чем открыть ее, обернулся:
– Ты совершаешь величайшую ошибку в своей жизни. Ты недооцениваешь свою жену и принижаешь ее любовь к тебе. Расскажи ей правду. Немедля. Пока еще не поздно.
Он рывком распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Гром кий звук сотряс тишину комнаты. Ричард опустился в кресло перед камином, посмотрел на дымящуюся золу. Может, Джеффри прав? Надо ли обнажать душу?
Можно ли рассказать Ли отвратительную правду об Эрике, Рейчел, Эдисон и той роли, которую он сыграл в разрушении их жизней?
Сможет ли Ли понять? Простить этот страшнейший из грехов? Нет, Ричард не думал, что она будет винить ребенка. Ричард знал, что Ли любит Элисон так будто она ее дочь. Но все гораздо сложнее. Намного сложнее и так мерзко, так грязно.
Разве он просил Рейчел забираться к нему в постель, когда был слишком пьян, чтобы прогнать ее? Разве просил предавать своего брата? И разве Бог уже не достаточно наказал его, дав ребенка, которого Ричард никогда не сможет назвать своим?
Неужели он должен расплачиваться всю оставшуюся жизнь?
Облака закрыли восходящее солнце, и неровный, прерывающийся свет осветил окна. Ночные тени медленно отступали вдоль стен, открывая взору насыщенно-малиновую обивку стен, малиновые с золотом драпировки, фамильный герб, вырезанный в штукатурке над мраморным камином.
Ричард потер лицо руками. Сегодня в глазах Ли вспыхивало что-то сродни ненависти. Нежный аромат туманил ему разум, а собственные злые слова жгли и ранили.
В платье из роскошного золотистого шелка Ли сияла словно солнечный луч среди грозы, а глубокий вырез обнажал атласные выпуклости грудей, оставляя Ричарда изнывающим от желания. Неудивительно, что повесы так и толпились вокруг нее, не поднимая глаз выше ее груди.
Каждое тиканье каминных часов рождало какую-нибудь новую мрачную картину, питающую ненасытное чудовище в мозгу. Минуты тянулись невыносимо медленно. Прошел час, и Ричард наконец услышал, как Ли вошла к себе. С бурлящей в жилах ревностью он распахнул двери и вошел к ней в комнату.
Глава 25
Разум предупреждал Ричарда, что он совершает ужасную ошибку. Ему следовало вернуться к себе, но один лишь взгляд на вздымающуюся над возмутительным декольте грудь прогнал прочь все благоразумие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83